Прощаясь, Виктор Павлович, к удивлению доктора, процитировал Блока. Когда они уже шли к машине, хозяин доверительно взял Аркадия под локоть:

— Я иногда думаю, не о таких ли, как я, сказал Блок. Помните:

Грешить бесстыдно, непробудно,

Счет потерять ночам и дням,

И, с головой от хмеля трудной,

Пройти сторонкой в божий храм.

Три раза преклониться долу,

Семь — осенить себя крестом,

Тайком к заплеванному полу

Горячим прикоснуться лбом —

помните?

Аркадий отрицательно покачал головой. Виктор Павлович внимательно посмотрел на него, будто ища понимания, и продолжил:

Кладя в тарелку грошик медный,

Три, да еще семь раз подряд

Поцеловать столетний, бедный

И зацелованный оклад.

Он сделал паузу, испытующе посмотрел на Аркадия и, будто бросившись куда-то головой, закончил, нажимая на каждое слово:

А воротясь домой, обмерить

На тот же грош кого-нибудь,

И пса голодного от двери,

Икнув, ногою отпихнуть.

«Неужели этот мужик любит стихи? — удивился Аркадий. — Да уж, есть много, друг Горацио, такого, что вашей философии не снилось»… Аркадий подумал, что большинство его клиентов — люди нетипичные для своего нового сословия. Они чувствуют себя не в своей тарелке в той игре, в которой принимают участие. «Совесть мучает», — сформулировал для себя Аркадий.

— Иногда совесть мучает, — произнес Виктор Павлович.

Аркадий был поражен такому созвучию мыслей. Заметив его удивление, «председатель» истолковал его неправильно.

В контору Аркадий вернулся в шестом часу, когда начинало темнеть. В коридоре ему встретился Андрей:

— Как успехи?

— Все нормально.

— Сейчас заедешь еще по одному адресу. И все.

— По какому еще адресу? Сколько времени уже?

— Да там не надолго. Надо просто познакомиться с человеком. Думаю, полчаса, не больше. Наш потенциальный клиент. Могучий мужик. Если ты ему понравишься, договоритесь о сеансе.

— Куда ехать-то?

— Он пришлет водителя. Сейчас должен позвонить…

Аркадий вспомнил, что хотел вечером куда-нибудь сходить.

— Андрей, ты не одолжишь мне немного денег? — обратился он к шефу и тут же разозлился на себя за то, что попросил в долг.

— Зачем?

— В каком смысле — «зачем»?

— A-а… Ну да. Но откуда же у меня деньги?

— Но, может, я сегодня что-то заработал? — Аркадий постарался произнести эта слова таким тоном, чтобы стало ясно, что он знает порядок сумм за сегодняшние сеансы.

— Это только завтра.

— Ты же сказал, чтобы я завтра не приходил.

— Ну… приходи.

— Андрей Анатольевич, позвонили, что машина подошла, — раздался из коридора голос секретарши.

— Хоть скажи, что за клиент-то? — опять спросил Аркадий.

— Клиент как клиент. Сам увидишь. Сегодня тебе надо будет с ним только познакомиться.

XXVIII. Заповеди (октябрь)

В кабинете Шустера сидели сам Шустер, Антонович, Фимин и Пророк.

— У каждой религии должна быть своя священная книга, — сказал Фимин. — Пришла и нам пора создать такую.

— Не вижу необходимости, — сказал Шустер. — Чем плох «Смысл жизни»?

— «Смысл жизни» — тоненькая пилотная брошюрка. Кроме того, она уже устарела. Нужен итог.

— Может, нам канонизировать «Богатство наций» Адама Смита? — предложил Антонович и усмехнулся.

— Нам нужно нечто другое. Нужен сборник молитв. Рецепты на все случаи жизни. Мы с Ильей Викторовичем записали небольшой фильм — его новую проповедь. Думаю, речи из фильма могут лечь в основу такой книги, — ответил Фимин.

— Может, ее должны написать апостолы Пророка? — предложил Шустер.

— Для этого нужны апостолы, — ответил Антонович.

— У меня есть соображения по этому поводу, — вступил в разговор Илья.

— Интересно, — сказал Антонович.

— Мы тут говорили на эту тему с Анатолием. Идея вот какая. Святыми могут быть те, кто выполняет новые заповеди лучше других — кто дальше всех продвинулся в реализации себя на экономическом поприще.

