— Хоть себя-то не обманывай. Спасем, спасем… Зачем вы сунулись в это дело? Ты, Михай… не говори ничего. Ты же у нас умненькая, должна понимать. Если бы с Мадраксом легко было справиться, он бы уже червей кормил в могиле. А вы поперлись. Нет бы жить. Каждым днем. На каждой грани. Тем более, я уже не мешаю тебе.

— А ты мне и раньше не мешала, — возразила Гала, но как-то неуверенно, — как ты мне могла помешать? Мы же подруги.

— Этим и мешала, — грустно начала Вирлена, — думаешь, как я успехом у пацанов пользовалась? Я ж только на фоне тебя — первая красавица. Такова твоя роль, подруженька. Одна красивая, другая «зато умная и хорошо учится», понимаешь? Вот и вся дружба. Я как-то с одним чувачком с биофака встречалась, он слово правильное назвал. Сложное, но правильное. Симбабоз, кажется.

— Симбиоз, — поправила ее Гала и поразилась, откуда крестьянка знает такие слова, — когда двое друг друга дополняют.

— То-то и оно, подруженька. Ты знаешь такие сложные слова, и тебя за это… уважают. А меня любят. Тебя любить не за что. Во-первых, ты, честно говоря, дурнушка. Рядом со мной, по крайней мере. А во-первых, любой, даже самый тупой самец, хочет иметь хотя бы иллюзию превосходства. Не «в чем-то», а «во всем». А какое тут превосходство, если ты знаешь что-то, что он даже произнести не может? И выпячиваешь это вперед…

— Как ты — свою грудь? — неуклюже сострила Гала.

— На мою грудь хотя бы смотреть приятно. А от твоих «симбабозов» и «экзистенций» уши вянут. Ты думаешь, я — дура? Нет, я поумнее тебя, потому что, когда надо, знаю, как прикинуться дурой. А тебе это не дано, моя дорогая. Или, другими словами, ты просто не умеешь. Ну ничего, научишься. Ты ведь все поняла? Устраивай свою жизнь, пока ты молодая, а обо мне не беспокойся. Наслаждайся жизнью. Советую, еще, в качестве подруги завести какую-нибудь уродину, чтоб на фоне ее писаной красавицей выглядеть. Я не обижусь. В конце концов, мы все смертные.

— Неправда! — закричала Гала, — мне все это на хрен не нужно! Я не отступлю! Спасу тебя! Слишком много уже сделано, чтобы бросать…

Она не заметила, как Вирлена растаяла во тьме, а сама тьма сменилась ослепительным ярким светом. Белым, каким не бывает даже снег.

— Зачем так кричать, Чагай? — Оглянувшись, на голос, Гала увидела декана Никара. В белой одежде. От света его волосы и даже брови отливали белизной. Лицо не выражало никаких чувств — ни хороших, ни плохих, но по интонации можно было догадаться, что декан недоволен.

— Господин Никар? Вас не должно быть здесь, — сказала девушка.

— Это уже второй вопрос, — возразил Никар, — по крайней мере, не первый. Вот вас здесь точно не должно быть.

— Я не сама, меня заставили, — неуклюже начала оправдываться Гала.

— А кто вас заставил покинуть родную деревню, сражаться с мертвяками, разбойниками, воинами барона? И это только начало, учтите. Дальше будет только хуже. И вы, подобно многим дуракам, именовавшим себя героями, погибнете молодой. Принесете в жертву ваше будущее, вашу жизнь. Ради чего?

— Мы, вроде, уже говорили на этот счет, господин Никар.

— Говорили — да. Но мы недоговорили. Чувствуете разницу? Ваше последняя хамская реплика — тема отдельного разговора. Не будь вы отличницей, я бы в тот же день подписал приказ о вашем отчислении. Но вам лично признаюсь — да, Вирлена Ворл, мне, как вы говорите, «не дала». Но мне это и не нужно. Я женат, у меня двое детей и мне совершенно ни к чему искать приключений на стороне. А то, что я не люблю Вирлену… во-первых, это мое дело. А во-вторых, я, в отличие от современной молодежи, не мыслю лишь категориями «дала — не дала». Вирлена Ворл, как я уже говорил, ленива, глупа, неблагодарна и легкомысленна. Пытаясь ее чему-либо научить, я чувствую себя тем дурачком из сказки, что носил воду в решете. А чувствовать себя дурачком мне не нравится, уж поверьте. На этом, о Вирлене Ворл — все, и поговорим о вас. Вы что, хотите стать — как она?

— В смысле? — не поняла Гала.

