Новейшее почтенное исследование Grandmaison’a (Geoffroy de Grandmaison. L’Espagne et Napoléon. 1804–1809. Paris, 1908) — работа такого же типа, как труд Driault об Италии; это новый обстоятельнейший критический пересмотр данных о дипломатических и политических усилиях Наполеона, направленных к завоеванию Пиренейского полуострова. Другими целями автор не задавался, а поставленную себе задачу разрешил очень хорошо. Нечего и говорить, что об этой эпохе молчат, или почти молчат, и более специальные (по теме) работы. Даже такая работа по истории Испании, где, казалось бы, хотя какое-нибудь место должно было быть отведено фактам экономического порядка, как Marliani. «Histoire politique de l’Espagne moderne suivie d’un aperçu sur les finances» (два тома, Paris, 1840), довольствуется шаблоннейшим пересказом всем известных политических и дипломатических актов и ничего более для всей эпохи Наполеона не дает.

Из местных историй эпохи наполеоновского завоевания Испании можно отметить в сущности лишь один труд, написанный французом на основании также и французских источников, где можно было бы рассчитывать найти кое-что, хотя бы о торговле шерстью, хотя бы о положении Барселоны при блокаде, но и тут эти надежды оказываются тщетными.

В своей добросовестной и основанной на архивных документах монографии «Napoléon et la Catalogne» (Paris, 1910) автор, Pierre Conard, останавливается на истории завоевания, анализирует историю французского управления страной, но ничего не говорит об экономических последствиях завоевания как для Франции, так и для Каталонии. Вообще это — исследование истории завоевателей в завоеванной стране, а не самой завоеванной страны и не страны, откуда пришли завоеватели. Даже в главе, близко подходящей к интересующей нас теме («Les finalices du gouvernement improvisé»), не находим ничего, относящегося к торгово-промышленной истории эпохи (если не считать беглого упоминания на стр. 258 о вывозной пошлине и тому подобных случайных замечаний).

Переходим к германским государствам и Австрии.

Старая специальная литература о Пруссии и Австрии в эпоху Наполеона дала, как я уже сказал выше, очень мало даже с точки зрения исследования и чисто политической истории этой эпохи, не говоря уже об истории экономической; самое обстоятельное исследование (из произведений этой литературы) принадлежит Пертесу (Cl. Th. Perthes. Politische Zustände… in Deutschland zur Zeit der französischen Herrschaft, в трех томах. Gotha, 1862–1869). Но и Пертес совсем не останавливается на экономических отношениях между германскими странами и Францией и вообще на экономическом положении Германии.

Истории Австрии при Наполеоне посвящены (из более новых работ) две монографии: 1) Adolf Beer. Zehn Jahre österreichischer Politik. 1801–1810. Leipzig, 1877 и 2) Ed. Wertheimer. Geschichte Österreichs und Ungarns im ersten Jahrzehnt des 19. Jahrhunderts, nach ungedruckten Quellen. Bd. I, Leipzig, 1884; Bd. II, Leipzig, 1890. Только вторая из этих книг занимается (хотя немного) внутренней историей габсбургской монархии, но все-таки не дает никакого представления об экономическом ее состоянии и о торговле в частности с Францией.

Тот же Beer, который написал «Zehn Jahre» etc., издал и другой обширный труд: «Die österreichische Handelspolitik im neuzehnten Jahrhundert» (Wien, 1891); к сожалению, интересующую нас эпоху он обходит молчанием, если не считать нескольких фраз на стр. 5–6. А между тем, это самая обширная из всех монографий по данному вопросу (618 страниц). Для тех, кто будет заниматься исследованием роста австрийской промышленности, представят несомненно интерес три больших тома Keess’a «Beschreibung der Fabrikate, welche in den Fabriken, Manufakturen und Gewerben des österr. Kaiserstaates erzeugt werden» (Bd. I. Wien, 1819; Bd. II, 1820; Bd. III, 1823). Но для нашей темы эта книга знатока экономических отношений Австрии и современника интересующей нас эпохи не дает ничего, кроме констатирования роста промышленности в Австрии с начала второго десятилетия XIX в. Австрия была все время наглухо замкнута от вторжения всякой иностранной, в том числе и французской, промышленности.

Несколько беглых замечаний об интересующей нас эпохе мы находим в книге Meynert’a «Kaiser Franz I» (Wien, 1872), в главе «Handelspolitik», на стр. 267–272.

