Промчались ещё дециллионы дециллионов веков, появились ещё более плотные миры. Оставляли и они следы, оставляли бессмертных.

Бесконечности веков повторялись за бесконечностями. Возникали вселенные в бесчисленном множестве, бесчисленное число раз. Всё сложнее и сложнее они были. Материя усложнилась до бесконечности, также как и смертные и бессмертные существа. Бесконечные времена, их разделяющие, делают их непонятными, непостижимыми друг другу.

Но нельзя сказать, чтобы это наследие бесконечности, эти бессмертные разных градаций не имели друг на друга влияния, не имели взаимных, более или менее близких связей. По крайней мере ближайшие из них по времени не остаются, может быть, друг к другу равнодушными, безучастными.

Развитие мира совершалось чисто механически, но всё что ни совершалось, всё что ни будет совершаться, всецело зависело от начального расположения живых точек и их свойств. Т. е. всё совершившееся во Вселенной или все, что будет совершаться, вполне зависело от начальной причины, названной нами ПЕРВОПРИЧИНОЙ.

Однако сложность материи так бесконечна, бессмертные и смертные существа так удивительны, так великолепны, что всем им казалось, будто они имеют волю и поступают, как хотят. Если же исполняют волю Причины, то по собственному, как будто, желанию (иллюзия).

Наше время, наше состояние Вселенной есть один из этапов времени, одна из его ступенек, каждая из которых продолжалась дециллионы лет.

Наконец, наступило и наше время. Но старые миры, дав начало новым, не исчезли бесследно, оставив не только бессмертных своего периода, но и остатки миров, немного преобразившихся: были миры в мирах, эфиры в эфирах, существа в существах. Были эфи-ры бесконечно разнообразных плотностей, упругостей и свойств, также как и миры и бессмертные существа. Даже осталось много первичной материи, простой в абсолютном смысле. Это было подобно тому, как теперешние роды животных частию оставались неизменными от начала Земли, частию преобразились, дав начало высшим существам, частию вымерли.

Нашим чувствам более всего доступны только новейшие миры: их живая материя, их лучеиспускание, температура, их молекулы, атомы, электроны, их газы, жидкости и твёрдые тела.

Может быть только два, три ближайших, по времени, мира хоть немного доступны нам, или хоть влияют на нас незаметно.

Картина доступной нашим чувствам Вселенной

Нет конца сияющим солнцам, нет конца остывшим снаружи планетам и их спутникам.

Двойные, тройные и многократные разноцветные солнца всех возрастов тянутся бесконечною чредою. Тянутся без конца и туманные массы, из которых возникнут со временем солнечные системы.

Без конца идут и готовые солнечные системы, соединяясь в Млечный Путь (со звёздными скоплениями). Нет конца и таким млечным путям.

Везде только одни живые атомы: они и в пылающих солнцах и в горячей глубине планет, и в холодных туманностях, и на дне океанов, и в воздушных высотах. Они и в животных, и в растениях, и в камнях, и в огне.

Всё живо, всё сообщается, т. е. материя переносится от мира к миру.

Половина напёрстка воздуха содержит 28 триллионов (10¹⁸) молекул. Но каждая из них состоит из бесчисленного множества частиц, соединённых надолго общею судьбою. Радиоактивные вещества, непрерывно разлагая свои атомы, разделяют эти группы частиц на тысячи более мелких, но также состоящих из бесконечного числа частиц, связанных ещё более прочно, чем в атоме. Меньшая надёжность соединения в молекуле, ещё меньшая в видимых частицах твёрдого тела и в особенности в частицах жидкостей и газов.

Все атомы, из которых состоит небесное тело (таких размеров, как планеты или солнца), соединены также общею судьбою. Им трудно разойтись, уйти с планеты. Этому мешает их взаимное притяжение. Но в виду радиоактивности многих веществ, т. е. способности их разлагать свои атомы на мельчайшие части и выбрасывать эти продукты со скоростью одного порядка со скоростью света, – и эта связь не может считаться надёжной – даже для масс, больших во много раз нашего Солнца. Как ни могущественно его притяжение, но громадная скорость вылетающих частиц преодолевает её также легко, как рука мальчика, перебрасывающего через забор мячик: не надёжно пребывание атомов и на самых громадных небесных телах. Правда, этому вылетанию препятствует окружающая материя, которая тотчас поглощает поразительную скорость их движения и часть атомов остаётся на небесном теле. Надо, чтобы электрон, или подобная частица попала на границы атмосферы, чтобы могла лететь в иные миры, – да и то едва ли беспрепятственно: не задержит ли его эфир или хоть не замедлит ли его распространение! Во всяком случае, для мельчайших частей атома нет препятствий для блуждания по Вселенной. Поэтому сущность атома спит, а иногда оживает, смотря по условиям: то в глубине морей, то в воздухе, то на поверхности океана, то в растениях, то в животных, то мчится с быстротою света на другие планеты и возникает в образе бессмертных, в образе чуждых нам растений и животных. Может быть переходит и в существа иных порядков времени.

