В воспоминаниях о В. И. Ленине, в публикациях документов и биографических очерках о нем вопрос о возвращении вождя большевиков из эмиграции освещался неоднократно. Наиболее полный перечень фактов о возвращении В. И. Ленина и литературы по этому вопросу дан в 4-м томе Биографической хроники В. И. Ленина (с. 1—57). В начале 60-х годов появились солидные исследования, достаточно полно на основе имевшихся печатных и архивных источников осветившие проблему возвращения российских эмигрантов во главе с В. И. Лениным из Швейцарии в Россию5. Исторические факты и исследования позволяют с достаточной полнотой восстановить историю переезда В. И. Ленина и его группы из Швейцарии через Германию в революционную Россию. Поскольку до сих пор не перевелись спекулянты на великом имени Ленина, представляется целесообразным вновь вернуться к событиям более чем семидесятилетней давности. На проблеме проезда В. И. Ленина через Германию в Россию в 1917 году следует остановиться подробнее и потому, что опубликованные в СССР документы и свидетельства непосредственных участников и организаторов проезда не нашли должного отражения в публикации, подготовленной Вернером Хальвегом.

В. И. Ленин, всю свою жизнь посвятивший борьбе с самодержавием, в момент его краха, в великие дни второй народной революции, оказался вдали от родины. Естественно, что с получением первых известий о победе революции он стал рваться в Россию «из проклятого далека», в гущу революционного народа, не только сбросившего самодержавие, но и выдвинувшего в ходе борьбы Советы рабочих и солдатских депутатов, органы власти типа Парижской Коммуны. Прочитав в Шо-де-Фоне реферат «Пойдет ли русская революция по пути Парижской Коммуны?», В. И. Ленин просит И. Ф. Арманд в случае ее отъезда в Россию «в Англии узнать тихонечко и верно», не мог ли он проехать таким путем. Он извещает В. А. Карпинского о плане нелегального проезда в Россию через Англию и Голландию и просит в случае согласия обдумать все практические шаги и немедленно начать подготовку к осуществлению плана проезда в Россию по документам на имя Карпинского6.

В поисках путей в революционную Россию В. И. Ленин перебрал, кажется, все возможные варианты, строил самые невероятные планы. Вспоминая об этом, Н. К. Крупская писала, что он не исключал даже аэроплан, «но об этом можно было думать только в ночном полубреду. Стоило это сказать вслух, как ясно становилась неосуществимость, нереальность этого плана. Надо достать паспорт какого-нибудь иностранца из нейтральной страны, лучше всего шведа: швед вызовет меньше всего подозрений. Паспорт шведа можно достать через шведских товарищей, но мешает незнание языка. Может быть, немого? но легко проговориться»7.

В. И. Ленин не исключал и проезда через Англию, хотя и прекрасно понимал, что ее правящие круги не заинтересованы в пропуске в союзную Россию интернационалистов, противников продолжавшейся войны. «Я уверен, — писал он 6(19) марта И. Ф. Арманд, — что меня арестуют или просто задержат в Англии, если я поеду под своим именем… Поэтому я не могу двигаться лично без весьма «особых» мер»8. Эти меры и были предусмотрены его планом. Он писал, скорее всего, Я. С. Ганецкому: «Прошу сообщить мне по возможности подробно, во-1-х, согласно ли английское правительство пропустить в Россию меня и ряд членов нашей партии, РСДРП (Центральный Комитет), на следующих условиях: (а) швейцарский социалист Фриц Платтен получает от английского правительства право провезти через Англию любое число лиц, независимо от их политического направления и от их взглядов на войну и мир; (б) Платтен один отвечает как за состав провозимых групп, так и за порядок, получая запираемый им, Platten'oм, вагон для проезда по Англии. В этот вагон никто не может входить без согласия Платтена. Вагон этот пользуется правом экстерриториальности; (в) из гавани в Англии Платтен везет группу пароходом любой нейтральной страны, получая право известить все страны о времени отхода этого специального парохода; (г) за проезд по железной дороге Платтен платит по тарифу, по числу занятых мест; (д) английское правительство обязуется не препятствовать нанятию и отплытию специального парохода русских политических эмигрантов и не задерживать парохода в Англии, давая возможность проехать быстрейшим путем.

