- Ты вообще, черт возьми, думаешь, что говоришь? Считаешь, что я позволю тебе приблизиться к нему, чтобы убить? -  Я тяжело дышу, думая об этом. – Я, блядь, убью его, но ноги твоей даже не будет там в тот момент!

Она смотрит на меня несколько минут. – Я не зверушка, которую ты можешь закрыть в клетке, Джуд. Это так не работает. Ты не был там. Ты не понимаешь этого. Мне это нужно.

Ее комментарий только злит меня. Я все прекрасно понимаю. Этот ублюдок в одиночку вырезал всю мою семью и уничтожил одного единственного человека, о котором я очень сильно заботился.

- Больше никогда не говори мне такого, - мои глаза опускаются на фотографию моей мамы и сестры, прежде чем снова возвращаются к Тор. - Я прекрасно понимаю, - рычу я.

Она запускает руки в волосы и снова хватается за сумку. – Супер, я просто хотела сказать, что ты не сможешь меня остановить, - она уворачивается, проталкиваясь мимо меня, и направляется в спальню. – Я не твоя собственность.

Вспышка гнева пронзает меня, и, прежде чем я понимаю, что делаю, я хватаю ее и прижимаю к стене, делая это с ней одной рукой. На вторую я опираюсь, когда опускаю свое лицо в нескольких дюймах от ее, моя челюсть сжата.

- Ты сделаешь то, что я тебе скажу, я не владею тобой, но, черт побери, я знаю, что лучше для тебя. Ты не поступишь так со мной. Ты меня хорошо расслышала? – Я убираю руку со стены, и она отходит от меня, закрывая глаза и поднимая руки, защищая свое лицо.

 Дерьмо. Она подумала, что я собираюсь ударить ее. Теперь она привыкла к такому. Я, блядь, порву этого сраного Джо.

- Черт, я… прости, Тор. Прости, - я осторожно приближаюсь к ней, нежно проводя пальцами по ее щеке, и она медленно, но все же опускает руки. Ее лицо бледное, а взгляд рассеянный. Я обхватываю ее лицо обеими руками и смотрю ей в глаза. – Я никогда не обижу тебя, куколка. Я… я просто не могу допустить, чтобы с тобой что-то произошло.

Она опускает взгляд в пол.

Я целую ее в лоб, вдыхая ее нежный аромат. Это так до чертиков ужасно – когда кто-то становится для тебя жизненно необходимым, знаете, это, наверное, самый ужасный страх в мире.

- Я никогда не сделаю тебе больно, шепчу я. – Обещаю, - я крепко сжимаю ее в течение нескольких секунд, прежде чем она полностью успокаивается.

- Все хорошо? – спрашиваю ее.

Она кивает.

- Мы уходим, хорошо? - бросаю я, отходя от нее и направляясь в ванную.

Я задерживаюсь на своем отражении на мгновение, прежде чем хватаю зеркало и бросаю его на пол. Стекло разбивается, и осколки разлетаются по всему полу.

Она залетает в ванную комнату; ее маленькое тельце утонуло в моей футболке.

- Что ты творишь? – спрашивает она, заправляя непослушную прядь волос.

Я смотрю на дыру в штукатурке. Стопки наличных денег сложены так же, как в банковском хранилище.

– Забираю свое дерьмо, - бормочу я. – Принеси мне один из тех чемоданов, хорошо, куколка?

Она приносит чемодан, ее глаза возвращаются к стене. Она наблюдает за тем, как я набиваю чемодан, не задавая ни одного вопроса. Теперь она знает, как это дерьмо работает. Я чертов букмекер. Букмекеры не могут пойти в банк. Мой дом – это чертов банк.

Марни помогает мне продолжать обыскивать дом. Мы разрушаем стены, срываем половицы до тех пор, пока не запихиваем последнюю копейку в чемодан. Здесь, наверное, лежат миллионы, накопленные за десять лет работы. И их определенно достаточно, чтобы прожить хорошую жизнь до конца наших дней, и это все, что меня беспокоит – позаботиться о нас. Позаботиться о ней.

Я бросаю сумки на лестницу и иду в комнату, чтобы забрать Тор.

- Пошли, - говорю я, открывая дверь, но ее здесь нет. Я поворачиваюсь и окидываю взглядом коридор, замечая, что дверь спальни Калеба приоткрыта. 

Я вздыхаю и медленно открываю дверь. Она сидит на кровати, прижимая фотографию Калеба к своей груди.

- Ну же, пойдем, - тихо говорю я. Она некоторое время смотрит на снимок, а затем молча встает и проходит мимо меня. В последний раз я окидываю взглядом комнату моего младшего брата, затем осторожно закрываю за собой дверь, беру сумки и следую за Тор.

