— Я тебя сменю, — сообщил ему я. — А ты спускайся вниз и устрой наших пассажиров. Покажи им их каюты, выдай одеяла, простыни, одежду, все, что им понадобится. Займи их, Дик, и держи Дахлера подальше от Йоргенсена. Покажи девушке камбуз, пусть соорудит что-нибудь поесть. Не позволяй им размышлять. Мне совершенно не нужно, чтобы кто-то из них, а в особенности Йоргенсен, подошел ко мне с просьбой позволить ему сойти на берег.

— Хорошо, шкипер, — кивнул он. — Сделаю все, что будет в моих силах.

— Ах, да, попроси их написать сообщения, которые мы передадим по радио, — добавил я вдогонку. — Объясни им, что у нас есть как передатчики, так и приемники.

— Понял, — откликнулся он, скрываясь в люке.

Накинув пальто, я занял место у штурвала. Уилсон сматывал канаты. Я окликнул его, и он пришел на корму. Родом из Корнуолла, он был уже не молод, что не мешало ему оставаться отличным моряком.

— Поставь кливер, — распорядился я. — Если ветер не усилится, он нам пригодится.

— Будет сделано, сэр, — отозвался он. Его обветренное лицо казалось красным в свете ходового огня левого борта. Он помолчал, а затем поинтересовался: — Правда ли то, что говорил мистер Эверард? То, что мы идем в Норвегию?

— Правда, — кивнул я. — А тебе не все равно, куда идти?

Его грубоватые черты расплылись в улыбке.

— В Норвегии рыбалка лучше, чем в Средиземном море.

Он сплюнул за борт, как будто желая подчеркнуть всю бесполезность Средиземного моря, и ушел на нос. Мой взгляд упал на стеньгу. На ней светился фонарь, указывающий на то, что мы парусник, идущий с включенным двигателем. Я устроился поудобнее, готовясь к длительному процессу прохождения устья Темзы. Мне не нужна была карта. Я столько раз проходил Темзу под парусом, как вверх, так и вниз по течению, что знал все повороты, бакены и приметы на берегу. Спускаться в устье с включенным двигателем было совсем несложной задачей. Единственное, что меня волновало, — останется ли на борту Йоргенсен.

Поэтому я вздохнул с облегчением, увидев, что мимо в темноте проплывает королевский морской колледж Гринвича. Йоргенсен не относился к нерешительным людям. Я сказал ему, что высажу его на берег в Гринвиче, если он того пожелает. Поскольку он такого желания не высказал, то, вполне вероятно, он решил остаться на яхте. Но, пока мы не обогнули Нор, у него оставался путь к отступлению.

Прошло полчаса, прежде чем Дик снова появился на палубе.

— Я их всех устроил, — сообщил мне он. Оглянувшись через плечо, он театральным шепотом добавил: — Хотите верьте, хотите нет, но великий промышленник Йоргенсен помогает Джилл готовить жратву.

— Я так понимаю, что Джилл — это мисс Сомерс?

— Совершенно верно. Она просто прелесть. Сразу взялась за дело и уже со всем разобралась.

— Где Дахлер? — спросил я.

— У себя в каюте. Я отвел его в одноместную каюту перед кают-компанией по правому борту. Девушку я разместил по левому борту. Йоргенсен будет теперь с вами, а Кертис Райт со мной. — Он показал мне несколько листков бумаги. — Мне это сейчас отправить?

— Что это?

— Сообщения для передачи.

— Оставь их в рубке, — кивнул я.

— Тут все предельно ясно, — добавил он. — Три от Йоргенсена, одно от Дахлера и еще одно от девушки.

— И все же я хотел бы сначала их пересмотреть, — ответил я. — И вернись к ним, Дик, если тебя не затруднит. Я не хочу, чтобы они оставались одни, пока мы не вышли в открытое море.

— Хорошо, — отозвался он и начал спускаться по трапу.