Сон атомов и их жизнь. Живое существо есть гостиница атомов

Спят атомы в глубине Солнца, в неорганизованной материи и дециллионы лет проходят для них, как одна секунда. Едва, едва возникают чувства их в растениях, бактериях, инфузориях и низших существах. Ярче светится жизнь атомов, попавших в тела насекомых: как легкие уколы радости и боли проходит их жизнь в этих телах. Чем выше организовано животное, тем богаче ощущение атомов, из которых оно состоит. Но нет сознания своего бытия, своего бессмертия, или своей смертности, слаба память, представление о прошедшем или не существует или очень ограничено, также представление о будущем. Картина мира, представление о Вселенной детски сужено, для нас людей даже мало постижимо.

Тело животного, как громадная гостиница для атомов. Она из них и состоит. Одни входят, другие уходят. Гостиница ещё цела, но бесчисленное множество атомов, побывав в ней, ушли в другие существа, т. е. в другие гостиницы, чтобы испытать иную жизнь. Также и приходят атомы в разное время: не при зарождении только существа, но в течение всей его жизни. Только смерть животного заставляет зараз все атомы разбрестись в разные стороны, в другие существа, в другие гостиницы и тела. В одних – небытие триллионы лет, сходящие за одно мгновение (камень, вода); в других – непостижимо слабое движение жизни (растения, бактерии), в третьих – механизм – почти без чувства, без сознания (насекомые, моллюски), в четвертых – жизнь неразумного животного, жалкая жизнь дикаря, в иных – жизнь, сознающая себя с думами о прошедшем и будущем, с мыслями о Вселенной, о разуме, о Первопричине (сверхчеловек).

Жизнь атомов в одном существе не одинакова, как не одинакова жизнь в дешёвых и дорогих номерах одной гостиницы. Одни атомы живут жизнью спинного мозга, другие – богатою жизнью головного, третьи растительною жизнью мускулов, печени, сердца, костей, крови, её шариков, её бактерий, фагоцитов и т. д.

Жизнь атома в костях подобна жизни молекул в камнях, железе, воде, воздухе: – она проходит незаметно для атома, как одна секунда вместо миллионов лет.

Иллюзия непрерывности жизни: от зарождения до смерти

Атомы, приходящие в сложную часть человеческого мозга, сейчас же проникаются, благодаря тому же мозгу, прошедшим существа, мыслями о его будущем. Они нагружаются всеми атрибутами мышления, и кажется им, что живут они в теле с самого его зарождения.

Невозможно человеку отрешиться от этой иллюзии.

Невозможно отрешиться и от другой иллюзии, – что «Я» будет пребывать в теле, до его распадения или смерти. На самом деле атомы непрерывно входят и выходят ещё при жизни тела.

Есть только жизнь

У животных нет совсем представления о смерти. Даже дети, даже взрослые не могут себе представить, как это они могут умереть. С высшей точки зрения умереть и невозможно. Есть только жизнь. Если атом («Я») и находится нередко триллионы лет в усыплении, то оно для атома не существует, и триллионы лет незаметны – проходят для «Я», как миг, как глубокий обморок. Но мы не можем даже представить себе такой глубокий обморок. Существуют для данного атома только проблески жизни, только для них существует субъективное время (т. е. в обыкновенном смысле слова). Субъективно, возможна только одна жизнь: ей одной свойственно время. Итак, хорошо и правильно, что мало разумные существа не думают и не знают о смерти. Не беспокоят, не мучают их мысли о смерти. Их ограниченность – благо. При возникновении в высших существах сознания, разума, мысли, – это благо улетучивается, и дрожит человек перед картиной смерти, которой нет. Высшая мысль, но далеко не совершенная, приходит к её отрицанию.