Но достаточно будет сопоставить выводы обвинения и защиты, чтобы стало очевидным: одна из сторон ошибается, и ошибается безнадежно глубоко!

Кто же из нас прав? Вам, товарищи судьи, предстоит разрешить этот вопрос, взвесив все доводы «за» и «против», подвергнув внимательной и объективной оценке собранные по делу доказательства.

Решение дела совсем не зависит от взлета красноречия. — Защитник признательно склонил голову в сторону врио прокурора. — Поэтому, возражая обвинению, я, со своей стороны, не стану словесным щитом заслонять подзащитного. Обнажение фактов, выявление их истинного смысла и скрывающейся за ними истины — вот цель моего участия в данном процессе.

Я считаю излишним говорить о том, какие удары неумолимой судьбы пришлось выдержать моему подзащитному в пору раннего детства: люди моего поколения хорошо знают, что такое война, голод и холод, потеря родителей, скитания. Я коснусь только двух фактов, которые, как яркий луч, освещают жизнь и характер Азарова. Будучи тринадцатилетним ребенком, он получает письмо от свидетельницы Кравченко, с которой его связывает больше чем дружба, с предложением стать членом ее семьи. Азаров отвечает ей, что она самый близкий человек для него на свете, но он ищет своих родителей и найдет их. — Шеманский поднял высоко над головой пожелтевший от времени листок бумаги. — Вот он, документ огромной человеческой силы! В нем почти невозможное для тринадцатилетнего ребенка благородство — он отказался от своей мечты жить в семье, где его любили бы и помогали строить свое будущее, в нем нежелание хоть чем-нибудь стеснить жизнь другого человека и твердость, целеустремленность характера. Другой факт. Узнав, что старики Азаровы не его родители, мой подзащитный не только скрыл от них это обстоятельство, но и сделал и делает все возможное, чтобы эти два пожилых человека дожили свою жизнь счастливо и в достатке.

Чуткость и понимание людей — вот что кроется за поступками Азарова, которые сторона обвинения представляет как преступление. Не халатностью, а безграничным доверием к своим товарищам по работе объясняется тот факт, что мой подзащитный оставлял иногда открытым сейф с сухим ядом, давал ключи от него своим коллегам. Не распущенностью, а заботой о судьбе друга можно объяснить отношение Азарова к нездоровому увлечению шофера экспедиции спиртными напитками. Нет, мой подзащитный не потакал ему! Наоборот, он сделал много для того, чтобы Пузырев стал меньше пить. А ведь куда проще было бы уволить человека с работы. Как настоящий человек Азаров пошел по трудному пути перевоспитания оступившейся личности. Мой подзащитный собрал и сплотил вокруг себя отличный слаженный коллектив, члены которого, за малым исключением… — Шеманский сделал паузу, все невольно посмотрели в сторону Клинычева, — проявили самые лучшие человеческие и трудовые качества. Благодаря этому и несмотря ни на что, как мне сообщили в Москве в соответствующих ведомствах, научные результаты экспедиции представляют огромную ценность. В этом немалая заслуга моего подзащитного.

Товарищи судьи, позвольте перейти непосредственно к фактам, на которых сторона обвинения выстроила свои шаткие и, я бы сказал, абсолютно иллюзорные доказательства. Говоря о том, что Азаров упорно отрицает свою причастность к преступлению, товарищ государственный обвинитель забывает, что именно на обвинении лежит бремя доказательства вины.

Треснувший флакончик, в котором первоначально хранился змеиный яд, никак не свидетельствует о вине Азарова. Подумайте только, зачем надо было преступнику пересыпать яд из одного флакончика в другой, точно такой же? То, что на нем имеются отпечатки пальцев только Азарова, вполне понятно: работа с сухим ядом производится в хирургических перчатках, через которые, как известно, — защитник повернулся к Холодайкину, — следы оставить нельзя. Естественно, переложив сухой яд в целый флакончик и спрятав последний в сейф, Азаров снял перчатки и выбросил пустую ненужную стекляшку голыми руками.

