Контрольные вопросы:

1. Когда понятие вкуса вошло в категориальный аппарат эстетики?

2. Какие основные вопросы ставились в дискуссиях о вкусе в европейской эстетике XVIII в.?

3. В чем главный эстетический смысл категории вкуса?

ЛИТЕРАТУРА:

1. Лосев А.Ф., Шестаков В.П. История эстетических категорий. М., 1965. С. 258-293.

2. Г. делла Вольпе. Критика вкуса. М., 1979.

Главной модификацией эстетического в классической эстетике, на протяжении многих столетий фактически описывавшей предмет этой науки, является категория прекрасного. Она наиболее полно характеризует традиционные эстетические ценности, выражает одну из основных и наиболее распространенных в культуре форм неутилитарных субъект-объектных отношений, возводящих субъект к гармонии с Универсумом, вызывающих в субъекте эстетическое наслаждение и комплекс вербаль-но-смысловых образований в семантических полях совершенства, упорядоченности, оптимального духовно-материального бытия, гармонии идеальной и материальной сфер, идеала и идеализации и т.п. Эта категория активно разрабатывалась на протяжении практически всей истории эстетики как в ее имплицитной, так и в эксплицитной формах. Сама наука эстетика сформировалась на базе изучения понятия прекрасного (красоты), поэтому имеет смысл внимательнее присмотреться к историческим метаморфозам смыслового поля этой полисемантичной категории.

5.1. Античность

В имплицитной эстетике с древнейших времен термины «прекрасное» и «красота» употреблялись в контексте космологии, метафизики, богословия и практически — как синонимы, хотя термин «прекрасное» чаще использовался в качестве широкой оценочной категории, а «красота» — для обозначения совершенства Универсума и его отдельных составляющих, т.е. носил праонтологический характер. В средиземноморском ареале представления о красоте и прекрасном восходят к древнеегипетской культуре. Уже во II тысячелетии до н. э. мы встречаем множество текстов, в которых прекрасное (нефер) выступает высшей характеристикой богов, фараонов, людей, предметов окружающего мира. В античной Греции прекрасное (kalos) также имело широкий оценочный характер. Гомер называет «прекрасным» и физическую (с эротическим оттенкомУкрасоту людей, и совершенство предметов, и полезные вещи, и нравственную красоту соответствующих поступков своих героев. Для древнегреческой философии красота — объективна, понятие красоты онтологично, соотносится прежде всего с космосом (kos-. mos в древнегреческом языке — не только Универсум, но и красота, украшение; как и в латинской традиции — mundus) и системой его физических характеристик. Гераклит говорит о «прекраснейшем космосе» и его основах: гармонии, возникающей из борьбы противоположностей, порядке, симметрии; Фалес утверждает, что космос прекрасен как «произведение бога»; пифагорейцы усматривают красоту в числовой упорядоченности, гармонии (сфер), симметрии; Диоген — в мере, Демокрит — в равенстве, софисты связывают красоту с удовольствием и т.д. и т.п. Демокрит, написавший одно из первых, сказали бы мы теперь, эстетических сочинений «О красоте слов», видел красоту произведений искусства в «божественном духе», вдохновляющем поэта, и считал, что «великие наслаждения возникают от созерцания прекрасных произведений».

С Сократа античная эстетика отходит от древнего космологизма; афинский мудрец первым поставил проблему прекрасного, как проблему сознания, разума; для него красота из характеристики вещи превратилась в идею, понятие прекрасного. Сократ вывел на философский уровень и такую специфически античную категорию как «калокагатия» — прекрасное-и-доброе (прекрасно-доброе), которая функционировала в пограничной сфере этико-эстетических представлений, т.е. служила характеристикой идеального человека. У Сократа она стояла на одном уровне с мудростью и справедливостью и обнимала весь комплекс нравственных добродетелей, сопряженный с эстетической восприимчивостью. Платон понимал калокагатию как соразмерность души и тела. Одно из его определений гласит: «Калокагатия есть способность избирать наилучшее» (Платон. Диалоги. М., 1986. С. 430). Согласно Аристотелю быть калокагатийным означает быть и прекрасным во всех отношениях, и добродетельным. Калокагатия согласно древним грекам — это достояние благородного происхождения и прекрасного воспитания и образования.

