Сила его воздействия не исчезает с прекращением непосредственного контакта с произв. И., напротив, только начинается, уходя в глубь нравственного существования человека, где исподволь, незаметно, «интимно» продолжает раз начатую работу, затрагивая все сферы его жизнедеятельности, влияя на мотивы, стимулы, ценностные установки и в результате — на поведение, человеческую личность в целом. Содействие нравственному воспитанию трудящихся — важнейшая задача советского И., к-рая достигается путем правдивого и высокохудожественного отображения социалистической действительности, вдохновенного и яркого раскрытия нового, передового и страстного обличения всего, что мешает движению об-ва вперед.

ИСКУССТВО И НАУКА — два способа освоения человеком мира, взаимосвязанные и взаимодействующие друг с другом на протяжении всей истории культуры. И. и н. сближаются тем, что отражают действительность и познают ее, различаются же они по истокам и по своему предмету, по способу отражения мира и по психологическим механизмам, по социальным функциям и законам развития. Сложность и изменчивость взаимоотношений между И. и н. объясняют крайнюю разноречивость теоретического осмысления их связи и различий — от фактического их отождествления, сводившего их различия только к форме познания, абстрактно-логической у науки и картинно-образной у иск-ва (Гегель, Белинский, представители гносеологической трактовки И. в советской эстетике), до их абсолютного противопоставления (романтизм, субъективно-идеалистические и формалистические направления в эстетике XX в., Р. Гароди и близкие ему теоретики в эстетике). Маркс наметил диалектическое решение данной проблемы, различив два способа освоения человеком мира, теоретический и практически духовный, связан с первым научное познание, а со вторым — мифологическое (Мифология), худож., религиозное отражение реальности (т. 46, ч. I, с. 38). Действительно, если худож. творчество вырастает из мифологического сознания первобытного человека со свойственной ему нерасчлененностью объекта и субъекта, синкретичностью мышления, переживания и воображения, то Н. порождается трудовой практикой, в к-рой возникают и потребность в знании объективных закономерностей природы, и удовлетворяющая эту потребность способность абстрагирования объективного от субъективного. Если предметом научного познания оказалась, следовательно, объективная реальность, а его продуктом — отражающая ее объективная истина (Ленин), то предмет худож. освоения — объективный мир в его неразрывной связи с духовностью субъекта, т. е. мир ценностей, Если решение научной задачи требует отделения абстрактно-логических операций мышления от игры фантазии и эмоциональных реакций психики, то познавательная ориентация И. на мир ценностей может обеспечиваться только целостно-недифференцированными действиями переживания — фантазирования — мышления. Худож. освоение мира осуществляется образным мышлением (Мышление художественное), а научное — абстрактным, понятийно-логическим, в силу чего отношения И. и н. следует понимать как взаимно дополнительные, а не как связь однородных и лишь внешне различающихся форм отражения. Если функция Н.— опосредствовать добываемыми ею знаниями совершенствование материального производства, а затем и социально-организационной деятельности и процесса социализации индивида, то гл. функция И.— целенаправленно расширять жизненный опыт человека, дополняя его иллюзорным опытом жизни личности в созидаемой И. «худож. реальности», и таким способом формировать, развивать, совершенствовать духовный мир человека в его многосторонней целостности — в его мировоззренческом, нравственном, гражданственно-политическом, эстетическом содержании. Все эти различия объясняются тем, что природа Н. чисто познавательная, а И. включает познание   в   многогранную   структуру   своих эстетических отношений к действительности — познавательных, оценочных, творчески-созидательных, игровых. Наконец, если Н., как и техника, развивается, поднимаясь с более низкой ступени на более высокую, то в истории И., как показал Маркс (т. 46, ч. I, с. 47— 48), действуют иные законы, рождающиеся из сопряжения познания и ценностного осмысления мира. Поэтому И. каждой эпохи продолжает жить в последующие времена, ценимое именно в силу его неповторимости. Прогресс в истории И. оказывается не абсолютным, а относительным, поскольку достижения, обретаемые на каждом новом этапе его развития, противоречиво связаны с невосполнимыми утратами. Взаимоотношения И. и н. исторически изменчивы и культурно обусловлены: они обратно пропорциональны связям искусства и религии и непосредственно зависят,от авторитета Н. в культуре, от роли, к-рую она играет в общественном развитии. Вот почему особенно близкими и разносторонними эти связи оказываются в худож. культуре XIX—XX вв. Есть основание полагать, что они будут расширяться и углубляться в дальнейшем. Вместе с тем контакты И. и н. зависят от особенностей как различных областей научного знания, так и видов искусства. Связь с Н. худож. лит-ры — И. слова, работающего теми же средствами, что и Н., несравненно более тесная, нежели музыки, а.у архитектуры — более близкая, чем у скульптуры. С др. стороны, обществознание, гуманитарные науки соприкасаются с И. более органично, чем естествознание и Н. технические, ибо гл. предметом худож. познания является человек, человеческие отношения, жизнь человека в об-ве. В целом же взаимоотношения И. и н. могут расцениваться как благотворные для них обоих, если они не ведут, разумеется, к . подавлению..'-специфических законов худож. освоения действительности и ее научного познания.

