- Ой, что-то пан Макс больно сладко поёт, але он славик-птяк, а не пржибыл с краю свету? Всякий норовит обмануть бедняков...

  - Незачем мне обманывать. Вы тут издавна живёте, а я - чужак. Если что не так, то власти здешние за вас вступятся, верно я говорю? Вот то-то и оно. Чтобы не было сомнений, хоть завтра мы можем пойти, составить договоры и о моём к вам заселении, и о том, что сына Вашего в ученики обязуюсь взять, как только открою свой трактир. И денег половину вперёд уплачу, чтобы не думали вы, что затаил хитрость... Думайте, пани Костекова, думайте! Второй раз предлагать не стану: добрый христианин, да с монетами, в городе приют всегда найдёт. А хороший мастер без куска хлеба не останется...

  - То так, пан Макс: кто мастерство мае, тот и денарии мае. Але ж хозяин жила этого - мой Ян. Аще возвернётся жив с той клятой войны, что ему народ скажет? Чужой мужчина в его доме живёт...

  - У меня дома говорят: 'на каждый роток не накинешь платок'. Это верно, что сплетников немало. Но также ещё говорят, что не бывает дыма без огня. Если огня не жечь - то и дым не подымется. Не будет причины - и сплетя не пойдёт. За использование части вашего дома я намерен честно платить: думаю, о взаимоприемлемой сумме мы договоримся. А на верхнюю половину можно сделать отдельную лестницу и двери с запорами, если уж так необходимо...

  Пауза затянулась. Пальцы Житки Костековой бессознательно перебирали края передника, брови под линией платка то сходились в раздумье к переносице, то поднимались 'домиком', губы слегка подрагивали... Я не торопил с решением, не спеша мелкими щепотками отправляя в рот прядки капусты.

  Наконец, приняв решение, женщина тряхнула головой и со стеснительной улыбкой произнесла:

  - Ладно, нех так и будет, пан Макс! Только ж заране уговоримся, сколько за жило платить будешь, да на сколько лет Зденека в учение берёшь, да цену ученичества назови. Але ж коли ты, пан Макс, со стороны жену приведёшь - то и ступай себе со Господом в ином месте жить. До моей Даши уж скоро сваты пожаловать смогут, коль кто из хлопцев высмотрит, так что чужая женщина мне тут не нужна.

  - Откровенно говоря, пани Житка, я пока что жениться не собираюсь, так что насчёт моей предполагаемой супруги можете не переживать. Что касается срока ученичества Зденка и платы за него, то, как я уже узнал, согласно правилам городского братства, оно обойдётся в четыре денария при четырёхлетнем сроке ученья, или в два с половиной при пяти годах. Если же парень поступит в ученье на шесть лет - то за это платить и вовсе не придётся. Кормёжка, само собой, за мой счёт, да ещё плащ на зиму, двое штанов на весь срок ученичества, да туника-котта. Жить будет в помещении трактира. Годятся ли вам такие условия?

  - Условия славные, пан мастер, славные, что и говорить! За пять-шесть лет мой Зденко вовсе добрым хлопцем станет, в подмастерья пойти сможет. Але ж ты, пан Макс, не сказал, сколько за жило платить будешь?

  - Так сперва вашу цену скажите, пани Костекова!

  - Да хоть по хеллеру бы в день - и то хвала Божьей матери!

  'Да... А Прокупек-корчемщик, помнится, с меня только за ночлег целых три содрать хотел... Раз такое дело, то и на голоте наживаться не годится: чай, русский, а не зверь какой'.

  - Если по хеллеру, уважаемая пани Житка, то в год получается триста шестьдесят пять. Так?

  - Может и так... Тебе виднее. Я до стольки счёт не ведаю...

  - Ничего, бывает. А всё же лучше будет, если мы с вами сразу на пятьсот хеллеров в год договоримся, но с условием, что вы или ваша дочка два раза на дню, по утрам и вечерам, прибираться станете, пол мести, а в постные дни ещё и мыть его? Времени это много не займёт: помещение-то небольшое...

  - Пятьсот? Это ж какие деньжищи! Пшена одного на полгода напред закупить можно, не говоря уж о прочем!

  - Так согласны?

  - Конечно! Але ж почто мыть так много?

  - Да вот так. Чтоб порядок был...

