И он с поклоном вышел из комнаты. Остальные последовали его примеру и, проходя мимо Сильвера, говорили в виде извинения:

— «Согласно правилу» или — «На сходку, капитан!»

Когда все вышли, Сильвер обернулся ко мне:

— Вот слушайте, Джим Гаукинс, — сказал он шепотом. — Вы на волосок от смерти, а, может быть, они подвергнут вас и пытке. Они хотят сместить меня. Но я буду стоять за вас. Я сказал себе: «Если ты защитишь Гаукинса, то и Гаукинс защитит тебя». Для вас я последняя карта, Джим, а для меня — вы. Услуга за услугу, значит!

Я начал понимать, чего он хочет.

— Вы считаете, что уже все потеряно для вас? — спросил я.

— Конечно, все. Я понял это, как только увидел, что шхуна исчезла. А что до этих молодцов, Гаукинс, и до их сходки, то поверьте, они все дураки и трусы. Я спасу вас от них, Джим, а вы за то избавите меня от виселицы!

— Я сделаю, что могу! — отвечал я.

— Так, значит, по рукам! — вскричал Сильвер. — Могу сказать, что вы счастливо увернулись от беды, ну, и мне тоже повезло!

Он, ковыляя, подошел к головне, воткнутой в поленницу, и раскурил потухшую трубку.

— Поймите меня, Джим, — продолжал он. — Я знаю, что шхуна в безопасном месте, но как она туда попала — ума не приложу. Положим, я никогда не верил Гандсу и О'Бриену. Я ни о чем не спрашиваю вас, но если бы такой малый, как вы, соединился со мной, о, мы были бы такой силой, которую нелегко одолеть!

Он нацедил из бочки коньяку в оловянный стаканчик.

— Не желаете ли попробовать, дружище? — спросил он. — Ну, так я выпью за вас, Джим, — сказал он, когда я отказался. — Мне надо освежить голову, чтобы решить один вопрос. Дело в том, что я никак не могу догадаться, к чему было доктору отдавать мне карту?

На моем лице выразилось такое изумление, что он не повторил своего вопроса.

— Да, он дал мне карту, — сказал он. — И, конечно, в этом кроется какая-нибудь задняя мысль, хорошая или дурная!

Он выпил второй стаканчик коньяку и покачал своей большой головой, точно не ожидая впереди ничего хорошего.

Один из разбойников вошел в комнату и с насмешливым, как мне показалось, поклоном попросил у Сильвера факел. После его ухода я подошел ближе к амбразуре и выглянул в окно. Костер почти потух. На склоне холма столпились разбойники. Один из них держал факел, другой сидел в середине, держа в руках книгу и нож, клинок которого отливал всеми цветами радуги при свете луны и огня. Когда он встал, и все двинулись к дому, я поспешно отошел от амбразуры. Дверь отворилась, и, подталкивая друг друга, вошли пять разбойников.

— Входите, входите, ребята! — сказал Сильвер. — Я не съем вас. Я знаю правила и ничего не сделаю с депутатом!

Тогда выступил вперед тот, которого я видел с книгой и ножом, и, сунув что-то в руку Сильвера, быстро отошел к товарищам.

— Черная метка! — вскричал Сильвер, взглянув на то, что ему положили в руку. — И где вы только раздобыли бумагу? А, вы вырезали это из Библии! Какой это дурак изрезал Библию?

— Вот! — сказал Морган. — Что я вам говорил? Не выйдет из этого добра, говорил я вам!

— Ну, теперь не отвертеться вам от виселицы, — продолжал Сильвер. — Быть беде! И какой дурак сделал это?

— Это все Дик! — ответил кто-то.

— Дик? Ну, так пиши пропало, Дик! Твоя песенка спета! Да, можешь быть уверен, что это так!

Но тут выступил вперед тот разбойник, который первый ушел на сходку.

— Будет болтать вздор, Сильвер! — сказал он. — Вся сходка решила послать вам черную метку, и вы должны подчиниться ей. Вот поглядите, что на ней написано!

— Благодарю, Джордж. Очень приятно, что вы так хорошо знаете правила. Ну, так что же написано на метке? «Низложен». И прекрасно написано, честное слово, точно напечатано. Это вы сами написали, Джордж? Э, да вы, пожалуй, будете капитаном! А пока дайте-ка мне головню, моя трубка потухла.

— Довольно вам морочить команду! — сказал Джордж. — Теперь вы больше не капитан наш, сходите-ка с бочки и приступим к выборам!

