— Угу. Спасибо. Я только хотел узнать, сколько стоит, — попытался закончить разговор Юра.

— Вы подумайте, — не унимался художник. — Значительно выгоднее приобрести эту картину. Вы повесите ее в прихожей…

Они отошли от создателя пяти человечков.

— Надо же, целых пять человечков, — восхищенно повторял Юра.

Илья подошел к одной из картин, похожей на хрестоматийную «Грачи прилетели».

— Что-то знакомое… Левитан? В смысле — копия? — произнес вслух Илья.

— В смысле Саврасов? Нет, просто сюжет похож.

— А да, там было много грачей, — без задней мысли сказал Илья.

— Да, у дурака Саврасова было много грачей, хотя экономически намного целесообразнее было бы рисовать и продавать по одному, — смеялся Юра. — Вот уж никогда не думал, что можно так говорить о живописи. Нет, Гайдар никогда не повесил бы у себя в прихожей такую картину, как экономически нецелесообразную.

— Или Чубайс.

День клонился к вечеру, повеяло холодом. Гуляющие покидали парк.

— Слушай, а каким идиотом был Суриков, ведь мог бы нарисовать по одному человечку вместо боярыни Морозовой — одну боярыню, одного нищего. Значительно прибыльнее. Он был экономически неграмотен. А этот, который нарисовал трех медведей? Надо было продавать по одному. Пусть не был бы так известен, зато купил бы лишнюю дачу на Рублевке.

— Идем в метро? — предложил Илья.

— Может, еще по бутылочке пива? — предложил альтернативу Юра. — Этот художник открыл мне глаза, — не унимался он. — Я вот теперь смотрю на людей и вижу человечков.

Илья посмотрел вокруг. Всюду сновали человеческие фигуры, спешащие домой, вдалеке гораздо медленнее двигались фигурки.

— Давай по пиву, — согласился Илья.

В ближайшем ларьке они взяли по бутылке и устроились рядом под тентом, который еще не успели убрать на зиму.

— Как, кстати, девушки поживают? — Пиво обратило мысли Юры в другое русло.

— Все так же.

— Слушай, давай их того… туда-сюда поужинаем?

— В «Максиме»? Вы приглашаете?

— Ну, можно у меня. Они, что, каждый день ходят в «Максим»?

— Ну, может и не каждый.

— Тебе же нравится Марина?

— А тебе — Катя…

— Видишь, какое удачное совпадение. Никакой конкуренции.

— Я не думаю, что их заинтересует твое предложение… Боюсь, что мы, как человечки, покажемся им экономически нецелесообразными. Мне иногда кажется, что они по определению не испытывают полового чувства к мужчинам, у которых в кармане меньше тысячи баксов.

— Брось, ты подумай, кто ты и кто они. Да они просто лимитчицы черт знает откуда.

— Ну и что? — Илья не очень понимал, что хотел сказать Юра.

— Как «что»? Как ты не понимаешь… — Похоже было, что Юра и сам не понимал.

— И куда ты их позовешь?

— Ну я же говорю, ко мне, — героически настаивал Юра.

— Ну, попробуй.

— Ты же их знакомый, вот и позвони. У тебя есть их телефон?

— Телефон-то есть. Тебе хочется, а как звонить, так я.

— А тебе не хочется?

— Ладно. Откуда ты собираешься им позвонить?

— У меня есть карта. Позвоним из таксофона. А вон и таксофон. Пошли?

Они пошли.

— А у тебя деньги-то есть? — спросил Илья, снимая трубку.

— Какие деньги?

— Ну, наверное, их угостить чем-то надо. Не домашним же самогоном.

— Купим пиво. У меня есть немного.

— С креветками?

— Ну, с креветками, — нехотя ответил Юра.

Илья набрал номер мобильного Марины. Она сразу ответила и неожиданно для Ильи так же сразу согласилась ехать «на тусовку к художнику». Илья продиктовал адрес, и Марина пообещала быть с Катей через два часа.

— Не было печали, — буркнул Илья.

— Отлично, — сказал Юра. — Да не переживай ты так.

На подходе к Юриному дому в местном павильончике они купили креветки, нарезанную ветчину, две трехлитровые бутыли пива.

— А не мало будет? — спросил Илья. И они купили еще две. «По сиське на рыло», как неожиданно выразился Юра.

— Может, еще вина? — предложил Илья.

— А плохо не станет? Тогда закусывать придется манной кашей и винегретом: манная каша выходит легко, а винегрет — красиво.