Во-2-х, в случае согласия, какие гарантии исполнения этих условий даст Англия и не возражает ли она против опубликования этих условий.

В случае телеграфного запроса в Лондон мы берем на себя расходы на телеграмму с оплаченным ответом»9.

Но вскоре выяснилось, что Англия охотно пропускает сторонников войны, таких как Г. В. Плеханов, Л. Г. Дейч, Г. А. Алексинский, которым был предоставлен даже крейсер, арестовывая и задерживая интернационалистов, как было с Троцким, Мельничанским, Чудновским, Мухиным, Фишелевым и Романчуком10.

Вопрос о возвращении эмигрантов не сходил с газетных полос, особенно левых направлений. Газеты писали о препятствиях, которые чинились эмигрантам со стороны правительств Англии, Франции, России. В частности, «Правда» сообщала: «Появляются известия, что французское и английское правительства стараются мешать возвращению в Россию наших товарищей, русских эмигрантов»11. Даже генерал А. И. Деникин писал, что Ленина и его единомышленников «союзники несомненно не пропустили бы»12.

Под могучим давлением общественного мнения Советов, рабочих и солдатских организаций Временное правительство объявило политическую амнистию, министр иностранных дел П. Н. Милюков телеграфировал своим дипломатическим представительствам о содействии всем русским политическим эмигрантам к возвращению на родину. Но это был в отношении многих, особенно циммервальдистов, сторонников прекращения войны, лишь красивый жест. В секретной телеграмме тем же дипломатам Милюков рекомендовал снабжать эмигрантов «установленными консульскими паспортами для въезда в Россию», «если только лица эти не значатся в международных или наших контрольных списках»13. А в эти списки были включены и те, кто подозревался «в пропаганде о заключении мира», принимал участие в Циммервальдской или Кинтальской интернационалистских конференциях и т. п.

Временное правительство, продолжавшее вместе со странами Антанты империалистическую войну, фактически составило с ними заговор о недопущении в Россию эмигрантов-интернационалистов и содействии скорейшему возвращению таких шовинистов, как Н. Д. Авксентьев, Л. Г. Дейч, Г. В. Плеханов, Б. В. Савинков, и им подобных. Английское и французское правительства, как сообщалось Временному правительству, окажут противодействие выезду пацифистов, то есть сторонников мира, «из Франции и проезду их через Англию»14.

Ныне установлено, что «Ленин и его группа безусловно просили французские паспорта, но в выдаче таковых им было отказано», что все попытки большевиков-эмигрантов выяснить возможность возвращения в Россию через союзные страны окончились неудачей15. У Ленина теплилась надежда найти пути на родину через Англию по крайней мере до середины марта, когда В. И. Ленин уже определенно пришел к выводу, что «Англия не пустит». Это констатировала по приезде в Россию Н. К. Крупская, об этом вспоминал Г. Шкловский в 1926 году16. Таким образом, как документы, так и воспоминания свидетельствуют о том, что В. И. Ленин и его сторонники в полной мере изучили вопрос о возвращении в Россию через союзные страны и лишь после того, как убедились в полной невозможности осуществления плана проезда через Англию, вынуждены были начать поиски иных путей возвращения на родину. И в этом случае приходится удивляться глубочайшему ленинскому пониманию тайных пружин межгосударственного межимпериалистического механизма, обеспечивавшего подавление инакомыслия и инакомыслящих в вопросах войны и мира. Делая вывод о невозможности проезда через Англию, Ленин мог только догадываться, что существуют контрольные списки, в которые занесены все циммервальдисты, что министр иностранных дел Милюков предписал своим полномочным представителям не выдавать паспортов на возвращение на родину интернационалистам. Для Ленина уже из печати стало ясно, что правители Англии и Франции посылают в Россию социал-патриотов, не пуская сторонников мира. Этот вывод Ленина полностью совпадал с мнением представителей всех партий, находившихся в эмиграции в Швейцарии, которые 2 апреля (20 марта) 1917 г. приняли резолюцию, где констатировалась очевидная невозможность ехать в Россию через Англию из-за противодействия со стороны английских и французских властей.