Однако, сейчас он недоуменно смотрел на высокого хорошо сложенного парня и не мог понять, что же от него требуется. Потратив уйму времени, сил и денег на врачей и лекарства, мужчина недоумевал, что происходит. Он вновь и вновь перечитывал сунутый ему бланк договора и не мог увидеть пресловутый текст мелким шрифтом. Даже с лупой разглядывал, притворившись, что случилось обострение, точнее, ухудшение зрения, но не мог разглядеть подтекста. Даже на свет просматривал, полагая, что он скрыт типа водяных знаков, но нет: простая офисная бумага формата А4. И договор какой-то странный: всего на двух листах. Обычно ему приходилось перечитывать или пролистывать минимум десять-двадцать листов, а затем ещё тщательно отыскивать и читать мелкий шрифт. И даже не предложили оформить страховое свидетельство.

  Очень странно, но Роберт так и не мог найти подвоха.

   - То есть, мистер Смит, вы хотите сказать, что, если верить этому договору, за полное выздоровление я должен заплатить, - Роберт вновь зашуршал листами, выискивая сумму прописью, а прочитав её не смог удержаться от восклицания, - триста долларов!

   - Совершенно верно, - натянуто улыбнулся парень, которого уже начала доставать недоверчивость клиента, но просто плюнуть и уйти он никак не мог.

   - И никаких будущих выплат, никаких обязательств перед вами я после оказания... услуги я не имею?

   - Абсолютно точно, вы всё совершенно правильно поняли: не имеете, - подтвердил Смит.

   - Довольно странно. Я имею ввиду, что я потратил тысячи долларов но не добился никакого успеха, а тут... триста долларов и всё.

   - Поймите меня правильно, вы оплачиваете не столько услугу, а стоимость её оказания. Больница, врачи... - Смит провёл руками, указывая вокруг себя. - Вы оплачиваете их услуги, затраты их усилий. Здесь же вы будете оплачивать мои усилия на оказание этой услуги. И эти, именно эти усилия, оцениваются в три сотни долларов. Знаете такое выражение: с каждого по способностям, каждому по потребностям? Так вот, в моей способности вас вылечить, в моей потребности триста долларов, в вашей же способности эти триста долларов оплатить за вашу потребность в исцелении. Понимаете меня?

   - Постойте... - Роберт собрался с мыслями. - То есть вы оцениваете свои потребности в три сотни?! Ха, да я в ваши годы спускал за день больше раза в два. Не хотите же вы сказать, что ваши потребности - это какие-то триста долларов?

   - В данный момент времени - да, это триста долларов. Если бы мне требовался торт, то я бы постарался найти кондитера и заключить уже с ним контракт, указав в качестве оплаты торт. Понимаете?

   - Погодите, то есть вы хотите сказать, что пришли ко мне только потому, что я могу дать вам эти триста долларов?

   - Совершенно верно. В своих действиях я стараюсь руководствоваться максимальной полезностью для себя и окружающих. Я пришёл к выводу, что если я способен исцелять, то вполне могу пользоваться этим, чтобы помочь окружающим меня людям, но, помня о том, что если я буду бездумно помогать всем и каждому, то меня просто разорвут на кусочки, я решил, что будет справедливым ввести такой фильтр, как договор. Если у меня возникает в чём-то потребность, то я отыскиваю того, кто нуждается в моей помощи и способен помочь мне. Это взаимовыгодно, полезно для обоих. Своего рода симбиоз. Я честно выполняю свою часть договора, а клиент - свою. В результате я могу позволить себе не беспокоиться о том, что мне нужно жильё, деньги, еда, досуг - всё это я получаю от клиентов, после того, как выполню свою часть договора. Разве это не правильно? Разве это не справедливо? - спокойно и доброй улыбкой разъяснил Смит.

   - А как же дети, больные раком или тем или иным недугом? Они ведь не имеют ничего... - вспомнив о справедливости, Роберт, как ни странно, вспомнил о детях.

   - Оплата берётся с тех, кто ответственен за них: родители, опекуны, социальные службы, общество, наконец, - пожал плечами Смит.

   - К-хм, - поразился простодушности и наивности парня Роберт, - ладно, где тут ставить подпись? Надеюсь, не кровью?

