– А вылезать я как буду? – осведомилась я.

– Дык, подкоп под партой!

В аудиторию зашёл Аксен. Одет он просто: брюки, рубашка, начищенные до блеска туфли. За спиной развевающийся плащ. Подмышкой академик нёс пергаменты. Ведать нас ждёт что-то грандиозное…

– Добрый день студенты! Я буду вести у вас начертание. Итак, начертание – это способ создания определённых символов с помощью нанесения чернил на пергамент. Чернила изготавливаются из трав. Процесс не сложный, но трудоёмкий. Пергамент вы может брать в той комнате, – Аксен указал на дверь позади себя. – Чернила и пергамент можно купить и в городе.

Итак, на ваших столах есть Красные чернила и пергамент. Теперь берём кисть, и, НЕ ПРЕРЫВАЯ линию, рисуем символ, который я только что нарисовал.

В воздухе висел символ. Макнув кисточку в Красные чернила, я стала рисовать символ. Кривовато получилось. Милану пришлось несколько раз рисовать символ. Играющий комментатор подзабыл, что не нужно отрывать кисть от пергамента. В итоге: Милан испачкался чернилами, но символ нарисовал.

– Я смотрю, все готовы слушать дальше. Перед вами простой символ Подводного дыхания. С его помощью можно дышать час под водой.

– А более одного час? – спросил Варун.

– Более одного часа есть Большой символ Подводного дыхания. Этот символ позволяет находиться под водой шесть часов. Ты что-то ещё хотел спросить Варун?

– Да! Зачем чертить символ на пергаменте, когда можно активировать его сразу? Я так постоянно делаю!

– Элементарно Варун! Запомнить символ – это одно! – а вот отменить действие символа – совсем другое. Что я имею в виду: Чертя символ на пергаменте, вы запоминаете его, чертя в воздухе – активируете его. Перечеркнув символ, вы прекращаете действие его. Символ остаётся на пергаменте, и вы сможете спустя даже много лет! – активировать его. Символ будет помнить вас. Я вижу, что вы ничего не поняли. Ничего, со временем всё поймёте.

Варун вышел из аудитории с кучей символов. Казалось, если подуть на него, то он их уронит. Честно говоря, было желание воплотить сию мысль, но воздержалась. Аксен попросил меня остаться.

– Лиль, у меня к тебе просьба. Я знаю, что ты занимаешься дополнительно у Евгении Андреевны травничеством, и профессор Долиани тебе задаёт дополнительные задания. Мне нужно, чтобы ты начертила вот этот символ.

На картинке символ, которую академик выудил из ящика стола, пылал огнём. От него исходил жар. Я вытерла рукой пот со лба.

– Что это за символ? Почему я, а не Варун? У него получается лучше, – спросила я.

– Это символ Поиска предмета. И ты с этим справишься лучше, – заверил академик.

Я не стала спорить. Друзья ждали меня за дверью. Мы отправились к повару Афиногену. Занятий сегодня не было, но мы всё же решили заглянуть. Для Чуни пришлось приготовить тройной подарок.

Не успели мы войти, как Чуни бросился к нам. Афиноген тут же ласточкой нырнул под стол, дабы (как он выразился «чудовище!») его не достало.

– А что случилось? – спросил Свят, осматривая аудиторию.

Вышеупомянутое помещение превратилось в свалку. Сам Афиноген не спешил покидать убежище. Пёсик спокойно дожёвывал свой ужин. Чуни пододвинул лапой берцовую кость к себе, и моментально перекусил пополам.

– Пришли первокурсники. Табличку, что весит у входа, я сделал ярче! – чтобы КАЖДЫЙ видел! Нет! Этим троим острых ощущений захотелось! Они вошли, осмотрелись, и стали что-то искать. Чуни тут же их учуял, и кинулся к ним. Те начали голосить, как пятеро потерпевших, и носились по аудитории. Они так и смотались, но Чуни же помнил, что их было трое! Он отыскал меня, и принялся крушить всё вокруг. Увидав этот бардак, я только и успевал прятаться! Предложить чего-нибудь вкусненького я ему не мог! Некогда было!

Чуни улёгся спать. Его огромная туша грузно упала на пол, и весь мусор с обломками подпрыгнул на месте… и мы вместе со всем этим…

– Я рад, что вы ко мне заглянули и спасли меня.

