– Боже... ты такой большой, – пробормотала она.

Ее движения стали быстрее, но я, со стоном, решительно отстранился. Сегодня я не собирался ей позволять доставить мне удовольствие, пока не дам ей хотя бы один оргазм. Глядя в ее глаза, я медленно скользнул вниз по ее телу, расположившись между ее ног. Рот Фэйт приоткрылся, и я ухмыльнулся, разрывая зрительный контакт и подсовывая под нее свои ладони. Схватив ее попку, я опустил лицо к киске. Кончик моего носа уткнулся в клитор. Я прижался губами к ее складочкам, провел по ним языком, и легкими, дразнящими движениями разделил их. Ее сладкая киска была восхитительной на вкус и мокрой от желания. Я еще раз лизнул ее и переместился на клитор, жадно всосав его. Руки Фэйт опустились вниз. Она схватила меня за волосы, притянув ближе к себе, и, застонав, толкнула бедра вверх. Похоже, она уже на грани. Должно быть, прошло много времени с тех пор, как кто-то делал ей куни.

– О, мой бог, не останавливайся, – простонала она.

Я и не собирался. Мой язык щелкнул по ее клитору, создавая идеальный ритм, заставляющий ее стонать и хныкать еще громче. Одним пальцем я скользнул внутрь нее. Теперь настал мой черед стонать, когда я почувствовал горячие, тугие стенки ее киски, обхватывающие меня. Фэйт придвинулась ко мне, задыхаясь, и я замедлил движение своего языка, оттягивая ее оргазм. В конце концов, она не могла больше терпеть, и, резко дернув бедрами, кончила. Тяжело дыша, она отстранилась от моего дразнящего рта, пытаясь восстановить дыхание.

Фэйт уставилась на меня, широко раскрыв глаза.

– Боже. Это было...

Не в состоянии закончить предложение, она закрыла глаза, лежа на скомканных простынях. Я ухмыльнулся и переместился вверх по кровати, взяв ее за руку, и наблюдая, как ее щеки приобретают более глубокий оттенок розового, когда она открывала глаза и посмотрела на меня.

– О чем задумалась? – спросил я, с любопытством поглядывая на ее румянец.

– Думаю, что я действительно хочу большего, – тихо сказала она. – Но в то же время – я так чертовски устала. Не знаю почему.

Я точно знал ответ. Она в одиночку воспитывала ребенка – вот почему. И вполне вероятно, что впервые за долгие месяцы, она уделила несколько минут лично для себя. И я не хотел отбирать это у нее.

– Все в порядке, – сказал я. Действительно так и было. Насколько бы сильно я ни хотел сейчас оказаться внутри нее и почувствовать, как ее тугая киска обхватывает мой член – сделать ее счастливой и дать ей то, чего она хочет – намного важнее.

– Я все понимаю. Почему бы тебе не поспать?

Фэйт застонала.

– Не могу. Мне еще нужно приготовить ужин, – сказала она со вздохом, пытаясь сесть.

Я осторожно оттолкнул ее назад.

– Давай я приготовлю, – предложил я. – Возьму радио-няню с собой на кухню, и, если Эва проснется, я смогу ее услышать и успокоить. А ты пока отдохнешь. Уверен, что смогу выяснить, где находится вся кухонная утварь на твоей кухне.

Фэйт покачала головой.

– Я не могу просить тебя об этом. У тебя, наверняка, есть другие дела.

– Это неважно. Не беспокойся, я смогу что-нибудь придумать, если Эва начнет плакать. Проверю ее подгузник, или покормлю ее. Или снова уложу ее спать.

Она улыбнулась.

– Да, обычно я делаю то же самое. Но я, правда, не могу просить тебя сделать все это для меня.

– Глупости. Время от времени ты заслуживаешь небольшого отдыха. Вздремни, а я позабочусь об ужине. Договорились?

Я послал ей фальшивый предупреждающий взгляд, и она рассмеялась.

– Хорошо. Большое спасибо, Дэймон. На самом деле, я этого не заслуживаю, – сказала она, зевая и растягивая ноги вдоль кровати.

Я нахмурился.

– Да, заслуживаешь, – ответил я, мгновение наблюдая, как ее грудь поднимается и опадает от глубоких вдохов, а ее рот слегка приоткрылся.

– Ты заслуживаешь большего, – мягко добавил я.

Но она уже спала.

– Нет! Нет! – кричала Эва, глядя на меня.

Дэймон поднялся со стула. Мы всячески пытались засунуть ей в рот обед.

