— Дело вот в чем, — осторожно начал Оливер, поглядывая на Кейджа, не испуганно, но настороженно. — Если сумеем засечь его появление в стране, поддерживающей экстрадицию, то сможем послать за ним туда команду. А сейчас, не зная, где он находится, нельзя гарантировать вашу безопасность. Ваше дальнейшее присутствие может поставить под угрозу другие жизни, так как Хартли будет угрозой для любого свидетеля, находящегося на вашем попечении.
Или для того, кто вам бесконечно дорог.
— Мы знаем, что он может стать неуравновешенным.
Может стать? Скорее точно станет. Когда Хартли наконец будет готов сделать свой ход, он убьет любого, кто окажется между ним и мной.
— Слушай, — сказал Кейдж тоном, не терпящим возражений. — Я договорился, что вы оба останетесь на службе, но в Финиксе, под вымышленными именами. Только присутствующие в этой комнате будут знать о вашем новом назначении и его продолжительности.
— Скажите, — резко выдохнул я. — Как подруга Хартли узнала, что он едет в больницу? Как узнала, что он болен?
— Мы этим занимаемся, — коротко ответил Оливер.
— По сути, вы и понятия не имеете, — предположил Ян.
Ответа не последовало.
— Тогда можете с уверенностью сказать, что у вас нет утечки информации?
— Мы не знаем, маршал.
Ян кивнул.
— Поэтому так мало людей знают о нашем задании в Финиксе?
— Мы придерживаемся принципа минимальной осведомленности, — коротко ответил Кейдж.
Это означало «да».
— Нужно договориться насчет нашей собаки, — сказал я всем.
— Занимайся, — согласился Кейдж. — И еще собрать вещи на месяц. Помни, что ты едешь в Финикс.
На этом босс со мной закончил.
— Проверь прогноз погоды, там немного теплее.
По насмешливому фырканью Яна стало ясно, что «теплее» скорее всего было преуменьшением.
***
Я СКАЗАЛ ЯНУ, что мне нужно отлить, и так как мы были в нашем здании, что почти равнялось нахождению в Форт-Ноксе11, он не волновался и остался в офисе, крича на федералов. Я нырнул в коридор, повернул назад и отправил Кейджу сообщение, что хочу с ним встретиться и перекинуться парой слов у питьевого фонтанчика.
— Что? — спросил он, подходя ко мне широкими шагами. Теперь он казался еще больше, чем обычно. — Чего тебе, Джонс?
Все дело было в его росте и телосложении, в отлично сидевшей одежде, подчеркивавшей ширину плеч и груди, и в свежем, безупречном виде. У Кейджа был постоянный прищур, как и у Яна, но если мужчину, которого я любил, это делало сексуальным, то моего босса — холодным, жестким и пугающим. Я долго и трудно привыкал к его человечности.
— Джонс? — Только мой босс умел так быстро раздражаться. Мне даже подумалось, не был ли я единственным, кто когда-либо слышал этот многострадальный тон.
Я прокашлялся.
— Простите, я… сэр, не могли бы вы оставить Дойла здесь и не отправлять его со мной в Финикс?
В обычной ситуации я бы сначала все продумал, использовал другие слова — получше, постарался бы босса сначала прощупать и прочесть, а не просить наобум. Разговор с Кейджем, как правило, требовал большого такта, но у меня не было времени. Ян мог пойти искать меня в любую секунду, а мне нужно было все уладить до его прихода.
— Прошу прощения? — переспросил Кейдж резким тоном.
— Я бы предпочел, чтобы маршал Дойл остался здесь, в Чикаго, сэр. Не думаю, что Ян должен подвергаться опасности, а он, безусловно, будет ей подвергаться.
Кейдж кивнул.
— Значит, ты хочешь сказать, что Дойл совсем не знает, как противостоять угрозам его жизни?
— Нет, сэр, — вздохнул я. — Этот мужчина — «зеленый берет», поэтому ясно, что он…
— И в такой ситуации, как эта, он станет обузой?
— Нет, сэр, но…
— Тогда что?
Я глубоко вздохнул.
— Эта просьба носит личный характер? — подсказал Кейдж на случай, если я вдруг запутался.
— Да, сэр.
— И ты не хочешь, чтобы он ехал, потому что боишься, что из-за ваших отношений он подвергнется риску.
О. Да. Это было правильно.
— Да, сэр, — охотно согласился я.
— И из-за этих отношений он может получить травмы, которых избежал бы тот, кто не состоит с тобой в романтических отношениях.
— Точно.
Глаза босса сузились, и мне показалось, что он изучает меня под микроскопом.
— Сэр?
— Я отменю этот приказ, Джонс. Дойл останется здесь.
Мне хотелось заплакать. Мой страшный, логичный, твердый как гвоздь босс был на моей стороне. Прям Рождественское чудо, а ведь еще даже не Хэллоуин.
— Если только… — быстро поправился он, — ты не передумаешь.
— Прошу прощения?
— Если, — начал он тихим голосом, — ты передумаешь и захочешь, чтобы с тобой рядом был парень, который каждый божий день прикрывает твою спину… дай мне знать.
Мне показалось, что Кейдж говорит о чем-то другом, о чем-то таком, чего я не понимал.
— Сэр, я не передумаю.
— Ну, хорошо.
— Благодарю, сэр, — прохрипел я дрожащим голосом. — Для меня это многое значит.
Кейдж хмыкнул.
— Я вам очень благодарен…
— Забирай своего напарника, Джонс, и отправляйся домой собирать вещи. Утром ты улетаешь.
