Я встала, но она не отпустила мою руку. Она нахмурилась, глядя на меня. Я улыбнулась ей и сжала ее пальцы.

— Знаю, ты права, Элла. Дей сказал то же самое. Он сказал, что я не виновата. Для меня просто трудно чувствовать себя так. Давай я отнесу наши кружки на кухню и немного приберусь. Тогда мы можем взять что-нибудь поесть на ходу и отправиться на прогулку или что-то в этом роде.

Она неохотно отпустила меня и протянула свою кружку.

— Хочешь, я посмотрю, не хочет ли Люк и остальные пойти?

Я наклонилась, чтобы поставить обе кружки на пол и натянуть сапоги, разговаривая с каменным полом.

— Было бы здорово, если они встали. Конечно.

Обутая, я схватила обе кружки одной рукой и выпрямилась, перекинула косу через плечо, и она тяжело упала мне на спину. Когда я снова посмотрела на нее, Элла смотрела в окно. Сады форта находились под нашим окном, но с этого угла были видны только стены форта.

Я постучала по ее ботинку своим.

— Ты в порядке?

Она выгнула бровь и чуть прищурилась, все еще не глядя на меня, все еще не улыбаясь.

— Я в порядке. Просто думаю. Встретимся в столовой. Я принесу наши вещи, — ее голос звучал монотонно, будто она думала о чем-то другом.

Вместо того чтобы прервать ее, я выскользнула из комнаты, не сказав больше ни слова. Какая бы идея ни пришла ей в голову, она, скорее всего, объяснит мне это во время нашей поездки. Часть меня надеялась, что остальные трое не захотят идти с нами, но я сомневалась, что это будет так. Марайя всегда была готова прогуляться. Если она оставалась в стенах слишком много дней подряд, то становилась раздражительной и капризной.

На лестнице было темно и холодно, я укуталась получше. Свет и тепло шло из комнат наверху и внизу. Я держалась одной рукой за перила и почти закрывала глаза на ходу. Хотя головная боль медленно отступала, темнота все еще была небольшим благословением для моих чувствительных глаз.

У подножия лестницы находился туалет. Это была длинная комната с десятью стойлами и одним высоким тонким окном, которое тянулось вдоль всей задней стены, пропуская свет. Я быстро нырнула туда, чтобы заняться делами. Я почистила зубы у крошечного насоса, который служил моечной станцией, и использовала салфетку для лица, пока не почувствовала себя немного более человеком.

В прихожей перед мостиком между казармами и столовой я столкнулась с Калебом, направлявшимся в ту сторону, откуда я пришла. Выражение его лица было каменным, но оно смягчилось, когда он заметил мое присутствие.

— Тайрин, благослови тебя боги, — поприветствовал он меня в типично Храмовой манере. — Как ты сегодня?

Я остановилась на полушаге, качаясь назад, чтобы не пройти мимо него.

— Прекрасно, Калеб. Благослови тебя боги. Как ты сегодня?

— У меня все хорошо. Я только что из храма. Ты сейчас туда направляешься?

— Э-э… нет, — смущенно ответила я. — Я собираюсь вернуть это на кухню, — я помахала кружками в руке. — Может, позавтракаем и прокатимся с кем-нибудь.

— Сегодня ярко светит солнце. Отец Очага улыбается, благословляя, — Калеб кивнул. — Но все равно довольно холодно. Ты взяла плащ?

— Элла принесет его, когда спустится, — я заколебалась. — Ты хочешь пойти с нами?

Лицо его выражало нежность, но он отказался.

— Нет, Тайрин, спасибо. Мне нужно разобрать кое-какие отчеты до полудня. Я собираюсь забрать их из своей комнаты.

— Хочешь, я их принесу? — я привыкла выполнять поручения для него и других старших членов компании, и предложение вышло спонтанно. Я переминалась с ноги на ногу, наклоняясь в сторону столовой.

Он снова отрицательно покачал головой, понимающе улыбаясь.

— Нет, лучше я возьму их сам. Кроме того, мне кажется, я уже видел тех двоих, с которыми ты с Эллой должны ехать, в столовой. Лукас и Марайя, верно?

Всем было известно, что мы вчетвером и Коннер шатались вместе.

Я покачала головой.

— Да, мы собирались спросить их. Я не буду тебя задерживать.

Он вошел внутрь, а я вышла в яркое утро. Прошла неделя с тех пор, как выпал последний снег, и большая его часть растаяла. Солнце весело поблескивало на оставшихся кристаллах. Я ссутулилась, пытаясь защититься от яркого света, и поспешила в столовую.

Там меня окружал утренний ропот. Комната не была полна; некоторые люди все еще были в храме, некоторые постились в храмовые дни, а многие все еще лежали в постели. Большинство присутствующих все еще пребывали в послесонном тумане, жалея слов только для того, чтобы попросить передать им горшочек с медом или варенье.

Я быстро нашла Марайю и Лукаса. Они сидели в конце стола рядом с очередью за едой, тыча пальцами в такие же комковатые миски с кашей. Сушеные яблоки торчали из бежевой слизи. Я поставила кружки в мусорное ведро рядом с ними.

— Доброе утро. Благослови вас боги, — поприветствовала я их. — Как вы себя чувствуете?

Марайя только сердито посмотрела на меня из-под своих густых бровей, прежде чем вернуться к еде. Люк был более откровенным.

