Глава 9
ОЧНУЛСЯ Я утыканный капельницами. Одна трубка обеспечивала внутривенное питание, вторая накачивала антибиотиками, третья поддерживала водный баланс, а последняя была просто для улучшения самочувствия.
Тем же утром я распрощался со всеми лекарствами и иголками. Рад был избавиться и от того, и от другого. Мне никогда не нравилось чувствовать себя беспомощным или ничего не соображающим от закачанной дряни. Я любил, чтобы все и всегда было под полным контролем. У меня осталось слишком много плохих воспоминаний о временах, когда у кого-то имелась власть надо мной.
Так прошло два дня. Как только я очнулся, появились следователи: федералы, чикагские полицейские, мой начальник, его босс и начальник четырех детективов, пытавшихся убить меня, Кона и Нину Толливер. Также присутствовали начальник полиции, прокурор штата, его помощник и стенографистка. Много народу, но и места в палате было достаточно.
Похоже, они уже допросили Кона и Нину и ждали, когда я очнусь, чтобы подтвердить показания.
— Как вы поняли, что возникли проблемы? — спросил федеральный следователь.
— В тот момент, когда Нина Толливер сказала, что из маршалов видела только меня и Кона, я заподозрил, что мы в беде. — Я взглянул на своего босса. — Шарп и Уайт мертвы?
Сжав челюсти, он быстро покачал головой.
— Нет?
— Уайт в коме, лежит через две палаты от тебя, а Шарп вчера уехал домой.
— Каков прогноз у Уайта?
— Должен прийти в себя, — заверил меня Кейдж.
Я кивнул. Следователь снова собрался заговорить, но я задал шефу еще один вопрос.
— Что с Касселем и Рыбиным?
— Оба под стражей у федералов. Ты ранил Касселя, а Рыбина задержали в аэропорту при попытке пересечь границу.
— А Кунс и Уоллес? Мертвы?
— Да, — ровным голосом ответил он.
— А не должны были, — рявкнул начальник полицейских. — Они были застрелены в...
— Им приказали бросить оружие и лечь на землю, — ледяным тоном сообщил Кейдж мужчине. — Но они открыли ответный огонь.
— Это только показания вашего человека, — возразил тот.
— Так и есть, — согласился Кейдж. И я был даже рад, что его грозный взгляд направлен не на меня. — Беккер и Чинг — заслуженные маршалы, и они прошли проверку как в моем департаменте, так и в вашем.
— Да, — подтвердил следователь, прежде чем переключить внимание на меня. — Итак, маршал, что произошло после того, как вы с миссис Толливер покинули здание?
Я рассказал все до мельчайших подробностей, ничего не упустив, в том числе и отзывчивость владельца автомастерской, и Кона, позвавшего меня из сарая, и то, что я сначала услышал несколько выстрелов, а затем ответный огонь.
— Должно быть, те два продажных копа стреляли в Ковальски и Чинга, — закончил я.
— Мы не знаем точно, были ли они продажными, — снова вмешался их капитан.
— Верно, — честно признал я. — Может быть, Толливер похитил кого-то из членов их семей. — Может, их шантажировали.
Полицейский открыл рот, чтобы возразить.
— Разве что вы уже проверили их банковские счета и обнаружили движение денежных средств, — рассуждал я. — Если да, то «продажные» — подходящая формулировка, сэр.
— Так и есть, — сухо ответил Кейдж ледяным тоном. — Если проверить историю вкладов, то сразу станет понятно, что взятки они брали на протяжении нескольких лет. Ваше управление, как всегда, насквозь пронизано коррупцией.
— Вы забыли, что сами служили детективом в полиции, маршал Кейдж?
— Нет, не забыл — ответил тот мрачным голосом. — Мой напарник оказался продажным, но капитан был в курсе, как и сотрудники отдела внутренних расследований. А вы, похоже, понятия не имеете о том, что творится у вас под чертовым носом.
Не в стиле моего босса выбирать выражения. Вспыхнул спор, и я нисколько этому не удивился. На самом деле, самым влиятельным человеком в комнате был начальник моего босса, главный заместитель федерального маршала Том Кенвуд. Когда он заговорил, все заткнулись.
Кенвуд пересек комнату и встал у моей кровати.
— Вы отлично справились, Джонс. Отдохните и возвращайтесь к нам, как только сможете. Вы спасли очень важного свидетеля, у которого есть подробные данные о незаконной деятельности семьи Корза. Если бы не ваши героические действия в тот день, мы бы вернулись к началу расследования, а двое детей потеряли бы свою мать. Своим поступком вы оказали честь всей службе маршалов, а также вашему руководству и команде.
— Благодарю вас, сэр.
Кенвуд поднял голову и встретился взглядом с начальником полиции.
— Мы начинаем официальное федеральное расследование в отношении двоих замешанных в этом деле полицейских и всего вашего департамента, — заявил он. — Сегодня утром генеральный прокурор довел информацию до сведения мэра. Будет назначен специальный следователь.
Никто не проронил ни слова.
Кенвуд повернулся к Кейджу.
— Я хочу навестить Уайта и поговорить с его женой, а потом встретиться с Шарпом.
— Да, сэр.
Все, кроме Кейджа, вышли. Я заметил, что заместитель Кенвуда остался ждать в холле. Наклонившись, начальник положил руку на мое здоровое плечо.
— Как оклемаешься, позвони отцу Дойла. Что-то насчет волка.
