Шахта Яроу находилась отъ Каллендера на разстояніи почти четырехъ миль. Джемсъ Старръ внимательно разсматривалъ мѣстность, по которой онъ теперь шелъ и которой онъ не видалъ съ того самаго дня, какъ послѣдняя тонна угля изъ копей Аберфойля была отправлена по желѣзной дорогѣ въ Глэсго. Тихая земледѣльческая жизнь заняла тутъ мѣсто прежней промышленной, болѣе шумной и болѣе дѣятельной. Контрастъ былъ тѣмъ поразительнѣе, что зимою полевыя работы прекращаются. Но тогда, во всѣ времена года, массы углекоповъ, находившихся и на землѣ и подъ землею, оживляли эту мѣстность. Большія телѣги развозили тутъ уголь и день и ночь. Рельсы, глубоко ушедшіе теперь въ землю благодаря гнилымъ шпаламъ, тогда скрипѣли подъ тяжестью вагоновъ. Въ настоящее время шоссейныя дороги и простыя тропинки замѣнили трамваи, бывшіе въ употребленіи во времена эксплоатаціи угольныхъ копей; Джемсъ Старръ думалъ, что онъ идетъ по пустынѣ.

Итакъ, инженеръ печально смотрѣлъ на окрестность. По временамъ онъ останавливался, чтобы перевести дыханіе. Онъ прислушивался. Въ воздухѣ не слышно уже было былого шума и свиста машинъ. На горизонтѣ не было видно чернаго дыма, на который всякій инженеръ смотритъ съ любовью. Не было видно ни высокихъ цилиндрическихъ или призматическихъ трубъ, изъ которыхъ выходилъ бы дымъ густыми клубами, ни предохранительныхъ клапановъ, которые бы со свистомъ выпускали бѣлый паръ. Самая земля, которая нѣкогда была черна отъ насѣвшей на нее угольной пыли, теперь была чиста, на что непривычный глазъ Джемса Старра смотрѣлъ лишь съ сожалѣніемъ.

Всякій разъ, какъ инженеръ останавливался, останавливался и Гарри Фордъ. Молодой углекопъ молча ждалъ. Онъ прекрасно понималъ, что происходило въ душѣ его спутника, и раздѣлялъ его чувства. Онъ тоже былъ сыномъ копей и провелъ въ нихъ большую часть своей жизни.

— Да, Гарри, все это перемѣнилось. — сказалъ, наконецъ, Джемсъ Старръ. — Но должны же были, конечно, истощиться эти копи, изъ которыхъ взяли такую массу угля, ихъ сокровища! Ты жалѣешь о прежнемъ времени?

— Да, я жалѣю о немъ, мистеръ Старръ! — отвѣчалъ Гарри. — Работа была тяжела, но она была интересна, какъ всякая борьба.

— Безъ сомнѣнія, мой милый! Тутъ происходила ежеминутная борьба: тутъ ежеминутно грозили обвалы, пожары, наводненія, взрывы… Нужно было предотвращать эти опасности! Ты вѣрно сказалъ! Это была борьба и, слѣдовательно, настоящая жизнь!

— Углекопы Аллоа болѣе счастливы, чѣмъ углекопы Аберфойля,

— Да, Гарри, — отвѣтилъ инженеръ.

— Не шутя, я начинаю сожалѣть, — вскричалъ молодой человѣкъ, — что земной шаръ не весь составленъ изъ угля! Тогда угля хватило бы на цѣлые милліоны лѣтъ!

— Безъ сомнѣнія, Гарри; но нужно сознаться, однако, что природа оказалась очень предусмотрительной, составивъ нашъ сфероидъ, главнымъ образомъ, изъ песка, известняка и гранита, которыхъ огонь не можетъ истребить!

— Вы хотите сказать, мистеръ Старръ, что люди кончили бы тѣмъ, что сожгли бы свой земной шаръ?..

— Да, они сожгли бы его весь, мой милый, — отвѣчалъ инженеръ, — Земля до послѣдняго куска исчезла бы тогда въ печахъ локомотивовъ, локомобилей, пароходовъ, газовыхъ заводовъ. — И вотъ чѣмъ бы кончилъ нашъ міръ въ одинъ прекрасный день!

— Теперь этого нечего бояться, мистеръ Старръ, но зато надо думать, что угольныя копи истощатся скорѣе, чѣмъ этого ожидаетъ статистика!

— Такъ и будетъ, Гарри, и вотъ почему я думаю, что Англіи слѣдовало бы продавать свое топливо другимъ націямъ дороже, чѣмъ на вѣсъ золота!

— И правда! — отвѣчалъ Гарри.

— Я хорошо знаю, — добавилъ инженеръ, — что ни гидравлика, ни электричество не сказали еще своего послѣдняго слова и что со временемъ человѣкъ широко воспользуется этими двумя силами. Но что жъ изъ этого?! Уголь тоже очень удобенъ и удовлетворяетъ всѣмъ нуждамъ промышленности! Къ несчастью, люди не могутъ производить его по своему желанію. Если лѣса, которые находятся на землѣ, безпрестанно разрастаются подъ вліяніемъ теплоты и влаги, то этого, къ сожалѣнію, не происходитъ съ подземными лѣсами; и нельзя ожидать, чтобы земной шаръ когда-нибудь снова пришелъ въ такое состояніе, въ которомъ количество ихъ могло бы увеличиться!