— Благослови тебя боги. Устали. Кэролайн и Дел пришли искать Марайю вскоре после того, как мы вышли из комнаты, — он назвал соседей Марайи по комнате. — Они решили, что стучать в мою дверь — хорошая идея. Сказали, что мы много пролили на пол, и нам нужно было вернуться и очистить его.

Я нетерпеливо цыкнула.

— Фигня. Мы с Эллой прибрались перед уходом.

— Да, но ведь ничего не было пролито на их сторону до того, как мы все ушли, не так ли? — когда я покачала головой, открытая ладонь Марайи взметнулась вверх в оправданном жесте, который кричал, «Видишь!?».

Люк сверкнул ухмылкой и продолжил.

— Так, значит, она и они поругались, когда она сказала, что пусть сами убираются и отваливают.

Марайя, чье лицо теперь покоилось в ее руках, пробормотала что-то о «слабоумных» и желании переселиться в другую комнату.

Я хихикнула.

— Как все уладилось?

— Одна из женщин с другого конца коридора кричала, что если они не закроют дверь, то вымоет пол всеми тремя, — он ухмыльнулся. — Думаю, это была Сара. Благослови ее боги.

— Элла спустилась раньше меня? — я ее не видела, но, возможно, она уже вышла на улицу, чтобы приготовить Юнипер. Они покачали головами. — Мы собираемся прокатиться вдоль озера. Вы двое хотите пойти? Выйти из стен ненадолго?

Марайя застонала.

— Я хочу, но мне нужно подать Магде заявление на новую пару соседей. Я не хочу провести еще неделю с этими двумя доставучками. Они сводят меня с ума.

— Люк? — подсказала я.

— Не сегодня. Я собираюсь зажечь свечу в храме для Соарифа, а потом мне нужно поработать над снаряжением. Я все откладывал.

Я удивленно подняла брови. Бог, которому он воздал должное, не шокировал меня. Соариф был восточным богом любви… всех видов. Однако, я не ожидала, что он откажется от поездки, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Возможно, его неудача в Нофгрине повлияла на него больше, чем можно было предположить по флирту с Марайей.

— Хм, — сказала я. — Конечно. Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе, пока буду ждать Эллу?

— Конечно, — Люк стукнул кулаком по столу.

Марайя зашипела от боли и шикнула на него. Хотя пар, поднимавшийся от их чашек, пах примерно так же, как и от того, что Элла приготовила для нас двоих, он не мог сделать так много. Он не мог заменить потерянный сон или заставить забыть ее все ранее… во главе с соседями. По крайней мере, ни одна из женщин не была частью ее компании. Я сказала ей об этом, пытаясь успокоить.

Она закатила глаза и сказала ехидно.

— Мне посчастливится провести с Каролиной и Дельфиной еще два месяца, если моя просьба будет отклонена.

— Вот это дух, — сказал Люк, проглатывая ложку каши. — А до тех пор, если ты не сможешь осуществить перевод, тебе придется проводить как можно больше времени вдали от них. Предлагаю свою комнату… ой! — она пнула его. Я прикрыла смех рукой.

Прошло четверть часа, прежде чем Элла наконец появилась в столовой. Марайя и Люк ушли, и мой урчащий желудок заставил серьезно подумать о том, чтобы захватить еду без нее, когда, бросив взгляд на дверь, я, наконец, обнаружила ее. Ее было трудно не заметить, она почти столкнулась с двумя другими посетителями, когда шла к очереди. Мне пришлось несколько раз окликнуть ее по имени, чтобы она вырвалась из задумчивости и нашла меня.

— Извини, — сказала она, подойдя ко мне. — Должно быть, вчера я выпила больше, чем думала. Я сегодня не в себе, — я склонила голову. Прошлой ночью она была в прекрасной форме, особенно к концу ночи. Теперь ее обычно светлая кожа была бледной и тусклой, а карие глаза потускнели.

— Это была определенно хорошая ночь. Ты только что разминулась с Марайей и Лукасом. Им пришлось иметь дело с ее соседями по комнате, которые пришли в наш дом, чтобы накричать на нее. Я их даже не слышала, а ты?

— Да, это объясняет шумиху. Думаю, что я, должно быть, заснула во время этого. Они пойдут с нами?

— Нет. У них сегодня много дел. Полагаю, у тебя не было возможности спросить Коннера, пойдет ли он?

— Нет. Ты его не видела?

— Нет. Вероятно, он все еще в постели. Не хочу его будить.

Она все еще не села и теперь провела пальцем по столу, едва касаясь его поверхности.

Я встала.

— Я тоже. Давай возьмем немного колбасы и уйдем отсюда.

Колбаса и сваренные вкрутую яйца были завернуты в платки. Повар наполнил наши фляги горячей водой, в которую мы налили себе чаю. Элла принесла наши плащи, оставив их в прихожей столовой. Мы надели их и направились в конюшню.

Крепышка начала возбужденно ерзать, как только увидела меня. Сланцево-серая шуба поблескивала в тусклом свете амбара. Я делала все возможное, чтобы ездить на ней несколько раз в неделю, даже если это было только в тренировочных дворах. Физические упражнения помогали ей не меньше, чем мне. Никогда в жизни она не подвергалась такому постоянному нападению незнакомцев, людей или лошадей. У нас было это общее, но я знала, что она никак не могла понять перемены.