Я улыбнулся.
— Да, сэр.
— Поговорим через неделю, Джонс.
— И ни днем раньше? Я же сдохну со скуки.
— Посмотри сериалы, — посоветовал он.
Я кивнул.
Кейдж вышел, в коридоре поравнялся со своим боссом, и они исчезли из виду. Оглядевшись, я обнаружил свой заряжающийся телефон на столике рядом с кроватью. Высветилось шесть пропущенных звонков от отца Яна, один от самого Яна, и я пожалел, что не мог ответить.
— Господи Иисусе, Мария и чертов Иосиф!
Я вздрогнул от громкого бодрящего голоса Кэтрин Бентон, когда она, окутанная облаком парфюма, ворвалась в палату.
Дженет Пауэлл, входя следом, завопила еще громче:
— Какого черта ты устроил?
— Я же говорила, что он действительно ранен, — взвизгнула Аруна Даффи, и опередив их, бросилась ко мне. Она схватила меня за руку и плюхнулась рядом на кровать.
Аруна никогда не была милым, нежным цветком, хотя раньше, со своим ростом в 5 футов и 6 дюймов и весом в 110 фунтов, очень на него походила. Теперь же, на седьмом месяце беременности, она ела все, что попадалось на глаза, и стала очень большой. И уже не была настолько в себе уверена.
— Я думала, ты носишь бронежилет? — спросила Мин Квон, огибая всех и подлетая ко мне с другой стороны. — Как тебя угораздило нарваться на пулю, chagiya24?
— Мин, это как с презервативами — стопроцентная защита не гарантируется, — сказал я, приподнимаясь, чтобы чмокнуть ее в щеку. По ее ласковому обращению я понял, что она очень волновалась.
Мин фыркнула, когда я ее поцеловал, повернула голову и чмокнула меня в ответ. Следующей на очереди была Аруна, потом Дженет. Кэтрин заинтересовала папка, лежавшая на полке рядом с кроватью. Лишь когда она взяла ее в руки и начала просматривать страницы, я понял, что это моя больничная карта.
— А ну положи на место.
Кэтрин шикнула в ответ.
— Не стоит совать нос куда не следует, — проворчал я.
— Угу, — не отрываясь от бумаг, она рассеяно поцеловала меня, прежде чем выпрямиться. — У тебя еще и перелом запястья? — От пристального взгляда ее темно-карих глаз я чуть не вздрогнул.
— Да это давно случилось, — пытался оправдаться я. — Все уже зажило.
Кэтрин хмыкнула и продолжила бегло просматривать страницы. Когда она их переворачивала, на левой руке переливался на свету огромный пятикаратный бриллиант в платиновой оправе.
— Нажми-ка кнопку вызова, — велела она Мин. — Нужно переговорить с медсестрой.
— Как вы вообще здесь оказались? — задал вопрос я всем присутствующим женщинам, ставшим мне семьей еще со времен первого курса Чикагского университета.
— Аруна указана в качестве твоего экстренного контакта, — пояснила Мин, как обычно спокойно.
Она была доброй, проницательной и являлась сердцем нашей маленькой компании. А также беспощадным адвокатом, с которым никто не захотел бы повстречаться в зале суда. Самолично убедился в этом, когда в прошлый раз заходил к ней на работу. Мин чертовски пугала.
— После того, как ее известили о случившемся, она позвонила нам.
Я повернулся к Аруне.
— Что? Я не должна была им звонить?
— Ты перепугала всех безо всякой на то причины.
— И это ты называешь «без причины»? — вспыхнула Кэтрин, тряся обеими руками перед моим носом толстенную, в три дюйма, историю болезни. — Это очень серьезно, Мирослав.
Боже, она назвала меня полным именем.
— Мы приехали сюда так быстро, как только могли, — объяснила Дженет.
Только Аруна оставалась жить в Чикаго, и с ней я виделся регулярно. Кэтрин переехала на Манхэттен, Дженет — в Вашингтон, округ Колумбия, а Мин — в Лос-Анджелес. Но я продолжал болтать с ними раз в неделю. Мы знали, что происходит в жизни у каждого. Так что, хотя я вживую не виделся с Кэтрин в течение полугода, с Дженет уже восемь месяцев, а с Мин четыре, это было совсем незаметно. Они по-прежнему были очень большой частью моей жизни.
— Я приходила вчера, — пояснила Аруна, похлопав меня по руке. Ее золотисто-зеленые глаза потеплели, когда она посмотрела на меня. — Вот почему ты в такой палате.
Я прищурился.
— А в какой был?
— В маленькой, — просветила меня она, откидывая с плеча длинные прямые каштановые волосы.
— И что же ты сделала?
— Спросила врачей, хотят ли они оказаться в завтрашних новостях.
— Ты же работаешь в 20/2025, — напомнил я. — Ты не занимаешься местными чикагскими новостями.
— Канал бы не отказался от эксклюзивного материала о больнице, в которой плохо обходятся с ранеными героями.
— Никакой я не герой.
— Ты спас женщину, вашего свидетеля, — быстро ответила Аруна. — Твой босс все рассказал.
— Ох, да ради всего святого, — проворчал я.
— Заткнись. Они ведь перевели тебя, правда?
— Потому что ты им угрожала.
— И правильно сделала, — фыркнула она. Я заметил, как глаза ее вспыхнули гневом. — Подумать только, возражать мне... Да пошли они!