— А я и вправду думал, что вы знаете правила, — презрительно заметил Сильвер. — Ну, так зато я их знаю. Вы должны сказать мне, чем недовольны, и я отвечу вам на ваши обвинения. А раньше этого ваша черная метка недействительна!

— О, мы уже столковались насчет этого! — отвечал Джордж. — Во-первых, вы провалили все наше дело, у вас не станет нахальства отрицать это. Во-вторых, вы отпустили отсюда врагов, хотя они были здесь, как в ловушке. Зачем они пожелали уйти — я не знаю, но ясно, что у них была своя цель. Затем, вы не позволили напасть на них. О, мы тоже понимаем кое-что, Джон Сильвер, вы ведете двойную игру, это ясно. Наконец, мы недовольны вашим поведением относительно этого мальчишки!

— Это все? — спокойно спросил Сильвер.

— Довольно и этого! — отвечал Джордж. — Мы все рискуем виселицей благодаря вам!

— Ну, теперь я буду отвечать на все четыре пункта по очереди! — сказал Сильвер. — Так, по-вашему, я провалил все дело? Но если бы вы сделали то, что я хотел, то «Испаньола» была бы цела, а все мы стали бы богачами. А кто мешал мне? Кто дал мне черную метку, как только мы сошли на берег?

Сильвер остановился. Я видел по лицам разбойников, что слова его произвели впечатление.

— Мне тошно и говорить-то с вами! — продолжал Сильвер, вытирая с лица пот. — Какие вы «джентльмены удачи»? Вы просто-напросто портные!

— Иди дальше, Джон, — сказал Морган, — разбивай другие обвинения!

— Вы говорите, что наше дело плохо? Так плохо, что вы даже и понять этого не можете. И все по милости Гандса, Андерсона и других дураков. А что до этого мальчугана, которого вы хотите убить, так он наша последняя надежда, вы сами увидите после, как важно нам иметь заложника. И если доктор приходит сюда каждый день и лечит вас — Джона, с его разбитой головой, и Джорджа, которого бьет лихорадка, то беды в этом тоже нет никакой. Может быть, вам неизвестно, что скоро явится сюда на помощь корабль? Тогда вы сами рады будете заложнику. Что касается второго пункта, то ведь сами же вы ползали передо мной на коленях, чтобы я занял блокгауз! Не сделай я этого, вы бы перемерли с голоду. Но все это пустяки в сравнении с этим; вот, глядите сюда! Вот ради чего стоило делать договор!

Он бросил на пол бумагу, которую я сейчас же узнал: это была та самая карта, которую я достал из сундука капитана. Я только никак не мог понять, зачем доктор отдал ее Сильверу.

Разбойники бросились на нее, точно кошка на мышь, и карта стала передаваться по рукам. Слышались радостные восклицания и смех, точно эти взрослые люди превратились в малых детей от радости.

— Да, да, это она самая, карта Флинта! — сказал один. — Вот и подпись его и росчерк — он всегда так писал!

— Но что мы будем делать с кладом, если у нас нет корабля! — спросил Джордж.

— Что будем делать? — вскричал Сильвер, вскакивая на ноги. — Уж это вы должны знать, ведь вы прозевали шхуну! Сами-то вы, конечно, ничего не придумаете путного, так умейте, по крайней мере, вежливо говорить со мной. Я научу вас вежливости!

— Это верно! — вмешался старик Морган.

— Думаю, что так, — продолжал Сильвер. — Вы все потеряли шхуну, а я нашел клад. Кто же из нас стоит большего? А теперь, довольно с меня всего этого! Выбирайте себе капитаном кого хотите!

— Сильвера капитаном! — раздались крики. — Сильвера навсегда!

— Ну, Джордж, счастье твое, что я не мстительный человек! — вскричал Сильвер. — Значит, черная метка не нужна больше, приятели? Напрасно только загубил Дик свою душу, изрезав Библию!

— Что ж, может, она еще и сгодится для присяги! — пробурчал Дик, которому было, видимо, не по себе.

— Ну, нет, — насмешливо ответил Сильвер. — Изорванная Библия стоит не больше старого песенника. А вот, Джим, — обратился он ко мне, — это можете сохранить себе на память!

Он протянул мне черную метку. Это был кружок величиной с крону. Одна сторона его, на которой еще виднелись печатные слова, была зачернена углем, а на другой, белой, так как это был последний лист книги, было написано: «Низложен». У меня до сих пор хранится эта черная метка, только надпись уже стерлась, и остались одни царапины.