— Вечеринки. Простите за грубость, совокупления с кем попало. Анкерный болт на учебу и дисциплину.

— С чего вы взяли, господин Никар?

— Все начинается с малого. Сперва вы старшим грубите, да пары прогуливаете. А потом начинается эффект снежного кома. Слышали про такой?

— Слышала, но скажите, господин Никар, а какое вам до этого дело? Это же моя жизнь, какое вы право имеете вмешиваться?

— Как педагог и руководитель факультета, на котором вы учитесь, я отвечаю за вас. Как за всех остальных студентов. Я отвечаю за качество ваших знаний, практически — за ваше профессиональное будущее. Качество выпущенных специалистов — это и показатель работы преподавательского состава. А о каком качестве может идти речь…

— Так вот что для вас важно, — Гала издевательски ухмыльнулась, — честь мундира, точнее, профессорской мантии. Марку факультета держите. На людей же вам класть, верно?

— С чего вы… — декан Никар пытался возразить, но Гала продолжила как ни в чем не бывало.

— Так отчислите меня, если я репутацию факультета порчу. На фига вам выпускать такого хренового специалиста, и тем более, обучать?

— Вы так легко об этом говорите, Чагай. Не боитесь? Вы ведь практически ставите крест на своем будущем. Кем вы хотите стать?

— Это уж мое дело. Не знаю, чего вы так зациклились на моем будущем. Больше чем я, честное слово. Успокойтесь, я сама за себя отвечу. Чтобы разбираться в людях, ведь необязательно иметь диплом психолога. И, наоборот, диплом психолога не гарантирует умение разбираться в людях. Последнее, кстати, похоже на меня. И мне на этом пути одно останется — учить других, как вы и другие преподы. Смену из меня готовите?

— Я об этом не думал, — мрачно ответил декан.

— Вы много о чем «не думали». А то бы поняли, что не я — вы лишаете меня будущего. Такой вот серенькой перспективой. Определенной, надежной, но узко ограниченной. Как могила.

— Вы думаете, что бросив учебу, вы добьетесь большего?

— А кто сказал, что я собираюсь что-то бросать? Я же учусь хорошо, верно? На семинаре исправилась ведь? Училась и буду учиться дальше. Мне это нравится, только ведь в жизни всякое бывает. В том числе, и дела поважнее. Если вы не можете это понять — отчисляйте на здоровье. Сами пожалеете.

— Вот как?! — Никар обреченно вздохнул и словно погас. Вместе со светом. Гала оказалась в скудно освещенной комнате — со стенами, потолком, полом. Комната, правда, была не совсем обычной: свет лился ровный и неведомо откуда. Размеры комнаты вообще невозможно было оценить, так как стены в ней были зеркальными.

Гала огляделась. Ничего и никого. Только она. И только зеркала. Подойдя к одному из них, девушка заметила, что отражается в нем не она, вернее, не совсем она. Джинсы, серая блузка, очки, волосы, собранные в хвост — такой она ходила на занятия.

И взгляд, полный презрения.

— Дура деревенская, — сказало отражение, — чего смотришь?

— Ты — это я, не забывай, — Гала, что называется, не полезла за словом в карман.

— Ага, размечталась. Ты даже читать толком не умеешь. Я же — студентка столичного ВУЗа. Знаешь, какой конкурс на мою специальность? И, среди тех немногих избранных, кто прошел — я лучшая. А что ты можешь? Корову доить? С пастухами на сеновале кувыркаться? Ах, да, я же твои так называемые подвиги не упомянула. Ты, наверное, думаешь, что теперь волшебница, героиня, и, вообще, лидер?

Можешь не отвечать. Скажу лишь, что со стороны все это выглядит глупо. Ну убили вы некроманта да главаря разбойников. Так ведь вам повезло. Без колдовства Вирлены вы бы и до Мертвого Леса не добрались. А спутники твои? Один тупой как кирпич, а мнит из себя воина. Про второго я уже молчу, ты, по сути, змею на шее пригрела. Проходимца, вора, который вас подставил. Да что там — он меня подставил, расхлебывать-то мне придется.

— Не придется, — только и могла сказать Гала.

— Это лишь слова. Что будет, если ты не выберешься из этого места? А вот, что. Ты застрянешь тут почище, чем Вирлена у Мадракса. Ну, до Вирлены-то мне дела нет, а я не хочу из-за тебя стать овощем. И трупом — тоже. Ты ведь, если выберешься, продолжишь свой путь. И, непременно погибнешь, в лучшем случае, на подступах к логову Мадракса. А по дороге замочишь немало людей, в том числе и симпатичных мне.