Еще один источник научных противоречий связан с вопросом первенства. Такие вопросы могут возникать, когда два или больше ученых в одно время приходят к одной мысли. Хотя в математике и естественных науках одновременные открытия кажутся поразительными, они, тем не менее, довольно распространены. Примерами могут послужить истории Ньютона и Лейбница (дифференциальное исчисление), Фарадея и Генри (электромагнитная индукция), Адамса и Леверье (обнаружение планеты Нептун), Дарвина и Уоллеса (теория эволюции), Гейзенберга и Шредингера (квантовая механика).
Конечно, один из самых мощных стимулов в науке — удовольствие от открытия, узнавания чего-то нового о мире вокруг. Если бы ученые были святыми, они могли бы довольствоваться этим. В большинстве случаев они не преследуют меркантильных целей. Хотя если они что-то открывают, то, как правило, хотят известить об этом мир. Перед глазами начинает маячить Нобелевская премия.
Значит, во всех подобных случаях появляется возможность для споров из-за первенства, и подчас возникают яростные битвы. Для данной книги я выбрал примеры, показавшиеся мне самыми наглядными, и мы увидим, каким образом можно отреагировать на брошенный вызов.
Но вместе с тем мы поймем, что не всегда просто даже определить открытие или установить, когда именно оно произошло. Иногда такие вопросы решаются в вежливой, сдержанной манере — как это было в случае с теорией эволюции, в котором участвовали Чарльз Дарвин и Альфред Рассел Уоллес — поэтому об этой истории можно просто не вспоминать.
Но в иных ситуациях последствия были горькими. Классический пример — это битва между Исааком Ньютоном и Готфридом Вильгельмом Лейбницем (см. главу 3). Хотя Ньютон был непростым человеком и часто воевал с другими по самым разным поводам, все эти конфликты беспокоили его. Возможно, что они даже испортили ему удовольствие от активного занятия наукой.
Почему некоторые противоречия заканчиваются мирно, а другие, похоже, продолжаются без конца? В последнем случае, может быть, причиной всему сама наука, которая развивается слишком медленно. В результате то и дело возникают противоположные идеи. Но чаще это касается некоторых скрытых или не очень скрытых вопросов убеждений или ценностей, которые лежат в основе всех дебатов. Многие истории — именно такого рода и являются моделями, которые помогают нам понять конфликты, продолжающиеся и в наши дни, как в случае с креационизмом (Дарвин, глава 5), а также с насущным вопросом о том, как ткань в матке женщины становится человеком (см. Вольтер против Нидхема, спор о зарождении, глава 4). В этом 10-летнем споре Вольтер возложил на себя миссию разоблачить Нидхема, известного английского натуралиста, как «опасного биологического мыслителя». Среди методов Вольтера был и тот, что известен и сегодня: он предположил, что Нидхем — гомосексуалист. Нидхем в ответ на это ворчливо отозвался о «так называемых мудрецах», которые ревностно проповедуют, но сами не соблюдают обета безбрачия — намек на несколько любовных романов Вольтера, последний из которых был у него с собственной племянницей.
Кроме того, хотя Дональд Джохансон и Ричард Лики больше не воюют в печати или лично (глава 9), вопрос о происхождении человека остается не менее спорным и увлекательным, чем прежде.
В случае с Джохансоном и Лики позиции нападающего и обороняющегося в один миг поменялись местами. Но такого, естественно, не произошло, когда Дерек Фриман, малоизвестный австралийский профессор антропологии, избрал своей жертвой американского кумира, Маргарет Мид, ведь сама Мид к тому времени уже умерла. Разгоревшийся в результате скандал (глава 10) привлек огромное количество и защитников, и нападающих. Хотя перепалка по-прежнему продолжается, правда в том, что репутация Мид уже пострадала.
Еще одно, более позитивное следствие одного противостояния, наблюдается сегодня в виде современного интереса к динозаврам, который многим» обязан активной вражде между двумя великими искателями окаменелостей XIX века. Конкуренция между Эдвардом Дринкером Коупом и Отниелом Чарльзом Маршем (см. главу 7) стал легендой и включала в себя все возможные виды двуличности и придирок. И тем не менее именно благодаря этому слово динозавр теперь так популярно в мире и поддерживает настолько высокий интерес публики к палеонтологии, что вызвало рост финансовой поддержки музеям и экспедициям и, в свою очередь, принесло новые открытия.
В-некоторых случаях новые идеи в науке угрожают убеждениям публики и другим ученым. Хороший пример — теория эволюции, и среди нападавших было множество неспециалистов. (Более того, само слово ученый не существовало до 1840 года, когда было придумано английским исследователем Уильямом Хьюэллом.) Один из самых известных споров в истории науки — противостояние между верным сторонником Дарвина, ученым Томасом Генри Гексли и епископом Сэмюелем Уилберфорсом, который ученым не был (глава 5).
Лорд Кельвин, современник Дарвина, не нуждался в защитниках. Он пользовался столь глубоким уважением, что его представления о возрасте Земли, хотя и совершенно ошибочные, продержались целых 60 лет (глава 6).
Альфред Вегенер, с другой стороны, не обладал такой репутацией. В результате ему пришлось долго и упорно бороться, прежде чем его поразительная догадка о континентальном дрейфе получила признание (глава 8).
Значит, это еще одна книга о противостояниях в науке. Расположенные примерно в хронологической последовательности, главы образуют непрерывный рассказ, который охватывает всю историю современной науки, в том числе немного математики, основы исследований. Книга диалектична; изучив истоки и развитие новой идеи, но вместе с тем и ситуацию, в которой она возникла, мы можем лучше понять, чего же в результате ей удалось добиться.
Точно так же, как история политики помогает главам государств разбираться в современных событиях, эти короткие яркие эпизоды рассказывают нам о науке как виде деятельности человека, организованном процессе.
Другими словами, я хочу показать, что ученые тоже обладают человеческими эмоциями; что они испытывают гордость, жадность, драчливость, зависть и тщеславие, а также религиозные и патриотические чувства; что они тоже подвержены тем же разочарованиям, слепоте и низким чувствам, что и все мы; что они самые настоящие люди. В результате все это — история и проигравших, и победителей.
Мы начинаем с противостояния папы Урбана VIII и Галилея. Некоторые авторы утверждают, что это было начало до сих пор продолжающейся вражды между наукой и религией. По крайней мере один писатель, профессор истории науки Уильям Провайн говорит, что раскол произошел позже и касался теории эволюции{2}. Возможно, как заявляют некоторые, такого раскола вообще не существует? Об этом можно поспорить.
Вы, читатель этой книги, и есть главный ее критик и комментатор. Мы ценим ваше мнение и хотим знать, что было сделано нами правильно, что можно было сделать лучше и что еще вы хотели бы увидеть изданным нами. Нам интересно услышать и любые другие замечания, которые вам хотелось бы высказать в наш адрес.
Мы ждем ваших комментариев и надеемся на них. Вы можете прислать нам бумажное или электронное письмо либо просто посетить наш Web-сервер и оставить свои замечания там. Одним словом, любым удобным для вас способом дайте нам знать, нравится или нет вам эта книга, а также выскажите свое мнение о том, как сделать наши книги более интересными для вас.
Посылая письмо или сообщение, не забудьте указать название книги и ее авторов, а также ваш обратный адрес. Мы внимательно ознакомимся с вашим мнением и обязательно учтем его при отборе и подготовке к изданию последующих книг. Наши координаты:
E-mail: info@dialektika.com
WWW: http://www.dialektika.com
Информация для писем:
из России: 115419, Москва, а/я 783
из Украины: 03150, Киев, а/я 152