За те три минуты, что стражник ждал повозку он даже не подошёл ко мне и не спросил: – что ты посреди ночи здесь делаешь?

Зато, как только решётка на колёсах скрылась в темноте по направлению к казарме, а значит и тюрьме, я не стал терять драгоценные минуты. Стражник, собирающийся в это время запереть ворота, но никак не попадающий квадратным бревном в крепление задвижки, подозвал меня и попросил подержать, по его мнению, качающуюся дверь. Я же ему сказал, что обязательно помогу, только вот ему сначала следует пройти за мной и помочь мне. Дескать, на меня напали и ограбили, а он как самый смелый стражник сейчас всех воров и бандитов обязан поймать и посадить в тюрьму. А вот потом я ему обязательно помогу закрыть, эти чёртовы ворота. Да, и тот кузнец, который сделал этот кривой запор – косорукий неумёха, и так далее, и тому подобное. В общем, мне удалось увести стражника на соседнюю улицу и парить ему мозг, что именно вот на этом месте меня только что ограбили. И неплохо бы вызвать опергруппу с собакой и раскрыть это таинственное дело по горячим следам. Стражник делал вид, что он меня понимает, а особенно все эти странные, но явно умные слова, которые я ему говорю. Он с умным видом качал головой и угукал, а в глазах был написан только один вопрос: – Что я здесь делаю, кто этот мальчишка и чего ему от меня надо?

Не знаю, сколько я бы смог удерживать этого стражника на месте… Если бы не увидел, как на первом перекрёстке от ворот появился Пётр. Хорошо, что он не направился в нашу сторону, а пошёл по той улице, по которой проехала клетка. Стражник уже было заикнулся про то, что к моему делу надо подключить сержанта, вот тот точно разберётся с этим ограблением, но я сказал, что сам тогда схожу в казарму чуть позже, а пока могу помочь ему с запиранием ворот. Стражник с радостью согласился и сказал, что с него причитается.

Когда мы подошли к воротам, я предложил ему остаться с этой стороны, а я выйду из деревни и подтолкну ворота с той. Тогда у него точно получится их закрыть. Поясняя, что всё равно собирался сходить к реке на рыбалку. Стражник закивал и подтвердил, что на рассвете самый лучший клёв.

– Только вот где твоя удочка?

– Я её ещё вчера у реки в кустах спрятал, чтобы не таскать по десять раз.

– Ааа… Ну тогда давай, иди толкай.

Может это удача, а может он немного протрезвел пока я парил ему мозг, но после того как я навалился плечом на створку ворот, он сразу вставил бревно в засов и крикнул: – Спасибо! Счастливой рыбалки. И не забудь поделиться уловом.

Я в ответ крикнул, что обязательно, как только наловлю, так и поделюсь.

Оказавшись за воротами резко стартанул с дороги в сторону леса. Отбежав метров на триста, услышал, как у ворот поднялся какой-то шум. Они распахнулись, и из них выбежало несколько человек с факелами в руках. Было ещё довольно темно и, покрутившись перед воротами, они не побежали по дороге, как я ожидал, а направились точно в мою сторону, как будто увидели мои следы. Среди преследователей я заметил Петра. «Значит, его не подозревают и не обвинили в помощи нам. Блин! Как бы его Долен инквизиторам не сдал. Хотя… Вряд ли он на это пойдёт. Особенно учитывая, что они с ним сделали, а я пообещал ему помочь сбежать и зелье излечения».

«Однако догоняют». – Я прибавил в скорости, но неожиданно влетел в заросли какой-то густой травы. Она была всего по колено, но росла слишком плотно. Ноги запутались и я упал. Я стал энергично рвать траву, оплётшую мои сапоги. Преследующие меня люди, а это помимо Петра и стражника с вышки были ещё священник отец Унег и инквизитор, который смотрел на меня когда въезжал в деревню, только на этот раз он был одет попроще, в чёрную рясу без золотого шитья.

Именно он закричал: – Схватить живым!!!

«Ну уж нет! Я вам в лапы живым не дамся». – Я вскочил и, вынув топоры, встал в боевую стойку.

Стражники притормозили и стали обходить меня с двух сторон.