   - Нет, что вы! Я вам не чёрт или ещё какой-нибудь демон, - рассмеялся Смит. - Подпись - это ваше согласие, хоть крестик ставьте, важен лишь факт согласия, договора. Я бы вообще устно договаривался, но люди почему-то больше верят бумажке. Вот, подпись ставиться тут.

  Роберт расписался и с ожиданием посмотрел на Смита. Тот убрал договор в небольшую папку и достал из кармана небольшой шприц.

   - Процедура не быстрая, но безболезненная и безопасная, - пояснил свои действия Смит. - Укол нужен для того, чтобы вы уснули. Дело в том, что многие люди неадекватно начинают реагировать, когда прямо у них на глазах начинают отрастать утерянные конечности.

  Пациент с сомнением посмотрел на шприц, но позволил сделать себе укол и практически тут же уснул. Едва его дыхание стало размеренным и глубоким, Смит глубоко вздохнул, пробормотав пару ругательств в адрес недоверчивого вояки, что больше часа мурыжил его с договором.

   - Скажи спасибо, что вообще не даром всё это делаю, а за три сотни баксов, - с этими словами он запер врачебный кабинет и прикоснулся к груди спящего. Рукав халата Смита потерял безупречную белизну, почернел и потёк, опутывая тело Роберта густой чёрной сетью. Смит закрыл глаза, стараясь не потерять сознание: его лицо стало бледным, а сам он заметно похудел и осунулся. Однако, процесс исцеления Динкинса стремительно шёл. Потерянная в бою кисть в считанные минуты отрастала заново. Хотя она была тонкой, с красноватой нежной прозрачной кожицей с густой сетью кровеносных сосудов.

  Раздробленный коленный сустав вновь стал целым, а в конце "операции", на свет появился тускло поблёскивающий металлический осколок размером с ноготь. После этого чёрная масса вновь вернулась к Смиту и приняла вид белого медицинского халата. Парень снова вздохнул и тяжело сел, откинувшись на спинку стула, достал из кармана шоколадный батончик.

   - В следующий раз, пожалуй, стоит проводить операцию неподалёку от полного стола, - озвучил свои мысли Смит, за секунды уничтожив батончик, затем достал ещё один, затем ещё и ещё один. А когда батончики закончились, он ткнул Роберта в шею пальцем. Спустя десяток секунд пациент очнулся и с удивлением уставился на свою руку.

   - Обратите внимание: новенькая и целёхонькая. Только нужно немного разработать и позволить коже немного загореть - не отличите от старой. Осколок шрапнели или чего еще у вас было в вашем теле, на столе, можете полюбоваться, выкинуть или оставить на память. С ногой тоже не будет проблем, можете забыть о костыле, выкинуть или оставить на память, - Смит кашлянул, скрывая смех. - Кажется, я повторяюсь. Замечания есть? Если чем-то недовольны, то всё можно вернуть обратно, в договоре есть этот пункт.

   - Нет, всё замечательно! - поспешно сказал Роберт и достал кошелёк, отсчитав три сотни, он расплатился.

   - Ах, да! - Смит достал из папки копию договора. - Вот ваша часть. Раз замечаний нет, то я пойду, мне нужно потратить мои три сотни баксов.

  С этими словами Смит вышел.

   - Три сотни баксов... - растерянно повторил Роберт, вставая и рассматривая свою вновь целую конечность и трогая её всё подряд. Из-за нежной кожи чувствительность повысилась, что, впрочем, только больше побуждало Роберта прикоснуться к очередной поверхности. Гладкая и холодная поверхность окна, шероховатая и мягкая одежды, непривычно колючая щетина...

  Новая конечность показалась ветерану не просто новой, а новорождённой, хотя пальцы слушались его хорошо, движения утратили некоторую чёткость и плавность из-за непривычки. А его левая нога больше не болела и легко гнулась. Боже, да он мог на ней спокойно прыгать.

   - Это же так классно! - в восторге воскликнул Динкинс прыгая на своей левой ноге, то прыгая на правой, сравнивая. За этим занятием его и застал доктор Симонс, шедший известить больного, что нужно с операцией пока повременить. В этот раз он составил даже целую диету, которая должна была "помочь" пациенту прийти в наилучшую для операции форму.