Разговаривая, Джемсъ Старръ и его проводникъ пошли быстрѣе. Черезъ часъ послѣ того, какъ они вышли изъ Каллендера, они уже подходили къ копи Дошаръ.

Даже самый равнодушный зритель былъ бы тронутъ печальнымъ видомъ, который представляли покинутыя зданія. Они походили на скелетъ нѣкогда живого существа.

На обширномъ пространствѣ, окруженномъ нѣсколькими тощими деревцами, почва еще исчезала подъ чернымъ слоемъ угольной пыли, но уже не видно было ни куска угля. Все уже давно было подобрано и пошло въ дѣло.

На невысокомъ холмѣ рисовался силуэтъ огромнаго сруба, который медленно разрушали лучи солнца и капли дождя. На верхушкѣ этого сруба былъ укрѣпленъ огромный блокъ, ниже котораго шли толстыя переборки; черезъ нихъ нѣкогда были перекинуты канаты, по которымъ корзины съ углемъ поднимались на поверхность земли.

Въ нижнемъ этажѣ была полуразрушенная комната съ испорченными машинами, стальныя и мѣдныя части которыхъ нѣкогда такъ блестѣли. По землѣ валялись бревна, покрывшіяся мохомъ отъ сырости, остатки насосовъ, сломанныхъ шестерней, подъемныхъ машинъ, длинныхъ лѣстницъ, такъ похожихъ на ребра ихтіозавровъ, рельсовъ на сгнившихъ шпалахъ, которыя теперь не выдержали бы вѣса пустого вагончика, и т. п. Такова была картина, представившаяся инженеру и его спутнику.

Наружныя отверстія такъ поросли мохомъ. Вблизи нихъ виднѣлись остатки корзинъ, а тамъ дальше тянулся большой угольный паркъ, въ который нѣкогда складывали уголь съ тѣмъ, чтобы разсортировать его потомъ, смотря по его величинѣ и качеству. Обломки бочекъ, кривые поршни, мостики, дрожавшіе при малѣйшемъ вѣтрѣ, длинныя коромысла, наклонившіяся надъ отверстіями шахтъ, треснувшія стѣны, полуразрушенныя кровли — все это представляло яркую и печальную картину запустѣнія, производившую такое тяжелое впечатлѣніе, какое не получается ни при видѣ развалинъ древняго рыцарскаго замка, ни при видѣ разрушенной крѣпости.

— Какая жалость! — сказалъ Джемсъ Старръ, взглянувъ на молодого человѣка, который ничего не отвѣтилъ.

Потомъ они оба вошли подъ навѣсъ, прикрывавшій отверстіе шахты Яроу. По лѣстницамъ этой шахты еще можно было спуститься въ самыя нижнія галлереи копи.

Инженеръ наклонился надъ шахтой.

Въ былое время оттуда съ шумомъ выходилъ воздухъ изъ вентиляторовъ, но теперь шахта походила на нѣмую пропасть. Казалось, что стоишь у кратера какого-нибудь потухшаго вулкана.

Джемсъ Старръ и Гарри вступили на первую площадку лѣстницы.

Во время эксплоатаціи копи Аберфойля были обильно снабжены различными остроумными снарядами, приспособленіями для спуска въ шахты. Тутъ были корзины съ автоматическими парашютами, скользившими по деревяннымъ рельсамъ, подвижныя лѣстницы, называющіяся «engine-men» и такъ устроенныя, что давали углекопамъ возможность безопасно спускаться и безъ труда подниматься, и т. п.

Но всѣ эти усовершенствованные аппараты были унесены, лишь только прекратились работы. Только въ шахтѣ Яроу оставался цѣлый рядъ лѣстницъ, отдѣленныхъ узенькими площадками черезъ каждые 50 футовъ. Тридцать такихъ лѣстницъ давали возможность спуститься въ нижнія галлереи копи, на глубину 1500 футовъ. Только такимъ образомъ происходило сообщеніе между глубиною копи Дошаръ и поверхностью земли. Что касается вентиляціи, то она производилась чрезъ шахту Яроу, галлереи которой сообщались съ другой шахтой, у которой отверстіе находилось на болѣе высокомъ уровнѣ. Такимъ образомъ, получался сифонъ, изъ котораго и выходилъ испорченный воздухъ.

— Я слѣдую за тобой, мой милый, — сказалъ инженеръ, давая знакъ молодому человѣку, чтобы онъ шелъ впередъ.

— Какъ вамъ угодно, мистеръ Старръ.

— У тебя есть лампа?

— Да, и дай Богъ, чтобы мы опять стали пользоваться предохранительными лампами, съ которыми мы, бывало, работали!

— Въ самомъ дѣлѣ, - отвѣчалъ Джемсъ Старръ, — теперь тутъ нечего опасаться взрывовъ газа!