«Вот придурки! Открыли мне этих безоружных святош… Это может местные не посмели бы поднять на них руку, а для меня они просто очередные уроды помешанные на какой-то религии». – Недолго думая, а именно как только стражники разошлись метра на три в стороны, я резко прыгнул вперёд так чтобы оказаться между святошами и нанёс серию ураганных ударов. Это когда вращаешься на 360 градусов. Несмотря на то, что отец Унег был 53го уровня, а инквизитор 91го, я довольно удачно попал топором по рукам Унегу. Мне удалось отрубить ему пару пальцев. Инквизитор оказался каким-то магом и смог прикрыться от ударов магическим щитом. А Унег заорав от боли, поднял здоровую руку и швырнул в меня огненный шар. Можно сказать, я именно этого и добивался.

В следующую секунду я стал призраком, а большая часть урона от запущенного в меня заклинания школы огня прилетела в инквизитора. Это он удачно встал на линии поражения цели. Конечно, магический щит погасил урон, но вися в воздухе, я улыбался, наблюдая за безмолвными воплями на искривляющихся от гнева мордах этих моральных уродов. Они и когда направились в сторону деревни, продолжали махать руками и о чём-то спорить.

Мне было абсолютно безразлично, о чём они там говорят. Всё равно в состоянии призрака я не могу слышать звуки. Да даже если бы я умел читать по губам, это бы мне не сильно понадобилось.

***

«Какое-то странное чувство безразличия к собственной безопасности». – Где-то на подсознательном уровне мельком пролетела и погасла эта мысль. Меня почему-то больше волновало то, что я этой ночью мало спал и, следовательно, не выспался и плохо отдохнул.

Опять же после боя накатили, точнее наоборот, откатили все непонятные мысли и чувство ненависти ко всем священникам вместе взятым. Меня от них просто воротило до зубовного скрежета. Готов был всех их рвать на части. Такое ощущение, что мне сама мысль о какой-либо религии как острый нож в сердце.

Да, родители у меня не религиозны. Батя вообще атеист. Мама православная, но в церковь ходит редко. Я же хоть и крещён во младенчестве – скорее склоняюсь к мнению отца. Никогда раньше не замечал за собой такой религиозной нетерпимости. У меня есть друзья христиане, мусульмане, протестанты, даже один буддист есть. Все мы нормально общаемся и на моей памяти ни разу не спорили по поводу правильных или неправильных религиозных взглядов. Здесь же просто переклинивает от одной мысли о каких-то богах и служителях их культов. Не иначе опять Андре вмешивается в процесс моего мышления.

Меня начинает беспокоить здравость моего рассудка... все эти непонятные мысли, чувства, желания... Складывается такое ощущение, что НПС пытается перехватить управление телом под полный контроль. И ему это удаётся провернуть всё чаще.

Прямо как в песенке кота Матроскина: «А я всё чаще замечаю, что меня как будто кто-то подменил…»

Да смешно… Но это реальная проблема! Я не хочу возвращаться в реал с кучей непонятных мыслей в голове и абсолютно нетипичной мне манерой поведения. Какой блин реал? … Мне бы здесь успокоить этого мальчишку в теле, которого я оказался. Надо постоянно контролировать чувства, мысли и действия! Иначе он оттеснит моё сознание на второй план! С этой минуты Самоконтроль – это Первооснова!

***

Проследив за священниками и убедившись, что они вернулись в деревню, а не направились к реке по следам Софы, я полетел в лес. Тратить эликсир я не собирался. Несмотря на то, что зрение опять подстроилось под ночное освещение, я решил провести эксперимент. Попросту попробовать уснуть стоя, хотя в моём состоянии это не совсем точное определение занимаемого мной положения в пространстве. Я ни на чём не стоял. Так что, скорее всего, подошёл бы термин – вертикальное парение. Заодно, когда здоровье полностью восстановится, и я обрету массу, моё падение сработает как будильник. А сейчас у меня есть 140 минут сна.

***

Проснулся я, как и предположил от падения. Хорошо хоть умудрился не развернуться во сне лицом к какому-нибудь дереву, потому что, после касания ногами земли я стал падать лицом вперёд. Ободранной рожи и полного рта коры, срезанной верхним рядом зубов при неожиданном поцелуе со стволом, мне сейчас только и не хватает для полного счастья. Но к счастью всё обошлось. Я просто упал на сухие листья папоротника, в последнюю секунду выставив перед собой руки и смягчив тем самым падение.