Поэкспериментировав с различными способами устроиться поудобнее, парень, в конце концов, нашёл себе довольно приемлемую позу и с облегчением смог закрыть глаза, провалившись в омут без всяких ненужных сновидений.

-----------------------------------------------------

Утро следующего дня разбудило его своей радушной свежестью. Потянувшись в своём импровизированном «гнезде», Миха с наслаждением почувствовал, что неплохо выспался. Солнце уже поднялось над деревьями, и его лучи ласково щекотали лицо, мягко пробиваясь сквозь зелень кроны. Ветер заставлял весело трепетать листья, а синева неба радовала глаз своей нежностью и глубиной.

Спустившись вниз, парень понял, что что-то не так. Вернее не так было понятно что: его лошадь, привязанная внизу, лежала на земле без движения, нелепо завалившись на бок. Подбежав к ней, Миха обнаружил, что она мертва. Выхватив меч, он осмотрелся вокруг, но лес был такой же, как обычно. Ничто не выдавало чьего-либо присутствия, более того: ничто не говорило о том, что здесь вообще кто-то был, словно животное просто взяло и само умерло ни с того ни с сего.

Осмотрев тело, воин так и не смог понять что произошло. Никаких следов борьбы, да и просто следов… Это было очень странно и… жутко. Миха вновь и вновь смотрел на закатившиеся глаза и посиневший высунутый язык мёртвого существа, которое ещё недавно дышало и было его верным спутником в дороге. От сознания этого факта по спине воина пробежал холодок. Он не мог не услышать, если бы кто-то напал на них ночью. Путешествия и необходимость всегда быть начеку обострили его восприятие, сделав сон очень чутким. И тем не менее…

Осмотрев всё ешё раз, путник нашел одно единственное свидетельство, говорящее о том, что здесь действительно кто-то был – клочок длинной чёрной шерсти, зацепившийся за упряжь с другой стороны морды мёртвой лошади. Кто-то действительно приходил, непонятно как убил лошадь и исчез, а Миха спал как ни в чём не бывало, и, судя по всему, от подобной участи его спас лишь случайный приступ паранойи.

Дальше пришлось идти пешком. Атмосфера леса больше не казалась воину обычной. Он шел, постоянно оглядываясь. За каждым деревом ему мерещились тени. Туман, висевший среди тенистых стволов, навевал ещё большее чувство тревоги. Пару раз Михе даже казалось, что кто-то промелькнул в чаще – буквально на самой границе его поля зрения, однако всякий раз он не успевал ничего толком рассмотреть. Это могла быть птица или просто игра его расшатанных нервов. Путник ускорил шаг.

Внезапно, сзади послышался какой-то шум. Внутри него всё сжалось, однако вскоре он узнал звук перестука копыт. Через пару минут из-за изгиба дороги появилась повозка. Парень с облегчением вздохнул.

За скромную плату пожилой возница и сидящий рядом воин согласились взять Миху с собой. Оказалось, что они были отцом и сыном, промышлявшими охотой в местных лесах. Услышав про историю с лошадью, они оба только вздохнули.

– Очень хорошо, что ты решил спать на дереве, иначе быть беде, – проговорил старик, когда их новый пассажир закончил рассказ о своих недавних злоключениях.

– Вы знаете, что случилось? – удивился парень, перекатившись на шкурах, лежавших в повозке, поближе к вознице и его сыну.

– Скорее всего это был леший. Он бродит по ночной чаще и похищает дыхание тех, кто там спит, – ответил старый охотник, невольно вздрогнув всем телом. Должно быть в лесной тени ему было слишком прохладно.

– И что же делать, если вдруг ты один в лесу?

– Ездить по лесам в одиночку – это уже само по себе – жуткая глупость, если ты не маг или какой-нибудь великий герой, конечно! – саркастически хмыкнул сын охотника – здоровенный детина с луком, ножом и громадным топором за поясом.

– Всегда надо караулить по ночам. – проявил куда большее терпение возница, назидательно воздев кверху палец. – Если леший чувствует, что кто-то начеку, то он не нападёт.

– Ты ещё легко отделался. Я как-то слышал про целую группа беженцев, которая шла от границы с Ларией, когда там ещё шла война. Они все улеглись спать у костра, наверно устали, и просто не проснулись, – мрачно выдал со своего места детина.