— Возьмем вина — сэкономим на винегрете.

— Да. Это будет экономически целесообразнее.

Девушки пришли почти без опоздания. Они были веселы, вели себя просто и легко. Оробевший было опять Юра быстро пришел в себя — то ли благодаря выпитому уже пиву, то ли — свободной манере поведения девушек. Выяснилось, что на сегодня у них — никаких планов и «до пятницы они совершенно свободны».

— Пятница — это людоед такой, — пояснил Илья. Все улыбнулись.

Пиво шло на убыль, настроение поднималось. Вскоре они лежали вповалку на ковре перед включенным на MTV телевизором. В середине стояли тарелки с креветками и кожурой от них, бокалы и бутыль пива. Юра как-то между прочим поставил кассету, потом вроде бы случайно переключил канал. Кассета оказалась с порнухой. Это событие вызвало радостную панику и требование переключить, потом было решено голосовать, и ее единогласно оставили.

Илья с Мариной начали целоваться, залезая друг другу под майки, Юра и Катя тактично вышли в другую комнату, где выключили свет.

Через час в дверях появился Юра в одних трусах и спросил, не принести ли им белье. Илья с Мариной переглянулись и молча кивнули друг другу.

— А ты говоришь, экономическая целесообразность, — сказал Юра, появившись с подушками и простынями. — Мир держится на чистых чувствах.

XI. Самая дорогая девушка Мурманска

— Наташа, угощайтесь, — любезно обратился к корректору главный редактор.

Пол Вермауэр, почти безвыездно прожив в России три года — с момента основания русского журнала с английским названием «Перфект», совсем неплохо говорил по-русски. Однако его манеры были совсем не русскими, и всем, во всяком случае сотрудникам журнала, его стиль поведения иногда казался странным. Так и сейчас. Обычно суховатый, хотя и улыбчивый редактор проявлял совсем необычную по отношению к Наташе любезность, которая была бы уместна с малознакомым человеком, но не со своей сотрудницей, которой он лишь говорил «привет» при редких встречах, но никогда даже не заговаривал. Такие странности казались несколько неуклюжими, однако были простительны иностранцу и списывались почему-то на недостаточное знание языка. Наташа любезно согласилась принять чашечку кофе и, напряженно улыбаясь, ловила каждое слово босса.

— Наташа, мы вам очень-очень признательны за вашу серию рассказов, которую вы для нас пишете. Вы знаете, что во многом благодаря вам наш журнал поднимается на новую ступень. Вчера мы получили диплом конкурса, основанного Министерством информации. Это — большой успех. — Пол смотрел на Наташу в ожидании реакции.

— Спасибо, — сказала Наташа.

— Я считаю, что вам необходимо всерьез заняться журналистикой, — продолжал Пол, — и хочу вам предложить тему, точнее, постоянную рубрику «Успешные женщины». Что вы на это скажете?

Пол не сомневался в ответе.

— Конечно, — ответила Наташа, — я была бы очень рада.

— Вот и отлично. Мы с вами еще поговорим о вашей новой зарплате. Сейчас я хотел бы поручить вам сделать репортаж о какой-нибудь выдающейся business-woman. — Слова английского происхождения он произносил по-английски, без русского акцента.

— Скажите, а это будет рубрика только о женщинах?

— Пока я думаю, что да, — произнес Пол серьезно, но почувствовав, как ему показалось, новый подтекст фразы, улыбнулся: — У вас прекрасно получается писать об успешных женщинах. Интервью, конечно, могут быть разные. У меня есть прекрасная идея, — продолжал он. — Вы слышали про телеведущую Эллу Георгиеву. Красивая женщина. Она приехала, как это называется… из глубинки. Я слышал, она создает свою передачу на телевидении. Повстречайтесь с ней. Возьмите Илью. Нужны отличные фотографии. Материал должен выйти в следующем номере. — Фраза была закончена четко. Разговор тоже.

— Я могу идти?

— Да, конечно. Успеха вам.

«Вот он — успех», — думала Наташа, выходя из кабинета редактора. Ей хотелось писать и писать об известных людях, она уже видела себя звездой российской журналистики, предвкушая славу и деньги. В голове роились мысли о многочисленных поклонниках, о долгожданной собственной квартире, о многих мужчинах, которых она не удостоит вниманием, о том одном, которого она наконец встретит. Да и поработать с Ильей ей давно хотелось.