Все это создало ту ситуацию напряженности, которая была воспринята, прежде всего на Западе, как территориальный спор между Россией и Украиной.

Сфера возможных разногласий Украины и России определилась уже в ходе обсуждения Верховным Советом России Договора между РСФСР и УССР, подписанного Б. Ельциным и Л. Кравчуком 19 ноября 1990 года, как бы за спиной тогдашнего президента СССР М. Горбачева. Статья 6 этого Договора гласила: «высокие договаривающиеся стороны признают и уважают территориальную целостность РСФСР и УССР в ныне существующих в рамках СССР границах».[12] На последнюю формулировку было обращено особенное внимание, когда в ходе обсужде12 Договор между РСФСР и УССР, Россия, Крым и город русской славы Севастополь. Документы и материалы 1783–1996. М. 1996, с.8

ния депутаты коснулись проблемы Крыма и Севастополя. Министр иностранных дел России А. Козырев указал на то, что речь идет о ситуации существования Советского Союза и данная формулировка дает возможность будущих корректировок в случае изменения этого положения.[13]

Однако после распада Союза несмотря на резкое заявление пресс-секретаря Б. Ельцина П. Вощанова, официальная Москва не выдвинула каких-либо территориальных претензий к независимой Украине.[14] Подписывая документы о создании СНГ, Россия и Украина также признали то, что у них нет территориальных претензий друг к другу.

Напряженность во взаимоотношениях двух стран возникла лишь в начале 1992 года в связи с нерешенностью проблемы Черноморского флота и начавшимся в Крыму движением за изменение статуса полуострова. Характерно, что в одном из первых документов, посвященных крымской теме — письме главы комитета внешних сношений и внешнеэкономических связей В. Лукина спикеру Верховного Совета Российской Федерации Р. Хасбулатову содержатся рекомендации использовать «крымскую проблему» в качестве bargaining chip в споре о принадлежности Черноморского флота. В частности, В. Лукин говорил о том, что в случае признания российским парламентом акта 1954 года о передаче Крыма, не 13 Выписка из стенограммы заседания 2-й сессии Верховного Совета РСФСР, 42 13 Выписка из стенограммы заседания 2-й сессии Верховного Совета РСФСР, 42 совместного заседания Совета Республики и Совета Национальностей 22 ноября 1990, там же с. 89–90

14 Jaroslaw Martyniuk. Ukrainian Independence & Territorial Integrity, RFE/RL Research Report, V.1, N13, 27 March, 1992, p. 64.

имеющим юридической силы, «украинские лидеры будут поставлены перед дилеммой: или согласиться с передачей флота и его базы России, или статус Крыма, как части Украины, будет подвергнут сомнению».[15] 23 января ВС РФ большинством голосов принял резолюцию о рассмотрении парламентской комиссией вопроса о конституционности акта о передаче Крыма в 1954 году.

В начале 1992 года целый ряд российских политиков высказался за пересмотр акта 1954 года о передаче Крыма из состава России в состав Украины. Это были не только консерваторы-державники, но и либералы, такие, например, как тогдашний мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак, заявивший, что «Крым никогда не принадлежал Украине» и, что «… у Украины нет правовых и моральных оснований выдвигать претензии на Крым».[16] Что касается «национал-патриотов», то они не ограничивались заявлениями и попытались даже перенести спор на территорию, «занятую противником», благо ситуация для этого там складывалась благоприятно. 3–5 апреля в Севастополе находилась делегация Российского парламента во главе с вице-президентом Александром Руцким, государственным советником РФ Сергеем Станкевичем и генерал-полковником Борисом Громовым. Члены делегации говорили в основном о Черноморском Флоте, однако, затронули и проблему Крыма: на вопрос, имеет ли вице-президент данные о том, что из Крыма в Россию пе15 Цит. По: R. Solchanyk. Ukrainian-Russian Confrontation over the Crimea, RFE/RL Research Report, 21 February, 1992, p. 27; См. Также R. Solchanyk. The Crimea Imbroglio: Kiev and Moscow, RFE/RL Research Report, V.1, № 40, 9 October, 1992, p.7

16 Taras Kuzio. Russia-Crimea-Ukraine. Triangle of conflict. L. 1994, p.15

ревозится часть военной техники, Руцкой ответил: «Для чего нам из России в Россию что-то перевозить?»[17]