Теперь мы рассмотрим два факта, которые являются краеугольными в фундаменте обвинения. Откуда появились у Азарова вышеупомянутые триста рублей и его попытка нарушить меру пресечения. Азаров, которому гражданка Гриднева-Рославцева дала на сохранение вышеупомянутую сумму, а нам теперь ясно, что для нее это небольшие деньги, по чистоте душевной хотел выяснить то, что попыталось сделать следствие запросом в советское посольство в Италии. — Шеманский бросил взгляд на Холодайкина. — Он не хотел впутывать в историю несчастную, запутавшуюся в своей личной жизни молодую женщину, ибо для него она была Гриднева, со своей сложной судьбой, пускай придуманной, но убедительно сыгранной. Что Азаров намеревался скрыться, опровергается тем, что он честно и открыто сказал следствию, куда и зачем собрался лететь на два дня. Более того, он тут же дал номер московского телефона Гридневой-Рославцевой. И если вначале недоразумение, связанное с телефоном, служило доказательством его, Азарова, вины, то теперь оно служит ярким доказательством его правдивости.

Товарищи судьи, я не хотел особо останавливаться на показаниях свидетеля Клинычева. Но так как обвинение строит свои выводы в большей своей части на них, я вынужден уделить им внимание. На предварительном следствии гражданин Клинычев первоначально ни словом не обмолвился о деньгах, взятых у Азарова и, кстати, еще не возвращенных ему. (Все присутствующие в зале смотрели на Клинычева, лицо которого то бледнело, то покрывалось густой краской.) Он умалчивал о своем долге до тех пор, я подчеркиваю, до тех пор, пока дело о браконьерстве, в котором гражданин Клинычев проходит уже как подследственный, не приняло серьезный характер. Становится понятным, какие мотивы побудили его в ходе предварительного следствия представить моего подзащитного в невыгодном свете как человека и как бригадира, потому что бригадиром в это время был он, Клинычев. Его показания, что он видел у Азарова крупную сумму денег, высказаны им робко и под нажимом неблагоприятных обстоятельств. Это я прошу обязательно учесть. Клинычев сказал правду. Но правду не для истины. Правду, которая заведомо бросает тень на Азарова. Я не беру на себя ответственность утверждать, что Азаров идеальный человек. Так, видимо, нельзя сказать ни о ком. Да, у него есть свои недостатки. Но это частные стороны характера. Но, как подсказывает жизнь и поступки Азарова, о нем можно сказать: он честный, справедливый человек, имеющий недостатки. А показания Клинычева направлены на то, чтобы сказать: да, Азаров плохой человек, но у него есть свои отдельные хорошие стороны. Вот в чем кроется смысл показаний свидетеля Клинычева.

Товарищи судьи! Все доводы обвинения против Азарова не дают основания для вывода о доказанности вины моего подзащитного. Азаров понимает, что невиновный человек не может быть осужден. И этим порождено то внешнее спокойствие, с которым он держится на судебном заседании. Но, несмотря на это кажущееся спокойствие, было бы неправильно утверждать, что он без волнения ждет вашего приговора. Он не может не испытывать волнения. Ведь на предварительном следствии он также был убежден в своей невиновности, тем не менее не смог убедить в этом следователя и был предан суду. Но он верит, а вместе с ним верю и я, в то, что правда восторжествует. Эта вера, эта надежда ни на минуту не покидает нас здесь, в этом судебном зале. Вашим оправдательным приговором вы, товарищи судьи, не только вернете ему честное имя и свободу, но и укрепите его веру в торжество правосудия. О таком оправдательном приговоре я и прошу.

Защитник Шеманский, слегка поклонившись в сторону судейского стола, сел.

Чижак, с гордостью внимавший адвокату, забывшись, зааплодировал. На него зашикали, и Веня смущенно умолк. Судья Паутов бросил недовольный взгляд в зал.

— Предоставляется последнее слово подсудимому, — сказал он, когда снова наступила тишина.

Степан приподнялся и произнес всего одну фразу. От волнения у него срывался голос:

— У меня были ошибки в жизни и в работе, как наверное, у каждого человека, но поверьте мне, — он приложил руку к груди, посмотрел на судей открыто и прямо, — я не виновен.