ИСКУССТВО И ПОЛИТИКА (от греч. politika — государственные или общественные дела). — Между И. и п. как  деятельностью,   выражающей   отношения между классами, нациями и др. социальными общностями, их участие в делах государства, существуют многообразные, сложные, противоречивые связи. Отстаивая определенные мировоззренческие идеалы, прямо или косвенно отражая общественные процессы в конкретную историческую эпоху, И. оказывает воздействие на борьбу различных политических сил, вовлекается в сферу П. Этот процесс носит опосредствованный характер и проявляется через идеи, к-рые художник черпает в об-ве и к-рые воплощает в создаваемых им произв. И. Наиболее рельефно связь И. с П. выражается в его партийности. Прогрессивное И., как правило, воспроизводит богатство идей, воодушевляющих передовые слои об-ва. И. может поддерживать и отжившие социальные идеи, содействуя тем самым П. консервативных, реакционных классов. Вместе с тем оно обнаруживает способность преодолевать наличное политическое сознание, выходить за рамки непосредственных политических страстей, выражать глубинные человеческие ценности. Выход за пределы П. в ее конкретных формах зачастую служит способом поиска иных идеалов в противовес тем, к-рые выражены в проводимой господствующими классами об-ва П. В наше время, когда над человечеством нависла опасность ядерного уничтожения, защита общечеловеческих ценностей, в т. ч. и средствами И., становится важнейшим вопросом П. Идейно-политические тенденции могут выражаться в И. открыто, манифестально, но нередко выступают и замаскированно в виде нечетко оформленных симпатий и антипатий его творцов. Нередко художники, прежде всего писатели, ставящие в своих произв. большие жизненные проблемы, воспроизводят политическое кредо эпохи. Ф. Энгельс писал: «Отец трагедии Эсхил и отец комедии Аристофан были оба ярко выраженными тенденциозными поэтами, точно так же и Данте, и Сервантес, а главное достоинство «Коварства и любви» Шиллера состоит в том, что это — первая немецкая политически тенденциозная драма.   Современные   русские   и   норвежские писатели, которые пишут превосходные романы, все тенденциозны» (т. 36, с. 333). Стремление к тому, чтобы герои произв. были своего рода рупором времени, отражали потребности эпохи, отчетливо проявилось, напр., в творчестве Шиллера, Вольтера, Г. Фил-динга, П. Бомарше, Д. И. Фонвизина, а в XX в.— Маяковского, Брехта и др. (Тенденциозность). Однако противоречивость связей между И. и п. обнаруживается в том, что «политическая за-ангажированность» и вовлеченность произв. иск ва нередко снижает его худож. достоинства, особенно если политические идеи выражаются в нем непосредственно, а не через образную ткань. Сознательная, преднамеренная политизация И., зачастую связанная с игнорированием специфики худож. творчества, характерна для вульгарного социологизма. Последний послужил источником для левацких течений, возникших в советском И. первых послереволюционных лет и отвергавших всю предшествующую культуру как выразительницу интересов господствующих классов (Пролеткульт). В совр. буржуазной эстетике упрощенную концепцию «завербованной» («вовлеченной») литры разработал Сартр. Леворадикальные идеологи, опирающиеся на идеи Адорно о революционно-критической функции нек-рых форм П., выдвинули тезис о замене П. с ее репрессивными тенденциями И. или эстетикой. Наряду с этим в многочисленных буржуазных концепциях «деполитизации» И. проповедуется самоценность, автономность худож. творчества, независимость его от П., от общественных условий и требований. Со своей стороны П., пытаясь воздействовать на И.— через политические манифесты, мировоззренческие программы, социальные институты и др. средства, выдвигая конкретные требования, ориентирует его на решение тех или иных политических задач. Так, социалистическому иск-ву отводится важная роль в воспитательной деятельности Советского государства. В зависимости от социальных условий и идеологической направленности воздействие политических  институтов об-ва   может оказывать как благотворное, позитивное, так и негативное влияние на судьбы И. Совр. империализм, напр., приспосабливая к своим идеологическим целям массовую культуру, программирует не только снижение ее идейно-нравственного потенциала (пропаганда в И. идей расизма, милитаризма, жестокости, насилия), но и эстетической ценности (ориентация на создание стереотипных произв., соответствующих нивелированным обывательским вкусам). В условиях социализма, напротив, партийный подход к И. предполагает наряду с определенным идейным влиянием на него создание подлинно творческих условий для его развития. Подмена же идеологического руководства худож. творчеством административно-бюрократическим воздействием на него, необоснованным вмешательством в сугубо творческие процессы, как это нередко случалось в нашей стране в период застоя, свидетельствует о нарушении этого подхода и порождает создание серых, конъюнктурно-угодливых произв. П. широко использует в своих целях эстетические идеи, худож. образы из И. разных эпох, к-рым придается идео-лого-политическое звучание. К. Маркс отмечал, что в эпохи революционных кризисов люди прибегают к заклинаниям, вызывая к себе на помощь духов прошлого, заимствуя у них имена, боевые лозунги, костюмы, чтобы в этом освященном древностью наряде, на этом заимствованном языке разыграть новую сцену всемирной истории (т. 8, с. 119). Так, в период Великой фр. революции широкое хождение получили образы античного, прежде всего древнеримского, И. Такое заимствование имеет место и в др. эпохи. Фашистские политики времен «третьего рейха» использовали, напр., в угоду своей антигуманной социальной мифологии творчество Вагнера и Л. ван Бетховена. Проблема взаимоотношения И. и п. всесторонне рассмотрена классиками марксизма-ленинизма, в первую очередь в работах В. И. Ленина «Партийная организация и партийная литература» (1905), «О пролетарской культуре» (1920) и др.