С. Станкевич подверг резкой критике акт 1954 года, заявив, что он «не имеет под собой никаких правовых оснований». Этот политик выразил уверенность в том, что ВС России «покончит с этим».[18] С. Станкевич также высказал большие надежды в связи с крымским референдумом о независимости вслед за которым, по его мнению, должно было последовать вхождение Крыма в состав России.[19] ВС России образовал 6 февраля 1992 года специальную комиссию по изучению обстоятельств передачи Крыма Украине в 1954 году.[20]

Обострение крымско-украинских взаимоотношений в мае 1992 года вызвало новый всплеск активности ВС России. 21 мая состоялось обсуждение правомочности акта 1954 года о передаче Крыма из состава России в состав Украины. Умеренные группы депутатов предлагали принять заявление по данному поводу, в котором бы помимо констатации «противоправия» акта 1954 года оставался бы подтвержденный Россией принцип «неприкосновенности границ в рамках СНГ».[21] Комитет по международным делам вынес на обсуждение проект закона «О правовой 17 Независимая газета, 7 апреля 1992

18 Там же.

19 Там же

20 См. Постановление ВС РФ «О продолжении работы по изучению правовой обоснованности решений Президиума ВС СССР от 19 февраля 1954 г. и ВС СССР от 26 апреля 1954 г. о выведении Крымской области из состава РСФСР», Россия, Крым… с. 97

21 Независимая Газета, 22 мая 1992

оценке решений высших органов государственной власти СССР и РСФСР по изменению статуса Крыма, принятых в 1954 году, и о порядке внешних границ России», в котором содержалась весьма жесткая позиция по отношению к Украине. В итоге обсуждения было принято Постановление ВС России, дезавуировавшее акт о передаче Крыма. Но уже 22 мая депутаты ВС России приняли также заявление к ВС Украины, где было отмечено, что Россия не выдвигает территориальных претензий к Украине, подтверждая неприкосновенность существующих границ.[22]

Акт ВС России имел, таким образом, не столько политическое, сколько «моральное» значение. Реакция на него ВС Украины была соответствующей. Президент Украины Л. Кравчук, вице-премьер В. Дурдинец сделали ряд заявлений для прессы, в которых осудили московские решения. Однако, поскольку российский парламент после своего голосования даже не направил в Киев официального уведомления о его результатах и о предложении начать украино-российские переговоры по Крыму, реакция Украины также не приняла вид какого-либо официального документа.[23]

Острота полемики определялась, однако, отнюдь не только, а возможно, не столько реальным значением Крыма для обоих государств или ностальгическими воспоминаниями, сколько тем, что проблема Крыма и на Украине, и в России стала важным фактором острой внутриполитической борьбы. Как на Украине, так и в России 22 Независимая Газета, 23 мая 1992

22 Независимая Газета, 23 мая 1992

23 Независимая Газета, 26 мая 1992

тема Крыма являлась, прежде всего, средством давления ведущих политических сил друг на друга, а также способом поднятия собственного престижа в глазах общественности. Последнее в свою очередь определяло то, что обсуждение крымской проблемы носило хотя и чрезвычайно острый, но почти целиком риторический характер.

Отношение к крымской проблеме, а также проблема Черноморского Флота стали предметом острых политических дискуссий внутри российского истеблишмента. Как утверждал С. Шахрай: «Именно вопросы об СНГ, Крыме, Черноморском Флоте… являются плацдармом для политической борьбы, прежде всего, внутри России».[24] Особенно отчетливо это проявилось в ходе обсуждения и принятия ВС России специального Постановления «О статусе г. Севастополя» от 9 июня 1993 года, в соответствие с которым город на основании ряда противоречиво толковавшихся документов объявлялся находящимся в российской юрисдикции. Как отмечал Виталий Портников в Независимой Газете: «На нынешнем сенсационном решении парламента заметен отблеск не столько российско-украинского противостояния, сколько внутрироссийской вражды: оно принято после наконец-то компромиссной встречи российского и украинского президентов (встреча в Завидово в июне 1993 года — А.М.). Находящемуся в крайне затруднительной ситуации российскому законодательному органу крайне важно именно в момент потери политической перспективы и чувства реальности выставить себя эдаким «отцом отечества», гораздо более патриотом, чем президент».[25]