Повар Афиноген кряхтя, вылез из-под стола. Он отряхнулся, и хлопнул в ладоши. Весь мусор, обломки начали склеиваться, вися в воздухе. Афиноген только указывал направление мебели. Ещё немного, и аудитория была чистой, будто здесь ничего и не происходило.

– Афиноген, мы хотели бы кое-что спросить, – замялся вдруг Милан.

– Да Милан? Я тебя слушаю.

Повар пытался что-то вытащить из-под Чуни, но работа оказалась непосильной.

– Тебе что-нибудь известно о диадеме четырёх стихий?

Афиноген что-то выронил. Судя по звуку – блюдце.

– А… э… с какой целью интересуетесь? – заикаясь, поинтересовался он.

– Я слышал, что она пропала из мира анимашей. В чём её ценность?

– Подслушивал разговор преподавателей? – прищурился повар. – Что ж, думаю, вреда не будет. Только обещайте, что не будете искать её!

Переглянувшись друг с другом – мы кивнули. Афиноген заставил нас поклясться вслух.

– Диадема четырёх стихий – один из сильных артефактов. Вам уже приходилось слышать о лесах Потерянного берега? Так вот! Эта диадема из этих лесов! Её название говорит за себя. Чётыре стихии: огонь, земля, воздух и вода. Все они заключены в этой диадеме! – Афиноген вытащил из-под морды Чуни чей-то ботинок. – Диадема обладает чудовищной силой и горе всем, кто встанет у неё на пути!

– Я помню! Не надо повторять Афиноген! – умоляюще попросил Аристарзис.

Я завела руку за спину, дабы тёмный маг успокоился, но он и не думал.

– Хорошо, что напомнил о себе Аристарзис! – повернулся ко мне повар. – И ведь потянуло тебя за Той-которую-страшатся!

– И оставить диадему? Ага, мечтай! Я честно отобрал её у Лауры!

Мебель, стены пошатнулись. Имя тёмной волшебницы старались не произносить вслух.

– Подумаешь, небольшой пожар устроил! А вот, если бы эта диадема так и осталась у Лауры…

– Ладно! Не начинай, я понял! – перебил его повар Афиноген. – Диадему отправили в мир анимашей. Говорят, что в том месте, где сейчас диадема, полно сокровищ. Знаю одно: если диадема действительно пропала…

Афиноген не закончил свою мысль. Итак было понятно, что будет.

– Она пропала из мира анимашей, – отозвался Милан. – Более скажу: колодец засыпали, будто взрыв был. Да-да! Я подслушивал, и чуть было не поплатился за это!

Милан сознался, что подслушивал. Три пары глаз удивлённо смотрели на него. Не, я, конечно, видела тот заваленный колодец, но сама я не уверена…

– Но ведь диадему не нашли, не так ли? – спросил Свят.

– Нет. Если бы нашли… было бы грустно. Я предполагаю, что кто-то спустился туда раньше и забрал диадему, но кто он? Единственное, что радует – так это то, что ею не воспользовались! Я думаю, нашедший даже не предполагает, что ему досталось!

Я задумалась. Когда я взяла диадему, она сияла всеми цветами радуги. Особенно выделялись: синий, жёлтый, красный и зелёный. Диадема тут же испарилась…

– … там и остались!

Афиноген вытолкал нас из аудитории, заявив, что у него нет сейчас времени, и вообще! – сейчас третий курс придёт.

– Ух! Если честно, то я думал, что Афиноген ничего не скажет! – выдохнул Милан.

Мы со Святославом переглянулись, улыбнулись друг другу, и, взяв нашего Миланчика под руки – повели под лестницу. Именно там мы любили заседать, дабы никто нас не подслушивал… да и не видел…

– Эй, вы чего? – возмутился играющий комментатор.

– Давай, кались! Он, видите ли, подслушивал везде, где можно! А нам ни слова не говорит! – заявила я.

– Да я и сам ничего толком понять не могу! Вчера Аксен сказал, что диадема в Академии. Говорит, что её не было в Амарансесе, а тут – на тебе! Будто кто-то из учеников привёз.

– Думаю, и мне нужно кое-что вам рассказать… – сказала я.

Я рассказала.

– И давно?

– Месяца полтора назад я туда спускалась. Времени не было сообщить вам. Думаете, я притащила диадему?

– Не исключено, – заверил Свят. – Пронести мимо преподавателей ты не могла. Они бы заметили.

– Она исчезла с моих рук, – пожала я плечами. – И в вещах я её не находила.