  ... Во вторник мы с Житкой Костековой побывали в городской ратуше, где за скромную плату был составлен договор, по которому я арендовал первый этаж её жилища, одновременно получая разрешение на переоборудование его под 'предприятие общепита'. Триста хеллеров аванса тут же в присутствии письмоводителей перешли в бюджет семейства Костековых, существенно сократив запасы моей наличности.

  В запасе у меня оставались, конечно, приличные по здешним меркам деньги, в сумме чуть больше пражской марки. Однако их явно недоставало для использования в качестве стартового капитала при открытии заведения: марка требовалась только для вступительного взноса в цеховое братство Святого Лаврентия. А на какие шиши обустраивать помещение трактира, приобретать посуду, продукты, пиво, когда в карманах ветерок засвистит? А? Ото ж...

  Погружённый в раздумья о том, как решить финансовую проблему, я ходил по жатецким улицам, изучая городские закоулки и инфраструктуру. Несмотря на не слишком большие размеры, Жатец был довольно развитым ремесленным центром. Помимо уже известных мне кузнечной и портняжьей улиц, в городе были улицы кожевенников, гончаров, меховщиков и другие. Многие мастера селились не отдельными 'анклавами', а вперемежку с ремесленниками иных профессий. У берега реки Огрже раскинулась рыбацкая слободка. Пивоварни же и трактиры имелись почти во всех концах города. По словам горожан, право варить собственное пиво было получено общиной Жатеца сорок три года тому назад, и за это время пивная привилегия весьма заметно повлияла на городскую экономику.

  Как-то незаметно для себя добравшись до крайних домишек поселения рыбаков, я очутился вне городского вала с недостроенной стеной. Невдалеке группа землекопов деревянными лопатами, окованными полосками железа, ковыряла почву, там, где должен был пройти защитный ров. Уже отрытая часть фортификационного сооружения за их спинами пока ещё бугрилась по краям кучами земли, которую постепенно утаскивали куда-то в висящих за спинами корзинах другие работяги. При виде этих работ в моей памяти что-то ворохнулось, что-то совсем недавно виденное... Какое-то намерение, отложенное 'на потом'... С минуту я стоял, роясь в воспоминаниях. Вот оно! Разрушенный до основания город на пути сюда и мысли о непременно встречающихся в таких местах кладах! А ведь верно: было в моей жизни время, когда начинал ходить по местам боёв не только без металлоискателя, но даже без щупа, полностью, до 'материка' вычищая оплывшие траншеи и 'блины'. Работа, конечно, не из лёгких, но мы и не ищем простоты: мы ищем хабар!

  'На решение вопроса с финансами мне дали неделю? Что же, используем эту неделю на полную катушку. Конечно, какую-то часть имеющейся суммы придётся потратить на подготовку к копу, но в случае удачи эти деньги окупятся сторицей. Так что решено: 'никого мы продавать не будем, мы пойдём клад искать', как говаривал мультяшный Дядя Фёдор'.

  Составляя мысленно список необходимого инструмента, снаряжения и продуктов для запланированного копа, я спешно направлялся обратно в город, когда неожиданно услышал собственное имя:

  - Мастер Макс! Постойте же, мастер Макс!

  Обернувшись, я увидел подбегающего землекопа в измазанной глиной дорожной одежде.

  - Вы меня помните, мастер Макс? Я Ясь из Будейовиц, подмастерье! Мы ещё с вами втроём сюда прибыли!..

  - Как не помнить, помню, разумеется. Только вот увидеть тебя здесь всего готов был менее: я-то полагал, что ты давно на здешней мельнице мирошничаешь. А тут - эвон! - в земле роешься.

  - Так ведь я и сам бы рад привычным ремеслом заниматься, мастер Макс! Да вот только выходит так, что в этом клятом Жатеце работы для меня не сыскать. Все четыре здешних мельницы обошёл, даже в замковой побывал, ан - отовсюду от ворот поворот! Цех мельников тут небольшой, у каждого мастера по трое подмастерьев трудятся, а более троих нанимать - старинные установления не дозволяют... Деньги мои невеликие закончились ко второй ночи, вот и пришлось наниматься подёнщиком на возведение стен: тут хоть кормят дважды на дню и от костра по ночам не гонят.