Неподвижно сидеть у штурвала было холодно, и время тянулось медленно. Мне не терпелось поскорее покинуть реку. Постепенно огни доков и складов по обоим берегам начали редеть, а вскоре их сменили огромные черные пространства заиленных берегов и полей. Мы разминулись с большим грузовым судном, медленно поднимавшимся вверх по течению Темзы. Его бортовые огни скользнули мимо нас, и не прошло и нескольких минут, как их полностью поглотила ночная тьма. Двигатель работал на полную мощность, и мы делали не меньше восьми узлов. Если добавить к этому скорость отлива, составлявшую около четырех узлов, то выходило, что мы движемся вниз по течению с очень неплохой скоростью. Дик прислал на палубу Уилсона, который принес мне и Картеру дымящиеся кружки кофе. К восьми часам мы оставили позади Тилбери и Грейвсенд, а полчаса спустя вдали завиднелись огни Саутенда. Мы уже вышли в устье, и яхту начало раскачивать. Ветер дул с юго-востока, и море сердито пенилось невысокими, но крутыми волнами, возмущенно шипевшими в темноте, рассекаемой нашим судном.

Дик присоединился ко мне как раз в тот момент, когда я заметил далеко впереди ритмичное моргание маяка Нор.

— Не нравится мне эта ночка, — заметил он. — Когда будем ставить паруса?

— Сначала необходимо выбраться и дойти до Нора, — ответил я. — Тогда с помощью сильного бокового ветра мы сможем лечь на курс. Как обстановка внизу?

— Отличная, — усмехнулся он. — Дахлер отправился к себе. Сказал, что моряк из него плохой. Райт и Йоргенсен обсуждают лыжи за бутылкой скотча. Девушка ушла переодеваться. Как насчет сегодня — будем разбивать время на вахты? Райту приходилось ходить на яхтах. Йоргенсен тоже утверждает, что сумеет справиться с небольшим судном.

Это было лучше, чем я ожидал. Управлять яхтой было совсем несложно, и вчетвером мы могли легко с ней справиться. Но если бы нам пришлось часто переставлять паруса, мы очень быстро вымотались бы и нам пришлось бы лечь в дрейф, чтобы отоспаться. А я хотел добраться до Норвегии как можно скорее.

— Правильно, — кивнул я. — Надо разбиться на вахты. Ты, Дик, бери на себя вахту по правому борту и Картера, Райта и Йоргенсена в помощь. На левом борту буду я с Уилсоном и девушкой.

Я разделил людей на вахты без лишних раздумий. Тем не менее для дальнейших событий это оказалось жизненно важно. Почти любой другой расклад привел бы к совершенно иным последствиям. Йоргенсен оказался бы на моей вахте. Но откуда мне было знать о той злобе, которая копится в недрах моего суденышка?

Передав штурвал Дику, я вошел в рубку, чтобы проложить курс. Я прочитал и отправил сообщения. Это были простые сообщения о том, что автор записки отправился в Норвегию. Джилл Сомерс уведомляла об этом своего отца. Дахлер известил об отъезде свой отель, а Йоргенсен — свои офисы в Лондоне и Осло. Выйдя из рубки, я обнаружил на палубе Райта, Йоргенсена и девушку. Они спорили о парусниках. До маяка Нор оставалось совсем немного, и каждый раз, когда луч его мощного прожектора, описывая полукруг, скользил в нашу сторону, он выхватывал из мрака все наше изящное суденышко.

— Примите штурвал, мисс Сомерс, — предложил я девушке. — Держите курс прямо против ветра.

Как только она сменила Дика, я позвал Картера, и мы подняли грот. Парус похрустывал в такт раскачивающейся мачте в зловещем красно-зеленом свечении ходовых фонарей по обе стороны рубки. Как только парус полностью развернулся и мы закрепили его, я приказал заглушить двигатель, а Джилл Сомерс поручил взять курс на северо-восток. Грот наполнился ветром, и яхта накренилась, набирая скорость. Вода вскипела под подветренным бортом. К тому времени как мы поставили кливер и бизань, старое судно мчалось со скоростью поезда, раскачиваясь на крутых волнах.

Я отправил Дика и его напарников по вахте вниз. Они должны были сменить нас в полночь. Уилсон укладывал такелаж внизу. Я остался наедине с девушкой. Ее руки сжимали штурвал, и она уверенно держала яхту на курсе, с легкостью преодолевая вырастающие перед нами волны. Свет от нактоуза озарял ее профиль, четко выделявшийся на фоне ревущей черноты моря. Светлые волосы развевались вокруг ее головы. Она была одета в свитер с высоким воротом и непромокаемую ветровку.

— Я вижу, что на судне вы в своей стихии, — заметил я.

Она рассмеялась. И, слушая этот звонкий смех, я понял, что и ветер, и качающаяся под ногами палуба доставляют ей удовольствие.

— Я давно не управляла яхтой, — ответила она. — Почти десять лет, — с едва заметной грустью в голосе добавила она.