Но! Снова ничего, одни отговорки: нет, рано тебе еще, потом, подрасти…

И тут я не выдержала!

Я его целовала всегда именно в это мое желание, набрасывалась на него, как с голодного края.… И что вы хотите сказать, что мне так было нельзя? Но он же, не подпускал меня по-иному никак и говорил, что со мной, как со взрослой женщиной ему нельзя! Да, он же этим отказом так измучил меня!

Туда, значит нельзя, а вот и вот так, и еще, черте как, так можно, но только все мимо, мимо моего желания?

А вот мне на лицо, на грудь, то можно? И это еще хорошо.…А то, другой раз, как приду от него и все никак не могу волосы на своей голове расчесать…

Правда, я его уговорила однажды и то потому, что он был, выпивши слегка. Начали как всегда, а потом я его так напрягла, что он не заметил даже, как я встала, развернулась к нему задом и, расставив ноги, пропустила его к себе сзади, между своими ногами. И при этом так крепко его между своими ногами зажала. … А потом он, как задвигал им!

Господи, мы так с ним никогда! Сначала я, а затем, тут же — он, и впереди меня, извергая все из себя.…А ведь нам — то и осталось всего чуть, чуть ведь! Ведь, что ему стоило, чуть приподнять и самым кончиком попасть им в меня…

Я ведь его так просила! Я его умоляла! Но он?

Тогда я ему ультиматум объявила! Либо мы живем, как все нормальные люди, и он по — человечески любит меня, либо я…

Не стала ему ничего делать! Пришла, поцелуи в губы и все, как всегда, но я ему не решилась, так сразу и потому говорю, что у меня начались такие дела…

— Постой, так у тебя же в прошлый месяц были.…Да, нет же, я хорошо это помню! Ты тогда на меня так налетела жадно, а что же сейчас? Что не так? Снова о том же? Нет, я сказал тебе уже раз и еще повторюсь и не раз!

— Ну, раз так, тогда и я тебе объявляю байкот!

— Как это?

— А вот, так! Сам теперь уже… Ты же еще не разучился управляться рукой?

— Погоди, Светик, ты что? Ну как же ты не понимаешь…

— А вот и нет! Это ты не понимаешь? Ты что же думаешь, я как машинка для тебя, чтобы ты мог, вместо рук меня использовать? Так что ли, я только для того тебе и нужна?

— Да нет, же, ну что ты, ей богу! Так же нельзя!

— А кончать на меня это можно? А как же я? Ты хоть бы раз об этом подумал, что происходит со мной? Или ты так и считаешь меня, словно своим сосунком? И потом, я так и знала, что ничему хорошему от тебя не научусь… Правильно, мне бабушка говорила, что я должна со своими сверстниками, а не с мужиком…

— А ты, что же, ей все рассказала о нас?

— А ты что же думал, что о нас не знают в деревне?

— Конечно, это не город, я понимаю…

— Эх, милый мой, Виталик, ничего ты не понимаешь…

— Ну, я же, люблю тебя!

— Не-а! Нет, не любишь! Если бы ты любил, то не сдерживал бы себя и меня! И я давно бы уже была.… А кто я сейчас, ответь мне, пожалуйста? Кто я тебе и без своего языка? Что, и сказать то тебе нечего мне? Вот так, сам выбирай! Или ты остаешься без моего языка или все я получаю сполна и сразу, за все твои мучения меня!

— Ну, Светка! Что ты придумала? Что ты, ломаешься?

— Я? Да это ты, как девка! Это ты ломаешься, каждый раз! Нет, нельзя, а вдруг мама узнает? Противно мне это все слышать, мой милый.… Нет, не подумай чего-то плохого, просто я больше так не могу.…Все! Ухожу я… И не надо меня удерживать и соблазнять, а то я о тебе такого наговорю всем.…Все! Даю тебе три дня! Сам решай! Как решишь, так и я…

Пока, мой любимый, пока…

Прямо скажу, ситуация была критической. Хотя? А вот какой она может стать вскоре, вот о том расскажу. Итак, первое отступление в моих рассуждениях.

И сразу же, после моего ультиматума ему я, как всегда, поздно возвращаюсь к себе. И как только я перелезаю через окно в свою комнату, так резко и сразу же, вспыхивает свет и я с темноты и того времени, что я все время была с Виталиком в темном сарае, я никак не могу разобрать все вокруг…

— Ну и где же ты пропадала?

