В искусстве эстетическое сознание выражается в наиболее концентрированном виде, хотя при создании произведения искусства художественность далеко не всегда являлась главной осознаваемой целью его творцов или заказчиков. Тем не менее именно благодаря ей (и за нее) ценилось произведение искусства; лишь высокий уровень художественности выводил произведение на уровень классики. Только высоко художественные произведения объективно были в состоянии выполнить предназначенные им самой культурой (или выражающемся в ней и через нее Духом) функции, только они высоко оценивались (как правило на основе интуитивных критериев) современниками и именно они в конце концов вошли в сокровищницу человеческой культуры, являясь истинными художественно-эстетическими феноменами.

Поле искусств в истории культуры обширно и многообразно. И резонно спросить, неужели орнамент на какой-нибудь табакерке, татуировка на теле африканца, косметика светской красавицы, легкая танцевальная мелодия, фривольные сценки в живописи художников XVIII в., поэзия Данте или Цветаевой, музыка Баха или джаз и, наконец, православная икона имеют что-то общее и могут быть хотя бы в какой-то плоскости поставлены в один ряд. Да, имеют и могут быть поставлены. При одном, конечно, условии, что все они являются истинными произведениями искусства, т.е. являются художественными произведениями, или эстетическими феноменами. В этом случае они предстают выразителями некоего невербализуемого смысла, объектами неутилитарного созерцания, а может быть, и медитации и доставляют созерцающему их духовное наслаждение. Именно тогда они все являются эстетическими объектами, выполняют на том или ином уровне свою основную функцию духовного гармонизирующего контакта и могут быть только в этой (эстетической) плоскости поставлены в один ряд. Ясно, что уровни эстетического, эстетической ценности, степени осуществления контакта и возведения человека в духовные сферы во всех этих и подобных случаях с произведениями искусства будут существенно различными, но в основном только количественно, а не качественно (хотя, понятно, что количество в определенные моменты перерастает в качество и тем не менее смысл исходного тезиса сохраняется); поэтому такое различие не меняет сути. Главным в любых настоящих произведениях всех видов искусства (независимо от того, с какой целью они создавались и какие функции были призваны выполнять в своей культуре в момент их включения в нее) является их художественная ценность, т.е. — эстетическая функция, с помощью которой они и выполняли остальные, как правило, утилитарно-прикладные или культовые функции.

В одних случаях, как, например, при восприятии подавляющего большинства произведений декоративно-прикладного искусства, получаемое эстетическое удовольствие будет свидетельством лишь слабого намека на полноту бытия, слабым отблеском каких-то иных далей, иных миров, по которым тоскует душа человеческая. В других, — как при чтении произведений классической беллетристики, посещении драматического театра или картинных галерей с работами добротного художественного уровня, — мы, вовлекаясь в изображаемые события, сопереживая тем или иным персонажам, увлекаясь эмоциональными настроениями конкретных героев или тональностью, атмосферой отдельных произведений, сквозь них и за ними ощущаем нечто, более существенное и непреходящее, что возносит нас над конкретными перипетиями изображенного и переживаниями по их поводу и доставляет эстетическое наслаждение. Мы как бы воспаряем над тем, что стало причиной эстетического акта, ощущаем необычайный подъем, какую-то легкость и вневременность своего личного бытия. Это наиболее частый случай добротного эстетического восприятия.

И, наконец, более редкие и предельные состояния эстетического опыта, как бы венчающие его. Они, как правило, реализуются в процессе восприятия художественных шедевров (поэзии, музыки, архитектуры, живописи) при оптимальном настрое одаренного реципиента на эстетическое восприятие и в благоприятной ситуации восприятия (достаточное время восприятия, отсутствие помех и т.п.). В этих счастливых случаях эстетический субъект полностью отключается от окружающей его обыденной действительности, забывает обо всех жизненных заботах, проблемах, треволнениях, забывает даже о самом воспринимаемом произведении, как бы втягивается в него и проходит сквозь него в какое-то иное измерение, где уже не видит, не слышит, не воспринимает, не желает, не чувствует, не мыслит ничего конкретного. Он достигает того состояния, которое античные греки обозначали как катарсис (очищение); погружается в некое предельно высокое блаженное, радостное, экстатическое, сладостное состояние парения вне пространства и времени, ощущения необычайной легкости и бесконечной свободы, когда ничто не ограничивает его ничем, он с восторгом объемлет весь мир, ощущает его весь в себе и сам растворен в любой его части, не утрачивая сознания своей уникальной личностной природы и безграничной свободы. Короче, реципиент пребывает в состоянии все-всегда-и-во-всем-бытия, которое и может быть охарактеризовано в эстетике как высшее эстетическое наслаждение, или приобщение к полноте бытия, или абсолютная гармония с Универсумом.