– Ну и дела… – ещё больше ужаснулся Миха.

– Я не понимаю, зачем ты вообще спал в лесу? В паре десятков километров назад по дороге, есть указатель на придорожную таверну. Там всегда можно было безопасно переночевать, – удивился молодой охотник.

– Так получилось… – растерянно проговорил парень.

Он действительно не заметил таверну. Слишком уж сильно его вчера одолели размышления, в которых ему надо было обязательно разобраться. Переварить, произошедшее за последние дни, до сих пор было очень трудно, однако теперь он корил себя за свою минутную слабость. Надо было быстрей приходить в себя, быстрее забыть кровь, смерти, ужасы храма…  Ведь следующий такой случай может действительно стоить ему жизни.

– До столицы далеко? – спросил он, внутренне пресекая очередное самокопание.

– Не очень. Думаю, если поспешить, то к ночи доберёмся, – ответил возница, подгоняя лошадей.

Повозка охотников, несмотря на свою явную неказистость, шла довольно бодро, трясясь как в лихорадке и высоко подпрыгивая на каждом попавшемся ухабе, но Михе на ворохе шкур было мягко и удобно. К середине дня на глаза ему уже успело попасться несколько селений. На дорогах всё чаще стали появляться путники и другие повозки. Окружающая местность всё активнее демонстрировала свою обжитость, а к вечеру лес полностью уступил место сельскохозяйственным полям, на которых росли самые разнообразные посевные.

Временами попадались пышные сады, полные фруктовых деревьев, или фермы, где разводили и выращивали скот. Судя по всему, вне леса ситуация с нападениями на население обстояла не так критично, а может просто умельцам истребления нечисти, обосновавшимся в столице, было ближе ехать за очередным заработком.

Уже в объятиях вечерних сумерек повозка, наконец-таки, дотряслась до окраин самой столицы. В этом месте откуда-то сбоку, петляя между невысокими холмами, выныривала речка, на берегах которой одна за другой прилепилось несколько мельниц. Затем речка протянулась вдоль дороги, пока, наконец, не скрывалась под громадной каменной стеной, высотой без малого около десяти метров. По периметру стены, далеко уходящей вправо и влево, стояло множество мощных сторожевых башен. Сама стена щерилась великим множеством узких окошек-бойниц. Вход внутрь города перекрывался толстенными воротами в несколько человеческих ростов вышиной, над которыми находился каменный герб, изображавший корону, висящую над соколом, сидящим на ветке какого-то дерева. Вдалеке же, Миха не без любопытства различил островерхие башни дворца.

– Приехали, провинциал! Вот и Главгород! – весело сказал ему старик.

ГЛАВА 13

Город был большим. Вернее, если мерить незатейливыми Михиными мерками, он был просто огромен. Простой деревенский кузнец, никогда, даже будучи у себя на родине, не выбиравшийся из глубокой провинции, раньше и подумать не мог, что кто-то строит дома больше чем в два этажа. Да что там! Раньше даже два этажа казались ему несусветным чудачеством. Здесь же нормой были и три, и четыре, и даже пять ярусов. Парень очень удивился, кому могло понадобиться столько многоэтажных изб, мол – в таком доме и заблудиться недолго, – а узнав, что каждый этаж это несколько отдельных изб, которые поставленных одна на одну, удивился ещё больше, заявив, что: «непонятно тогда, как нижние не боятся, что к ним провалятся верхние, и где тогда у верхних огороды и погреб». На эти его вопросы охотники ответить почему-то затруднились. Впрочем, Миха и сам скоро понял, что ни о каких огородах здесь и речи быть не могло. Этот место было совершенно не таким, как прочие города.

Вся центральная улица была вымощена брусчаткой, причём камни были разных видов и положены таким образом, чтобы образовывать узор, завораживающе отблёскивавший в свете вечерних фонарей. Кругом, куда не кинь взгляд, лепились целые рассадники кустов и деревьев. В этих небольших парках довольно часто можно было обнаружить беседки, окружённые клумбами, а то и какие-нибудь скульптуры или даже небольшие бассейны, наполнявшиеся из акведуков, то и дело пересекавшими дорогу сверху. Можно было подумать, что местный народ специально экономил место, чтобы было, где поговорить, посидеть, а то и полежать в теньке, задумчиво глядя на текущую воду и меланхолично покуривая сигаретку.