Общие обзоры истории Пруссии в эту эпоху сплошь и рядом вообще не касаются вовсе экономической истории или говорят (бегло) о крестьянской реформе, о цехах — и только (ср., например, довольно большой (585 страниц) обзор, написанный Neubauer’ом, «Preussen’s Fall und Erhebung 1806–1815». Berlin, 1908). Это тем более бросается в глаза, что, вообще говоря, другие стороны внутренней жизни Пруссии в эту эпоху разработаны лучше, чем это сделано относительно Franzosenzeit в других странах, и есть монографическая литература по реформам Штейна и Гарденберга и т. п. (Из вопросов экономической истории больше повезло вопросу о цехах и законодательству, касающемуся их; между прочим, этой теме посвящено было и исследование безвременно скончавшегося Н. В. Молчановского). Из монографий, которые освещают отчасти экономическую историю Пруссии в эту эпоху, нужно, конечно, на первое место поставить книгу Mamroth’a.

Капитальное исследование Mamroth’a «Geschichte der preussischen Staats-Besteuerung. 1806–1816» (Leipzig, 1890) посвящает континентальной системе в ее последствиях для фиска несколько страниц (стр. 728–737). Но книга его вообще чрезвычайно полезна для ознакомления с положением Пруссии в эти годы.

В значительной мере на книге Mamroth’a основаны относящиеся к эпохе блокады страницы (стр. 28–40) в книжке Freymarck’a «Die Reform der preussischen Handels- und Zollpolitik von 1800–1821» (Jena, 1897), появившейся в издании семинария Конрада в Галле («Sammlung nationalökonomischer und statistischer Abhandlungen», Bd. XVII).

Но Австрия и Пруссия не были так тесно связаны с Империей Наполеона, как другие германские государства: 1) в Австрии все время действовал запретительный тариф относительно ввоза иностранных, в том числе и французских, фабрикатов; 2) континентальная блокада географически мало касалась Австрии, отрезанной от моря с 1809 г., но получавшей все колониальные продукты, какие ей были нужны, из окружавших ее стран; 3) Пруссия хотя и должна была широко раскрыть свои границы для французских товаров, но находилась в крайней степени общеэкономического истощения и не могла играть роли как рынок сбыта; 4) и Австрия и Пруссия получали то немногое, что вообще до них доходило из Франции, почти исключительно через посредство Франкфурта и Лейпцига, так что о непосредственной торговле этих стран с Францией не говорят ни документы архивов, ни брошюры и статьи современников. Вот почему нельзя удивляться скудости (или, вернее, полному отсутствию) данных об этом предмете в литературе.

Перейдем теперь к германским странам, более близко связанным с наполеоновской Францией: к Бергу, Нижнему Рейну, Франкфурту, Саксонии, Ганноверу, Вестфалии, ганзейским городам.

Маленький очерк был посвящен Redlich’ом промышленности Берга при Наполеоне (Otto Redlich. Napoleon I und die Industrie des Grossherzogstums Berg, в «Beiträge zur Geschichte des Niederrheins», Bd. XVII, Düsseldorf, 1902, стр. 188–216).

Но, конечно, эта работа отодвинута на второй план исследованием Шарля Шмидта.

В превосходной монографии Шарля Шмидта, «Le Grand Duché de Berg» (Paris, 1905) стр. 323–421 посвящены вопросу о влиянии французской таможенной политики на Берг, начиная с 1791 г. и кончая 1813 г., и можно сказать, что если бы история всех подвластных Наполеону чужих земель была так написана, как написана Шмидтом история Берга, то задача исследователя истории французской промышленности при блокаде сильно облегчилась бы. Но, конечно, эта книга не могла избавить меня от необходимости обратиться ко всем документам о Берге, какие только я мог найти в Национальном архиве, так как задачи у Шмидта и у меня были разные: его интересовал Берг как особое целое, а меня интересовало то, что можно было извлечь из истории Берга для понимания положения французской промышленности при блокаде. Его, например, по свойству и постановке темы могло и не заинтересовать то обстоятельство, что в 1804, 1805, 1806 и 1807 гг. из Берга на левый берег Рейна, принадлежавший Франции, выселялись капиталисты, заводившие здесь бумагопрядильни и могущественно способствовавшие процветанию здесь (вплоть до 1808 г.) хлопчатобумажной промышленности, — и он, действительно, обошел молчанием документ, об этом сообщающий, а для той задачи, которую я себе ставлю в предлагаемой работе, подобные известия имеют свое значение, и таких случаев можно отметить несколько. Но тем не менее нужно сказать, что если бы о всех странах, подпавших под власть Наполеона, были налицо такие работы, как работа Шмидта о Берге, то всякий исследователь экономической жизни этого периода мог бы только порадоваться.