Таким образом мы подошли к пониманию того, что в эстетическом опыте существует бесконечное множество уровней эстетического, которые зависят от многих обстоятельств — эстетической ценности (эстетических качеств) воспринимаемого объекта (художественности произведения, в частности), от уровня эстетической восприимчивости и подготовки субъекта, от ситуации восприятия. Это большая и сложная проблема, которой не место заниматься здесь подробно, да и не все ее аспекты поддаются конкретизации. По существу можно только сказать, что, как это видно из самого определения эстетического, строгих критериев «измерения» уровней эстетического не существует и принципиально существовать не может, поскольку эстетическое является характеристикой взаимоотношения субъекта и объекта, субъекта и Универсума (через объект), а так как субъективный компонент и ситуация контакта субъекта и объекта принципиально вариативны, то, естественно, не может существовать объективного критерия для уровня эстетического. Однако порядок (в математическом смысле этого слова) эстетического уровня (или художественности) того или иного произведения, вида, жанра искусства может быть с большей или меньшей долей вероятности выявлен на*основе эмпирико-статистических исследований (для определенной культуры, естественно, т.е. для определенной группы или класса субъектов восприятия) или интуитивных узрений и суждений профессионалов-эстетиков, искусствоведов, самих художников (правда, у последней группы интуитивные критерии оценки уровня художественности или эстетического хотя часто и достаточно высоки, но сильно субъективированы и имеют нередко узкую направленность, а то и тенденциозность в пределах их профессионального дара).

Искусство главный, но далеко не единственный носитель эстетического в культуре. Им практически охвачены в той или иной мере все ее феномены и, более того, эстетическое начало пронизывает всю цивилизацию, т.е. сопутствует фактически любой деятельности человека, одухотворяет ее. Прежде всего можно указать на игровой принцип, как наиболее общий для всех сфер культуры. То, что настоящая игра имеет тесную связь с эстетическим, кажется очевидным и показано многими мыслителями прошлого (подробнее см. ниже — Глава 8), ибо игра, прежде всего, неутилитарна, доставляет и ее участникам, и ее зрителям отнюдь не чувственное удовольствие. Можно предположить, что игра и возникла-то объективно из необходимости удовлетворения эстетической потребности человека, хотя и осмысливалась долгое время по-разному. Да и ныне, видимо, далеко не все культурологи согласятся со мной, однако об этом у нас будет еще возможность поговорить специально.

Другое дело, что игра, во-первых, не сводится только к эстетической функции (да, собственно, исключительно^ этой функции не сводится вообще ничто в культуре, за исключением, пожалуй, только декоративного и ювелирного искусств, непрограммной инструментальной музыки, абстрактной живописи) и, во-вторых, разные типы игр обладают разным уровнем эстетического. В игре, например, может наличествовать достаточно сильный (хотя и не всегда осознаваемый как таковой) элемент моделирования реального поведения людей в определенных ситуациях, который способствует выработке соответствующих поведенческих стереотипов и навыков. Далее, важнейший компонент игры — соревновательный элемент, азарт, стремление любой ценой победить, т.е. своего рода специфический утилитаризм, возбуждение страстей соперничества, соревнования и т.п., которые тоже не вписываются, конечно, в сферу эстетического. И тем не менее, основу игры составляет эстетическое начало. При этом диапазон его в различных игровых видах велик (как и в искусстве, где, кстати, игровой элемент тоже играет важную, а в некоторых видах и главную роль) — от самого минимального и примитивного, например, в спортивных состязаниях и играх, до утонченно-рафинированного, например, в шахматах, игры мысли и смыслами в философии, современных словесных гуманитарных практиках или в пределе мыслимых игр — Игре в бисер, созданной воображением одного из крупнейших писателей XX в. Германа Гессе.