ГЛАВА 1

В начале сентября 1970 года все обитатели Дрохеды были преисполнены радостного возбуждения. Кругом царила веселая суета, полным ходом имение готовилось к свадьбе, которая должна была состояться через неделю. Виновников торжества — Джастину О’Нил и Лиона Хартгейма — ожидали пятнадцатого сентября. После торжественного венчания в Ватикане, где молодых благословил сам Папа, они с Джас тиной решили приехать в Дрохеду и отпраздновать это событие в кругу семьи, которая и для Лиона уже стала родной. Уставшие от городской жизни, молодые пожелали провести медовый месяц в тишине и покое Дрохеды. В округе стояла великолепная погода. Лето выдалось достаточно дождливым, и сейчас вся усадьба купалась в зелени. Трава была людям по пояс, свежая, яркая, сочная. Цвело все, что могло цвести. Деревья пестрели всеми цветами радуги. Большой дом оказался сплошь увитым глициниями, которые взбирались до самой крыши. И, конечно же, как всегда в это время года, Главная усадьба утопала в розах. Желтые и алые, белые, чайные, цвета пепла, они наполняли все кругом сладким дурманящим ароматом. А на земле кипела жизнь. Между деревьями проносились огромными прыжками кенгуру, шутя перемахивая через изгороди, и нельзя было налюбоваться этими мощными, но в то же время легкими и свободными животными. Из высокой травы вдруг вырастали эму, вышагивая, словно длинноногие часовые. Кругом возводят свои небоскребы цвета ржавчины термиты. А в густой, сочной листве деревьев не счесть птиц всех видов и пород: крохотные желто-зеленые попугайчики-«неразлучники», и ярко-красные с голубым, и крупные светло-серые с ярко-розовой- вой грудью и такой же головой гала, и огромные белоснежные какаду с нахальным ярко-желтым хохолком. В чистом, прозрачном воздухе кружат и резвятся зяблики, воробьи, скворцы, хохочут крупные зимородки, подхватывая с земли змей, свое излюбленное лакомство. И все это смеется, щебечет, резвится, живет полной насыщенной жизнью. Природа служила великолепным обрамлением предстоящему торжеству и поддерживала прекрасное настроение у обитателей имения. За два дня до свадьбы пришла телеграмма: «Приезжаем вторник вечером тчк жду встречи с нетерпением тчк умираю от счастья люблю целую Джастина».

*

Черный, длинный лимузин, сияющий в лучах заходящего солнца, подкатил к Большому дому в семь часов вечера. Мэгги, принарядившаяся по такому случаю, вышла на улицу в сопровождении всех своих многочисленных взволнованных родственников. Все мужчины оделись в свои лучшие, хотя и немного старомодные костюмы, отложив работу до окончания праздника. Водитель обошел лимузин, с почтением открыл дверцу Лиону, который, в свою очередь, подал руку и помог выбраться Джас тине. Выглядели они потрясающе. Оба были взволнованны, веселы, лица их светились счастьем и молодостью. Глаза сияли. Джастина, верная себе, в ярко-розовом, развевающемся на ветру платье, и Лион в дорогом темно-сером костюме смотрелись великолепной парой. Он, строгий, крепкий и здоровый мужчина, и она, огненнорыжая, изящная, женственная, идеально дополняли друг друга. Казалось, что долгие часы, проведенные в дороге, ничуть не утомили их, поглощенных своим счастьем. Джастина первая кинулась к матери, обняла и расцеловала ее: — Здравствуй, мамочка, милая! Я так счастлива видеть вас всех. Господи, как же здесь хорошо! Странно, что раньше я не замечала этого.

Она обернулась к Лиону, который стоял чуть позади с доброй и довольной улыбкой на губах:

— Ливень, правда, здорово здесь? — Да, herzchen1 дорогая. Здравствуйте, Мэгги, — он приблизился и поцеловал ей руку. Фрэнк, Боб, Джек, Хьюги, Джимс и Пэтси стояли за спиной своей сестры, ожидая, когда и до них дойдет очередь поприветствовать и поздравить новобрачных.