Мама — догадалась я, и пока все еще глаза привыкают к свету, я уже прихожу в себя:

— Ну, я гуляла…

— Ты хоть знаешь, который сейчас — час? Два! Два часа ночи! И с кем же ты гуляла и где?

А, ну, дыхни? Я сказала, дыхни! Ну, я кому, говорю?

Делать нечего и я ей дыхнула…

— Что-то я не пойму, а ну, еще раз, дыхни на меня!

Дыхнула, а она раздумывает и тянет время, пытается сообразить, что она унюхала от меня?

Господи, как же хорошо, что я поругалась с ним, ей богу! Ведь, если бы я сегодня, и как с ним всегда, да и взяла бы, да еще бы…, то, она бы меня…

— Ты, вот что, дочка, скажи мне, почему у тебя изо рта так пахнет непонятно…

— Как?

— Ну, я не знаю.…А, с кем, ты сегодня, была? Не, одна?

— Нет, не одна…

— С кем, целовалась?

— Мама? Ну, мы же с тобой, договорились? Я не лезу в твои любовные дела, а ты…

— Нет! Не такой был уговор. Мы две кошки и гуляем, немножко…Я гуляю, но, то мои дела. А ты ему ничего не говорила?

И смотрит, с тревогой, на меня. Ну и что мне тебе сказать? Пока я, молча, соображаю, а она снова…

— Ладно, я готова простить тебе сегодняшнюю…. прогулку, только и ты мне, пообещай, что и ты, ничего не скажешь отцу о том, что знаешь.…Договорились?

Я киваю ей, утвердительно головой, мол, да. А знала я то, что она.…Эх, а ведь мне не хотелось о том с кем — то говорить. И не потому, что я не хотела ее подводить, а скорее от того, что впервые я узнаю об этом. И все это для меня необычно и новое, непонятное.…Так что я решила, пока я сама не разберусь и не определюсь, то и ее не буду осуждать, тем более, с кем-то об этом говорить. И самое главное!

Мне тогда любо было все, что не касалось ее и моего Виталия. Пусть она хоть с чертом самим связалась бы, только бы не снова с моим Виталием. Я ее тогда дико ревновала! Ведь она же с ним может и все ему дает, а я? Что я могла тогда, кроме своих поцелуев? Потому, зная, что она с ним может, я чутко отслеживала все ее любовные похождения. Главное, чтобы она снова не встречалась с ним и круг ее обхождения, на него не распространялся бы. Потому я так легкомысленно и самодовольно восприняла ее новое увлечение. Лишь бы она не была с ним! Потому ее слова о том, что я тоже должна промолчать, я встретила легко и с радостью.

Но об этом потом, сейчас я рада радешенька была, что она от меня отстает.

Слава богу, что она…

— Ложись спать, гуляка! Завтра рано вставать.…Но, что-то твой запах такой изо рта, он что-то мне напоминает…

Я замерла! Неужели, она вспомнит и тогда я погибла! Потому я ее, перебивая:

— А, можно, я, завтра, тебя провожу на поезд?

Она расплывается в счастливой улыбке. Такого сближения, у нас с ней, уже давно не было. Еще бы, я думаю, если бы ты только бы догадалась и вспомнила, откуда у меня может быть такой знакомый тебе запах? И знаете, если честно, то она бы сразу же догадалась, если бы она тогда встречалась с мужчинами, а тут. Может этого она о ней думала, и потому у нее не было таких ассоциаций и ощущений. И в самом-то деле, ну не будет от женщины этим пахнуть никогда, если она с такой же, как и она сама встречалась!

Стоп! Что-то я разболталась, а ведь еще не хотела о том говорить. Ну, теперь уже, что там, теперь уже слушайте, что было дальше, что у нее тогда было на уме, и почему она так ничего и не вспомнила. Она так обрадовалась моему предложению, что тут же мне:

— Ну, конечно! Хорошо! Заодно, я тебя с директрисой нашей школы поближе познакомлю! Ты знаешь, как я и она…

— Мама, давай уже спать! Завтра, ты все мне расскажешь!

А она, явно не желая, так заканчивать разговор со мной и чтобы показать свою власть надо мною:

— Только ты, пожалуйста, в следующий раз, почисть зубы.…А то я…

— Спокойной ночи, мамочка! До завтра, пока!

— Да, и не до завтра, а сегодня, и еще, поцелуй свою мамочку…

— Обойдешься!

— Светка! Вот я тебе! Почему ты так грубо со мной, я же, все-таки, твоя мама?