-- Мне пока еще шестнадцать лет и без папиного разрешения я на свидание не пойду!

-- Тогда я к вам завтра приду и попрошу разрешения с вами встречаться, - засмеялся молодой человек.

-- Приходите, - ухмыльнулась Васька и отключилась.

А Маша едет к нему на машине. Он посмотрел на часы: половина четвертого дня. Она еще не скоро будет в Новосибирске. Снова кто-то позвонил. Вадиму показалось, что звонят в дверь и крикнул дочь:

    -- Вася! Открой дверь пожалуйста!

    Васька вышла из своей комнаты и посмотрела на отца, как на сумашего.

    -- Пап, это снова телефон звонит, -- пояснила она, повернулась и ушла к себе.

    Вадим пострел на трубку и нажал на кнопку. Ему что-то громко заговорил Аркашка.

    -- А помедленней можно? -- Попросил он.

    -- Маша приезжает! -- Начал было быстро говорить Аркадий.

    -- Я уже знаю и из первых рук, -- сказал Вадим и широко улыбнулся. -- Она мне звонила.

    -- Сама? Откуда она знает твой номер телефона? -- Удивился Аркадий.

    -- А она и не знала. Я первый ей позвонил. Она решила на этот раз ехать на своей машине. Я не знаю, как это у нее получится: бедро, наверное, болит еще.

    -- Нам женщин никогда не понять, друг, -- смеясь, ответил Аркадий. -- Ладно. До встречи. Сообщи, когда приедет эта сумасшедшая.

    -- Хорошо, - пообещал Вадим и отключился.

    Да. Она приедет и что? Что будет дальше с ними? Ничего не ясно. Сейчас ими обоими двигало странное чувство, которое ни один из них двоих не понимал. Как оно называется? А может это и есть любовь?

 Внезапно входная дверь распахнулась и в большую комнату, похожая на фурию, влетела Юля. Она и раньше теребила Кирилла и его брата, чтобы они помогли ей уговорить Вадима поговорить с ней, но упрямого друга было сложно уговорить на то, чего он не хотел. Наконец уговоры Юлии возымели действие.  Вадим согласился поговорить с ней.

    Она пришла к нему домой, и Васька сразу насупилась, словно маленький ребенок. Все было как в плохой пьесе.

    -- Почему ты не хочешь со мной разговаривать? -- Не унимаясь, спрашивала Юлия.

    -- Что ты хотела, Юля? -- Безразличным голосом спросил он.

    -- Ты осунулся, -- заметила Юля. -- И шрамы почти не видны, -- она хотела дотронуться до его щеки, но Вадим отвел ее руку. -- Прости, что я сразу на тебя накинулась...

    -- Я тоже думал, что меня порвет медведица в двадцати шагах от избушки...Но она спасла меня и зашила... Она ...

    -- Мне все время хотелось узнать о чудесном избавлении от той зверюги и о твоей избавительнице.

    -- Там, оказывается, две ночи уже жила племянница Всеволода Анатольевича, Маша. Она и пристрелила медведицу, и меня заштопала. Оказалась, как рояль в кустах.  – Спокойно объяснял Вадим. - Выходила меня. Она зашивала меня жилками той же медведицы. -- Вадим замолчал и, глядя в глаза Юлии, добавил: -- Я жизнью ей обязан... Я всем ей обязан.

    -- Ты что, серьезно? -- Лицо Юлии исказилось от презрения и удивления. -- Ты ничем ей не обязан. Так ты по ней страдаешь? Не делаешь "пластику" лица, чтобы помнить о ней? Да? О ней? -- Юлия задохнулась от злости.

    -- Я не собираюсь тебе ничего объяснять... -- он не договорил, а звонкая пощечина заставила его закрыть глаза от боли. Удар пришелся по больной щеке. -- ...Вот на этом и закончим, -- холодно произнес Вадим.

    Юлия поняла, что то, зачем она приехала к нему, сама и разрушила. Слезы покатились из ее глаз. Вадим достал из кармана рубашки чистый носовой платок и вытер ей слезы.

    -- Не нужно обо мне жалеть, Юленька. У нас все равно ничего бы не получилось. Пожалей себя.

    -- Можно еще один вопрос? -- Трясущимися от рыданий губами, спросила она.

    -- Что ты хочешь еще узнать?

    -- Какая она? Красивей меня?

    -- Женщин нельзя сравнивать. Просто она мне ближе по жизни, по привычкам, по возрасту...

    -- Она еще и старуха?! Ты променял меня на старуху? Сколько ей лет? – Юля едва не задохнулась от неожиданной злости.