Да и собственно понятие прекрасного в классической Греции обычно не ограничивалось только сферой того, что позже было названо эстетическим, но распространялось и на область нравственности. У Платона прекрасное часто соседствует с благим, но последнее он ставит выше. В «Пире» Платон подчеркивает общий эросо-анагогический (возводительный от материального мира в духовный с помощью любви к прекрасному) характер красоты, приходит к пониманию идеи красоты, прекрасного самого по себе (to kalon) (как вечной и объективно существующей вне какого-либо субъекта идеи), и намечает некоторую иерархичность красоты в процессе ее постижения человеком — от чувственной красоты через красоту духовную и нравственную к красоте чистого знания. При этом главным помощником на пути продвижения по ступеням прекрасного выступает любовь к прекрасному, или Эрот. А человек, достигший созерцания подлинно прекрасного, рождает истинную добродетель (Подробнее см.: Платон. Соч. в 3-х томах. Т. 2. М„ 1970. С. 141-143). В «Федре» прекрасное видимого мира выступает в качестве своего рода маяка, напоминающего душе о существовании мира идей, о котором та хранит смутную память, и указывающего истинный путь духовного совершенствования. Для Аристотеля в физическом мире «красота заключается в величине и порядке» (Аристотель. Об искусстве поэзии. М., 1957. С. 63) — красивая вещь должна быть легко обозримой; а на идеальном уровне — это то, «что, будучи желательно само ради себя, заслуживает еще похвалы и что, будучи благом, приятно, потому что оно благо» (Аристотель. Поэтика. Риторика. СПб, 2000. С. 129-130). У стоиков to kalon прежде всего этическая категория. При этом они использовали и ее эстетический, как очевидный всем, аспект (в основном — to pre-роп) для доказательства истинности моральных установок, которые часто трудно или невозможно объяснить на концептуальном уровне (к подобным идеям в свое время придет и Кант). Стоики также выдвинули универсальные формулы красоты, которые пришлись ко двору и средневековой культуре. Красота разума (души) для них состоит в «гармонии учений и созвучии добродетелей», а красота материальных тел — в соразмерности частей друг другу и целому, доброцветности и физическом совершенстве.

Итоги античной эстетики подвел уже в III в. Плотин в двух специальных трактатах «0 прекрасном» и «0 мысленной красоте». Согласно1 его пониманию красота пронизывает весь Универсум и является показателем оптимальной бытийственности всех его составляющих. Чем выше уровень бытия объекта, тем выше степень красоты. «Прекрасное ведь и есть не что иное, как цветущее на бытии», «цветущая на бытии окраска есть красота» (Цит. по: История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли в пяти томах. Т. 1. М., 1962. С. 232-233). В системе своей эманационной теории Плотин разработал стройную иерархию красоты, состоящую из трех ступеней. Первая и высшая — умопостигаемая красота. Она «истекает» от бога (Единого) — абсолютного единства блага и красоты, и ее носителями поступенчато выступают Ум и Душа мира, которая в свою очередь дает начало следующей ступени — красоте, постигаемой душой человека. На этой ступени находится идеальная красота природы, красота души человека и красота добродетелей, наук, искусств. Нижнюю ступень занимает чувственно воспринимаемая красота, к которой Плотин относил видимую красоту материального мира и красоту произведений искусства. Передача (истечение) красоты с верхних ступеней на нижние осуществляется с помощью эйдосов, исходящих от Ума и претерпевающих все возрастающую материализацию по мере истечения на нижние ступени. Отсутствие красоты, или безобразное, свидетельствует об иссякании бытия. Суть искусства Плотин усматривал в выражении в соответствующем материале красоты, то есть «внутреннего эйдоса» вещи, ее идеи. В платонов-ско-неоплатонической традиции зародилась и идея анагогиче-ской (возводящей в духовные сферы; anagoge — возведение) функции красоты. Чувственная красота возбуждает в душе со-, зерцающего тоску по божественной красоте и указывает пути к ней. В эротическом порыве душа устремляется к первоисто-кам прекрасного.