Антонович снова усмехнулся:

— И назвать священную книгу «Богатейшие люди России», да?.. Какой дурак будет декларировать свои доходы!

— Мы об этом тоже подумали, — взял слово Фимин. — Нам необходим рейтинг самых богатых людей страны, с помощью которого мы создадим культ наиболее преуспевающих бизнесменов. Как это давно делается во всех цивилизованных странах. Верхушка этого рейтинга и станет списком святых.

— А как же насчет разглашения информации о доходах?

— Маковский со своим центром давно прорабатывал аналогичные вопросы — я имею в виду легализацию доходов. Именно поэтому в России отменен подоходный налог и введена наиболее прогрессивная в мире плоская шкала налогообложения доходов.

— Это и есть тот фильм? — Шустер указал глазами на кассету, которую держал в руках Фимин.

— Да, это он. Мы можем сейчас посмотреть?

— Пожалуйста, — сказал Шустер.

Фимин вставил кассету в видеомагнитофон. На экране телевизора появилось изображение Ильи.

— Должен прокомментировать это выступление, — произнес Фимин. — Новая религия может и должна иметь противоречивый характер, чтобы при необходимости доказать справедливость любых противоречивых действий властей или власть имущих.

— А можно ли сегодня заставить поверить в противоречащие друг другу вещи? — спросил Шустер.

— Поймите, заставить поверить можно во все. «Правда есть ложь, а ложь есть правда», — помните у Оруэлла? Сейчас вы услышите историческое изречение нашего Пророка на эту тему. Прошу внимания! То, что вы сейчас услышите, войдет в историю.

Фимин нажал на кнопку. Изображение Ильи ожило и зазвучал его голос:

— И правда и ложь имеют одно мерило — деньги. У добра и зла одно мерило — деньги. Если бы абстрактное понятие можно было измерить в сантиметрах, легко можно было бы представить себе такой диалог: «Почем килограмм добра?» — «Десять долларов». — «А зла?» — «Пять долларов». — «Поменяйте мне два килограмма зла на килограмм добра». И то и другое можно измерить деньгами. Значит, они — более материальны, чем сантиметры и килограммы…

Анатолий выключил телевизор и оглядел присутствующих, оценивая произведенное впечатление.

— Может, добавить компьютерную графику? — предложил он тему для обсуждения.

— Не думаю, — ответил Шустер. — Через пять лет современные технологии устареют и над этой пленкой будут смеяться. Лучше оставить как есть.

— Резонно, — заметил Фимин. — А сейчас вы услышите текст молитвы.

Снова загорелся экран и Пророк заговорил:

— Каждый вечер, ложась в постель, вспомни, что ты сделал сегодня, чтобы стать богаче, подумай о том, что ты мог бы сделать, чтобы заработать больше.

Повторяй за мной:

Я хочу, я очень хочу стать богаче. Больше всего на свете я хочу денег. Я вожделею их. Я весь нацелен на деньги. Нет ничего ценнее денег. Нет ничего достойнее этой цели. Мои деньги — мера моей силы, мера моих возможностей, мера моей веры в мои сшил и мои возможности.

Жизнь есть движение к цели. Эта цель — деньги. Их должно быть много — все больше и больше. Нет предела богатству, нет предела в движении к цели. Нет предела жизни.

Я готов пожертвовать ради денег всем. Радостью, отдыхом, наслаждением, любовью, привязанностью, пищей, властью. Потому что я смогу купить за деньги все: радость, наслаждение, любовь, привязанность, пищу, власть, силу в еще большем количестве. Вот смысл моего бизнеса, вот смысл моей жизни.

Деньги — есть среда моего обитания. Деньги — есть мой воздух, моя пища и мое питье, моя любовь и моя страсть, моя сила и моя слабость. Деньги — есть моя жизнь. Без них она и бессмысленна, и невозможна.

Ложась спать, я закрываю глаза и вижу деньги — пачки купюр и россыпи монет, золото и драгоценные камни. Это я вижу будущее, и я повторяю себе: «Это будет моим. Этого я вожделею».

Просыпаясь, я думаю о грядущих деньгах, о деньгах, которые мне предстоит заработать. Будет день, будут и деньги — это я знаю точно, потому что я в это верю, потому что по-другому быть не может.