    -- Сорок четыре. Пойми, Юленька, мы с тобой разные люди. Я не чувствую тебя в своем доме хозяйкой. Ты еще молода и у тебя будет все хорошо. Поверь мне, -- Вадим поцеловал Юлию в макушку и открыл входную дверь.

    Юлия вышла из квартиры... Из подъезда... Из его жизни... Начал накрапывать дождик, а через несколько секунд превратился в настоящий ливень. Она стояла, вытирая слезы, смешанные с каплями, его платком. Никого не замечала. и дождь тоже.

    -- Зачем вы еще больше сырость наводите? -- Раздался возле нее смеющийся голос.

    -- Не трогайте меня, -- отмахнулась она.

    Но голос материализовался в молодого человека и увлек ее за руку под козырек подъезда. Новый знакомый заметил, что светлый носовой платок принял на себя все тяготы по удалению макияжа.

    -- Вы сами умылись или дождь помог?, -- Кивнул он на платок, который она мяла в пальцах.

    -- И сама, и дождь помог, -- с грустной улыбкой произнесла Юлия.

    -- Да бросьте вы его.

    -- Кого? -- Не поняла женщина.

    -- Платок, -- пояснил голубоглазый знакомый. -- Зачем он вам такой грязный?

    Юлия посмотрела на платок -- это все, что осталось ей от Вадима. Все, что ее связывало, когда-то с ним ,и теперь он оказался не нужен. Она покрутила его еще в пальцах, оглянулась, нашла глазами урну и выбросила в нее платок. Молодой человек набросил ей на плечи свой пиджак.

    -- Только у меня другого платка нет, -- она посмотрела в голубые глаза и снова накатили слезы.

    -- Вам достался тяжелый день? – С участием спросил он.

    Юлия только кивнула в ответ.

    -- Улыбнитесь, -- попросил незнакомец, -- улыбнитесь и все пройдет.

    Юлия с недоверием ко всему происходящему сделала попытку растянуть губы, но получилось глупо и смешно. Сквозь слезы у нее вырвалось то ли рыдание, то ли громкий смешок, от которого ей сделалось немного неловко, а новый знакомый смотрел на нее смеющимися голубыми глазами и молчал.

    Смуглый и черноглазый Вадим казался антиподом ему. И ростом он уступал, но глаза... голубые с зелеными искорками приветливо улыбались ей. Юлии показалось, что таких глаз она еще не видела никогда.

    -- Вы всех спасаете от дождей? – Все еще плача, поинтересовалась она.

    -- Да нет. Первый раз. Как мне вас звать?

    -- Зачем вам мое имя? -- Смутилась Юлия. -- Дождь пройдет, и мы можем никогда не встретиться.

    -- Очень даже можем, -- охотно не согласился он. - А вы хотите, чтоб мы снова встретились?

    -- Не знаю... - пожала плечами Юлия.

    -- Дождь, на самом деле, скоро закончится. Я бы хотел вас увидеть, -- он посмотрел на часы, -- Сейчас я спешу, но вот вам моя визитка. Там все координаты, где меня искать. Подумайте еще. Пожалуйста, -- и выскочил из-под козырька.

    Прикрываясь портфелем от дождя, скрылся в сквере. Юлия осталась пережидать дождь, вертя карточку, на которой было написано " Орешников Вадим Андреевич...

    Вадим!...

    Это что?! Ирония судьбы? Шутка? Снова Вадим, но этот Орешников совсем не похож на  Бромштейна. Абсолютно. Она поежилась и закуталась в пиджак. Пиджак! Конечно. Теперь ей придется обязательно его найти, чтоб его вернуть. Она посмотрела в сторону, куда ушел Орешников и от бессилия топнула ногой. Это же надо! Но вспомнила его глаза и улыбнулась.

    Солнце выглянуло из-за облаков, и голубое небо явилось перед миром. Разгоряченный асфальт впитывал лужи. Юлия перекинула пиджак нового знакомого Вадима на руку и пошла к своей машине.

    Вадим видел, что Юлия плачет, что пошел дождь и она, закрыв лицо ладошками, стоит и мокнет, хотел уже пойти и вернуть ее, но молодой незнакомый  прохожий. Он снял с себя пиджак,  накинул на ей на плечи. Потом увел под козырек..

    Он стоял у окна и не видящим взглядом смотрел на то место, где минутуку назад стояла Юлия. Юлии больше нет в его жизни и единственный человек, который поддержит в любую минуту -- это Васька.