1 Herzchen (нем.) — голубка.

Джастина, как вихрь, пронеслась между ними, успев при этом чмокнуть каждого в щеку и поздороваться. Лион же делал все, как всегда, обстоятельно. Он пожал каждому руку и перекинулся с каждым несколькими словами. Братья смотрели на него с уважением, памятуя о встрече в Риме, во время посвящения в сан покойного Даниэля, оставившей о Лионе хорошее впечатление, и о последующем его приезде в Дрохеду. Затем все засобирались в дом, куда уже успела упорхнуть Джастина, и Лион, вернувшись к Мэгги, галантно подал ей руку. — Поздравляю Вас, Лион. И я очень рада, что у вас с Джас тиной все, наконец, уладилось. У этой девчонки всегда был несносный характер, и она чуть все не испортила. Ведь я же видела, что она любит вас. Вы победили, и, надеюсь, сумеете справиться с ней и дальше. — Спасибо, Мэгги. И не волнуйтесь. Я человек терпеливый. Вы отдаете ее в надежные руки. — Да будет так, — удовлетворенно ответила Мэгги. — В моей жизни было довольно нерадостных дней. Дай Бог, ваша жизнь сложится счастливо. Я с радостью вручаю вам свою единственную дочь. Они вошли в дом. В просторной столовой Фиона, Кэт и Минни заканчивали последние приготовления. Посередине комнаты расположился большой стол, накрытый для семейного ужина. Джастина, уже успевшая поздороваться с бабушкой, умчалась в свою комнату, чтобы принять с дороги душ и переодеться.

*

Ужин получился просто отличным. Время пролетело незаметно за оживленной беседой. Разговор не умолкал ни на секунду. Больше всех, конечно, болтала Джастина, успевая, однако, отдавать должное тем лакомствам, которыми изобиловал стол. Мэгги следила за тем, чтобы беседа не умолкала, поддерживая ее с легкостью и изяществом, не забывая, однако, наблюдать за дочерью. Она вспоминала о тех временах, когда они с родителями только приехали в Австралию. Почему-то в памяти всплывало то обстоятельство, что им каждый день приходилось питаться разнообразными блюдами из опостылевшей баранины, что, конечно же, никак не способствовало аппетиту. Она до сих пор терпеть ее не могла. «Слава богу, — подумала Мэгги, — что моим детям не грозит подобная жизнь». А еще, глядя на весело смеющуюся дочь, она подумала о том, что, к сожалению, Даниэль не дожил до этой минуты. Он бы очень порадовался за свою обожаемую сестру. — О чем задумалась, дорогая? — спросила ее Энн Мюллер, сидевшая рядом. — Да просто вспомнилось кое-что. Не волнуйтесь, Энн. — Джастина счастлива, у нее замечательный муж. Все складывается так замечательно, а ты грустишь. Тебя что-то волнует? Возможно, я смогу тебе чем-то помочь, Мэгги? — Да нет. Просто пожалела, что Дэн этого не видит. Он был бы рад. После ужина все, сытые и уставшие, сразу разошлись по своим спальням. Фиона, извинившись и пожелав всем спокойной ночи, ушла чуть раньше остальных. Мэгги же осталась в столовой последней. Ей, вместе с Кэт и Минни, еще предстояло приготовить кое-что к завтрашнему торжеству, а значит, и приезду многочисленных гостей. Сколько их будет, точно никто не знал. За владельцами Дрохеды прочно закрепилась репутация радушных и доброжелательных хозяев, поэтому, поскольку о свадьбе знала уже вся округа, можно было ожидать в гости всех соседей. Они обязательно постараются приехать и лично поздравить молодых. И, конечно же, работа предстояла немалая, да и волнение все равно не дало бы уснуть. Поэтому Мэгги ушла к себе только под утро, а с первыми петухами уже снова была на ногах.

Хотя праздничный ужин был назначен на шесть часов пополудни, первые гости начали съезжаться в Дрохеду уже к четырем. Прибыл сженой, сыновьями и единственной дочерью даже Ройял О’Мара из Инишмари. Двести миль — длинный путь, хотя и немногим длиннее, чем у других гостей. Джилленбоунским жителям ничего не стоит прокатиться за двести миль ради такого праздника. Тем не менее, подобный знак внимания был по достоинству оценен. Кроме того, приехал Данкен Гордон из Ич-Юиздж. Чуть позже прибыл Мартин Кинг, старейший поселенец на этой земле, с женой, сыном Энтони и невесткой. Следом приехали Эвен Пью из Брейк-и-Павл, Доминик О’Рок из Диббен- Диббена, Хорри Хоуптон из Бил-Била, а немного позднее еще человек десять-двенадцать с семьями. Словом, до назначенного срока оставалось не менее получаса, а гости уже были в сборе. Они неторопливо обменивались новостями, потягивая напитки и степенно попыхивая кто трубкой, кто сигаретой, а кто и представительной сигарой.