Медсестра на стойке регистрации медленно поднимается на ноги, а другая бежит по коридору ко мне. Все сразу наваливается на меня. Я сильный, но не настолько сильный для этого дерьма. Мое дыхание неровное, а мышцы слабеют.

- Мне срочно нужна каталка! – кричит медсестра.

Я качаю головой. – Я понесу ее, просто помоги мне, пожалуйста!

Мой пульс стучит в висках. Глаза медсестры поднимаются, чтобы встретиться с моими, и она сглатывает, указывая мне на металлические двери. Я следую за ней в комнату, где укладываю Тор. Я наблюдаю, как сотрудники носятся вокруг нее, отталкивая меня куда-то назад. Они не тратят ни секунды, не задают вопросов. Они не спеша подключают ее к оборудованию и проверяют. Я опускаюсь вниз по стене и сажусь на пол, потому что ноги больше не держат. Это чертовски много даже для такого, как я.

- Что с ней произошло? – кто-то спрашивает меня.

Я не поднимаю взгляда. Я держу глаза опущенными, когда говорю: - Ее похитили. И избили…

Одна из медсестер бежит в коридор, зовя другого врача. Возможно, я должен был просто убить ее, когда она вошла в мой кабинет, вместо того, чтобы заставить ее вынести этот гребаный кошмар, который я называю жизнью. Она никогда не забудет, через что ей пришлось пройти. И часть меня подсказывает, что для нее будет лучше не ворошить прошлое и забыть об этом на всю последующую жизнь. Иногда смерть кажется хорошим выходом, но, наверное, эгоистично, что я забочусь о ней с тех пор, как она появилась.

На следующее утро я просыпаюсь на больничном стуле. Тор спит. Она еще не знает, что я здесь. Всю ночь я думал о своем брате. Если бы я позволил, то все это полностью овладело мной, и часть меня хочет этого. Я смотрю на Тор, проверяя монитор. Она выжила. Чем дольше я смотрю на нее, тем больше моя печаль превращается в ярость. Мое дыхание становится тяжелее и глубже. Я могу позволить смерти Калеба разрушить меня, либо я могу убить этого ублюдка, который забрал его жизнь. Я потерял Калеба. Но я не могу потерять и ее.

Все, что я слышу – это повторяющийся сигнал где-то рядом со мной. Все ужасно болит, когда я изо всех сил пытаюсь открыть глаза. Я моргаю от ослепляющих флуоресцентных ламп, когда пытаюсь оглядеться вокруг. Я лежу на кровати. Поворачивая голову в сторону звука, я нахожу кардиомонитор, зеленая полоска бегает по экрану. Больница. Я в больнице. У меня в голове полный туман, но я изо всех сил пытаюсь вспомнить, как сюда попала. Последнее, что я помню ... Я сглатываю, когда желчь поднимается в горле. Последнее, что я помню, это Джо. Позор и отвращение ползут по моей коже, словно рой насекомых. Я закрываю глаза и ложусь головой обратно на  подушку, когда в ней начинают мелькать образы. Все, что я вижу, это едва заметная улыбка Калеба, перед тем, как Джо пустил в его голову пулю. Боль, которую я до этого не осознавала, пронзает меня изнутри, и она настолько мощная, что даже смерть моей мамы похожа на прогулку по парку. Несколько слезинок скользят по моей щеке, когда я вспоминаю о нем. Я потираю ладонью в области моего сердца, когда начинаю задыхаться. Мне кажется, что я больше не стану цельной. Калеб был лучиком света в этом мрачном и уродливом мире, и теперь его нет в живых, а я свободна, но попала в эту яму отчаяния. Я хочу, чтобы Джо просто позволил мне тогда умереть.

Дверь открывается, и я наблюдаю, как Джуд входит в комнату. Мое сердце начинает биться быстрее, а кожа покрывается холодным потом, когда дверь захлопывается за ним с тяжелым скрипом. Наши глаза встречаются, и меня накрывает волна эмоций. Я никогда не думала, что увижу его снова, и одного взгляда на него хватает, чтобы всхлип сорвался с моих губ. Я закрываю рукой свой рот, и трубки, прикрепленные к моей руке, натягиваются.

Он тут же оказывается возле меня и нежно проводит пальцем по моей щеке.

- Мне так жаль, Тор.