Да, босс видел некоторые вещи в том же свете, что и я, но это не значило, будто между нами случится прорыв и мы вдруг станем друзьями.
Я повернулся и пошел быстрым шагом, но не рассчитал угол в конце коридора и влетел в него плечом. Это было больнее, чем ожидалось. Господи, о чем я только думал? Возможно, просто немного переутомился.
***
ПРОТОКОЛЫ, согласно которым нас отправляли в другой округ, внушали страх, тем более что мы работали под прикрытием, так что пришлось сидеть с Кейджем и в буквальном смысле изучать целую стопку документов. Мне было жаль Яна, потому что это была пустая огромная трата времени — он же никуда не поедет, но другого выхода не существовало. Кейдж поговорит с ним наедине — таков был порядок вещей. Ян не мог спорить с боссом по телефону, но мог при личной встрече. Кейдж подождет, пока мы не вернемся домой, и тогда позвонит.
Когда мы наконец-то закончили, я созвонился с Аруной насчет Цыпы. От того, что оборотень останется с ней, у моей подруги, конечно, закружилась голова. Но когда мы приехали в час ночи, Аруна, несмотря на огромную усталость — круглосуточная служба мамы на полную ставку плюс работа из дома давали о себе знать, — вполне внятно еще раз пояснила: если Ян подарит ей свою собаку, то может приходить видеться с Цыпой в любое время. Я проигнорировал ее слова, сказал только, чтобы она в любом случае держалась подальше от нашего дома, и пообещал позвонить по дороге.
— А почему нельзя ездить к тебе? — уточнила Аруна, когда я уже стоял в дверях. Она обняла меня так сильно, что было не продохнуть. Как обычно. Для такого маленького существа она была действительно сильной.
— Потому что так нужно, — приказал я. — Это небезопасно. Мой дом будет под наблюдением.
— Наблюдением? — Она мгновенно насторожилась, и ее брови опасно съехались к переносице.
— Не беспокойся об этом. Просто держись подальше.
Прикусив нижнюю губу, Аруна кивнула.
— Ты ведь будешь в безопасности?
— Конечно.
— Теперь ты крестный отец, — напомнила она мне. — Ради всего святого, Миро, ты должен остаться целым и невредимым.
— Да ладно тебе, не все сразу…
— Мирослав Джонс! — вскричала Аруна, ударив меня для пущей убедительности по руке.
Фу, мое полное имя.
— Прости-прости.
— Я требую, чтобы ты был осторожен! — упорствовала она, сердито топнув ногой.
— Да, дорогая, буду, — пообещал я и ушел, не дав ей продолжить допрос.
Когда я наконец вернулся домой ровно в два часа ночи, Ян, уже собрав свои вещи, сидел на краю кровати и писал кому-то сообщение.
— С кем переписываешься?
— Ковальски и Кон, — сказал он, посмеиваясь. — Они хотят знать, с каким количеством багажа ты в конечном итоге уезжаешь на наше новое место службы.
— Ты не должен никому говорить, куда мы едем, — отрезал я.
Ян посмотрел на меня снизу вверх и нахмурился.
— Черт, прости, — простонал я, понимая, что только что прочитал лекцию о сохранении тайны парню из секретной службы. — И что ты им сказал? Куда мы едем?
— Я и не говорил ничего, — пожал он плечами. — Кейдж сказал им, что мы будем работать под прикрытием, и на этом вопросы закончились.
Я не думал об этом с такой стороны, но на самом деле этого было всем достаточно. Всякий раз, когда Ян уезжал в командировку, я никогда не задавал вопросов.
— Что?
Я мельком глянул на Яна, не понимая, о чем он говорит.
— Я слышу, как крутятся колесики в твоей голове.
— О, извини.
— Не извиняйся, скажи лучше, о чем подумал, — потребовал Ян.
— Подумал, что таким, как мы, легко исчезнуть безо всякой причины, и никто ничего не узнает. Это действительно легко провернуть.
— Так вот о чем ты задумался?
— Скудоумие.
— Однозначно, — согласился он, снова сосредоточившись на телефоне.
— Так что там с Коном и Ковальски?
— Они заключили пари, — хихикнул он. — Кон говорит — четыре сумки, Ковальски — шесть.
— Прости, что?
Ян рассмеялся.
— Месяц, Ми. То есть мне даже самому немного любопытно.
Отмахнувшись, я прошел в ванную.
— Подожди, — сказал он, со смехом направляясь следом. — Не бери все сразу…
Я резко развернулся.
— Тебе лучше остаться.
— Из-за пари с Ковальски и Коном? Я наказан?
— Нет, я… я не думаю, что это безопасно, и чем дольше думаю, тем больше беспокоюсь.
Глаза Яна потемнели.
— О чем ты говоришь?
— Если за мной придет Хартли, я не хочу, чтобы ты встал у него на пути.
Ян кивнул, но ничего не сказал, и через несколько мгновений затянувшегося молчания я понял, что он задумался.
— Что?
— Ничего.
— Да ладно тебе, Ян.
— Ладно, я просто пытаюсь решить: сейчас ты сказал мне наиглупейшую вещь или можешь еще хуже. И не могу понять.
— Ян…
— Нет! — взорвался он, тыкая пальцем в мою ключицу. — Единственное место, где я хочу быть — рядом с тобой, а встать между тобой и Хартли — и есть мой план.
— Я не хочу, чтобы ты пострадал! — крикнул я в ответ.
— Тогда не вытворяй глупостей и сделай, блядь, все, чтобы защитить меня, — прорычал он. — Я не пострадаю, пока ты будешь прикрывать мне спину.
Мы замолчали, уставившись друг на друга в упор.