Марни ждет нас рядом с машиной. Я передаю ему чемодан и говорю:

- Положи его в машину.

Я кладу руку на худую спину Тор и направляю ее к задней двери, удерживая ту открытой. – Позаботься, чтобы она села в машину.

Она забирается внутрь, выглядя потерянной, и в это мгновение телефон вибрирует в моем кармане. Я достаю его и смотрю на экран. Там сообщение от неизвестного номера: Мне нравится смотреть на твое падение. К нему прикреплено видео. Я смотрю на телефон, мое горло сжимается. Я задерживаю дыхание, когда удаляю сообщение. Я не стану, черт возьми, позволять ему запудривать мне мозги. Пришло время мне стать хозяином этой игры.

- Я скоро вернусь, хорошо? – говорю я. Ее глаза встречаются с моими, и она кивает.

Я направляюсь к заросшему сараю и прикладываю силу, чтобы открыть ржавую дверь. Меня окутывает запах плесени и бензина. Я замечаю две канистры с топливом и хватаю их. По дороге в дом я останавливаюсь, чтобы взглянуть на надгробные камни, спрятанные за деревьями. Не позволяй этой печали взять над тобой контроль. Чертова злость. Ярость. Вот, в чем я нуждаюсь.

Я продолжаю идти в сторону дома и откручиваю крышки канистр в тот момент, когда оказываюсь в дверях. Я разливаю жидкость по полу, лью на лестнице, которая ведет в подвал, через узкие коридоры. Я не могу остановить воспоминания, которые лезут в голову. Блядь! Я вздыхаю и продолжаю работу, сосредоточивая свое внимание на звуке бензина, когда тот брызгает на пол. Я захожу в оружейную комнату. Все, что оставил Марни - это коробка с взрывчаткой в углу. Я делаю дорожку из бензина к взрывчатке и выливаю остальное во внутрь деревянного ящика.

Я выхожу, разливая оставшееся топливо по подъездной дорожке, прежде чем выбрасываю канистру. Я слышу, как Марни заводит машину.

- Отъехай и включи задний ход, - кричу я, когда щелкаю зажигалкой. Я держу пламя перед своим лицом и смотрю на дом. Я колеблюсь, потому что собираюсь сжечь все дотла, я собираюсь уничтожить любые ощутимые человеком воспоминания, которые у меня есть. Я сглатываю, когда наклоняюсь и удерживаю пламя над жидкостью. Затем я отступаю, наблюдая за пламенем, поднимающимся по лестнице и дальше, к входной двери, прежде чем убегаю в сторону машины и забираюсь внутрь.

Шины визжат, когда Марни ударяет по педали газа. Он трогается с места, прежде чем мне удается закрыть дверь. Мы быстро минуем подъездную дорожку и выезжаем на грунтовую дорогу. Спустя несколько мгновений слышится громкий взрыв, который сотрясает окна автомобиля, и оранжевое свечение виднеется в лобовом стекле. Тор скользит своей маленькой ручкой по моей и крепко ее сжимает. Запрокинув голову назад на сиденье, я закрываю глаза, ритмично поглаживая большим пальцем ее запястье. Это нежное прикосновение меня как-то успокаивает, напоминает, почему я это делаю. Ради нее, ради нас.

- Куда мы сейчас направляемся? – тихо спрашивает она.

- В дом Марни в горах, пока мы не найдем Джо, затем мы исчезнем навсегда, - я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, но она не сводит глаз с окна. Все, что она делает, это кивает.

К тому времени, как мы добираемся до коттеджа, Тор уже спит у меня на коленях.

Я осторожно поднимаю ее, когда вылезаю из машины, и несу ее прямо в спальню. Отбросив одеяла, я осторожно укладываю её в кровать. Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, ее пальцы цепляются за мою рубашку, а глаза резко распахиваются.

- Останься, - шепчет она.

Я убираю выбившийся локон волос с её лица. – Я останусь, куколка, мне просто нужно очень быстро вымыться от этого бензина. – Я целую ее в лоб, а затем выхожу из комнаты.

Я быстро принимаю душ, не желая оставлять ее слишком надолго, затем вытираюсь, натягиваю боксеры и забираюсь в постель. Я обнимаю ее и притягиваю к себе. Я цепляюсь за нее, словно от этого зависит вся моя жизнь, когда вдыхаю ее знакомый запах. Она лежит вот так, напротив меня, и мои мышцы автоматически расслабляются. Она единственное в моей жизни, что ощущается правильно. Это испорчено, и это неправильно, но я люблю ее. Она мое все.