Я никогда не слышала столько нежности в его голосе. Я закрываю глаза, не в силах смотреть на него, пока эмоции ведут борьбу внутри меня. Его взгляд блуждает по моему лицу. Его волосы в полном беспорядке, а под глазами появились темные круги. Прежде я знала его только в одном образе - хозяин своей собственной империи, у которого все под контролем. Теперь же он выглядит полностью разбитым. Его брат мертв. Калеб мертв. Мне бы хотелось посочувствовать ему, но я слишком увязла в собственном горе. Хотелось бы мне сказать хоть что-то, но слова не приходят. Его брат умер, пытаясь спасти меня.

- Тор, - шепчет он.

Я отворачиваюсь от него. Я не могу на него смотреть. Я чувствую всё и сразу, и это слишком много, поэтому я пытаюсь всё отключить. Больше не хочу ничего чувствовать.

- Тор, - он проводит пальцем по моей щеке, и я инстинктивно вздрагиваю. Джуд отступает от края кровати и вздыхает. – Мне нужно, чтобы ты знала, почему я так поступил. Я… - Он качает головой, прежде чем продолжить. -  Ему нужно было поверить, что ты ничто. Любой, кто имеет для меня хоть какое-то значение, умирает, - его голос ломается.

Я помню тот момент, когда услышала эти слова, потому что это был тот самый момент, когда я сдалась. Это был момент, когда я поняла, что я ничто, и никакой помощи не будет. Это был момент, который разбил меня, и никакие слова не смогут склеить эти разбитые частички вместе.

- Ты всё, - выдыхает он.

Я не хочу быть всем. Я приняла свою судьбу; я согласилась с тем, что ничего для него не значу. Я была готова умереть. Я приветствовала смерть. Но в ту минуту, когда я услышала голос Калеба на другом конце телефона, единственное, чего я желала - чтобы Джуд обеспечил его безопасность.

Он потерпел неудачу.

Мне так жаль, что я не умерла, потому что жизнь с осознанием того, что Калеба больше нет – это агония, с которой я не могу смириться. Я закрываю глаза и все, что я вижу - его улыбающееся лицо, тот невидимый свет, который, я знала, он никогда не утратит, потому что он был хорош во всех отношениях. Он умер, пытаясь сохранить мою жизнь, и его потеря – это боль, которую я не могу описать словами. Поэтому я отключаю ее. Называйте это самосохранением. Есть столько всего, что разум может принять, прежде чем случится бум.

- Пожалуйста, уйди, - шепчу я, не глядя на него.

Его брови приподнимаются в темноте, и он приникает ко мне, словно хищник. Его пальцы обхватывают мой подбородок, заставляя меня встретиться с ним взглядом.

- Ты прошла через ад. Я прекрасно это понимаю, но ты должна меня услышать, ты для меня - всё. – Моя грудь сжимается, а слезы душат глаза. – Он забрал у меня Калеба, не дай ему забрать и тебя, - его голос едва громче шепота, когда он смотрит на меня, умоляя своими глазами. Я знаю, что должна что-то почувствовать в его словах, но я не чувствую ничего. Я просто не могу.

В дверь стучат, и в комнату заходит доктор со своими записями. Он одаривает меня широкой улыбкой, но мне не до этого.

- Мисс Пирсон, я доктор Перри. Как вы себя чувствуете? – я молчу, и он откашливается.

Нам нужно обсудить то, что с вами произошло…

- Я хочу, чтобы он ушел, - быстро говорю я, указывая на Джуда.

- Зачем мне уходить? – Джуд сжимает челюсти, и я догадываюсь, что он борется с желанием добавить туда несколько едких словечек.

Я смотрю на доктора, молча умоляя.

- По ее просьбе я должен поговорить с ней наедине. Пожалуйста, извините нас, мистер Пирсон.

Джуд поднимается и, не отводя взгляда от доктора, идет к двери. Затем он открывает ее и смотрит на меня. - Я собираюсь пойти курить,  скоро вернусь.

Дверь закрывается, и доктор смотрит на меня. – Как вы себя чувствуете? – снова спрашивает он.

- Нормально.

Физически это так, как и следовало ожидать, но мысленно я теперь никогда не буду в порядке.

Он кивает. – Вы через многое прошли. У вас была инфекция, но теперь все анализы в порядке. Думаю, вы сможете уйти через несколько дней.

Он смотрит на меня, и я знаю этот взгляд. Есть еще что-то, о чем он еще не рассказал, потому что не знает, как преподнести эту новость.