Ткнув меня локтем в бок, Дэймон спросил:

– Почему она сегодня в таком плохом настроении?

Я вздохнула:

– Без понятия. Иногда она становится такой, когда устает. Хорошая новость заключается в том, что после такой истерики, стоит только погасить свет, и она засыпает на всю ночь.

Он подмигнул:

– Я уже знаю, как мы можем этим воспользоваться.

Я хихикнула, а затем снова обратила внимание на Эву, пытаясь заставить ее съесть хотя бы пару ложек. Наконец, она успокоилась и пережевала свой обед. Ее маленькое личико покраснело от устроенной истерики.

Дэймон подошел к плите, чтобы перемешать говядину, травы и овощи, которые готовил.

Третий день подряд он оставался, чтобы помочь мне с Эвой и приготовить что-нибудь на ужин. И я ни разу в своей жизни еще не чувствовала себя такой отдохнувшей и расслабленной. Понятия не имею, за какие свершения мне так повезло. Дэймон не просто немного изменился с тех пор, как мы были студентами колледжа, он сделал полный апгрейд. Он стал добрым, внимательным и, самое главное: терпеливо вел себя с Эвой и обожал в ней буквально все. Вчера он был немного шокирован: предложил свою помощь в смене подгузника и столкнулся с таким запахом, которому бы позавидовали большинство скунсов. Но он без проблем справился.

– Ты права. Похоже, она вот-вот отрубится, – сказал Дэймон, стоя позади меня, и я повернулась, чтобы посмотреть, как он тянется к Эве.

Я улыбнулась.

– Да, она уже почти спит. Бедная девочка. Сегодня был долгий день, да? Ты так устала.

Эва тяжело вздохнула, зевнув, и я подняла ее со стульчика.

– Пошли, детка. Сейчас искупаемся, а затем – в постель. – Я повернулась к Дэймону. – Вернусь через десять минут. Нужно искупать ее.

– Не беспокойся. Я послежу за мясом, как твой смиренный кухонный слуга.

Он низко поклонился мне, я рассмеялась и потащила Эву в ванную. Через пятнадцать минут она уже была одета в свою пижаму и носки. Я уложила ее в кроватку, тихо закрыла дверь и отправилась на кухню, где застала Дэймона в процессе снятия футболки. Стоя в дверях, я с восхищением наблюдала, как он снимал ее через голову, обнажая свои прекрасные мышцы и загорелую кожу.

Бросив футболку на спинку стула, он обернулся, застукав меня за подглядыванием.

– О, вот ты где, – сказал он с усмешкой.

– Э-э... почему без футболки? – спросила я, не отрывая глаз от его обнаженного тела.

Он запросто мог бы быть высечен из камня, если бы не тот факт, что я знала – он реален; я своими глазами видела, как его широкая грудь поднималась и опадала с каждым вдохом.

– Жарко, – сказал он. – Я стоял над этой кастрюлей минут двадцать. И уже начал потеть.

Я буквально пожирала глазами его великолепные серые глаза, широкие плечи, кубики пресса... Мне хотелось увидеть больше; я хотела видеть каждый его дюйм. Обнаженным я видела его всего один раз – в ту ночь, когда он опустился между моих бедер и подарил мне лучший в жизни оргазм. После которого я, к моему стыду, почти сразу заснула. Дэймон, вроде бы, не обиделся. Он даже приготовил за меня ужин и позаботился обо всем остальном, пока я отдыхала. Но с тех пор я не видела его голым. В последние пару дней мы оба были слишком заняты Эвой.

– Это мясо будет тушиться целую вечность, верно? – спросила я, затаив дыхание.

Дэймон выгнул бровь.

– Да. По крайней мере, минут двадцать пять точно.

– Боже.

В мгновение ока он понял, чего я хочу. Схватив радио-няню со стола, он направился в мою сторону, и, как только добрался, – поднял меня на руки. Я хихикала, пока он нес меня в спальню. Мы лихорадочно сорвали друг с друга одежду, и мои глаза немедленно направились к той части его тела, которую я видела лишь однажды. Его аппетитно толстый и гладкий член был обрамлен темно-каштановыми волосами, и я мысленно запоминала каждую деталь, чтобы потом использовать это воспоминание для каждой своей будущей фантазии. Дэймон скользнул вверх по кровати, надел презерватив и опустился на меня сверху. Когда его член оказался между моих ног, я застонала от безумной потребности как можно быстрее почувствовать его во мне. На этот раз мне не нужны прелюдии: просто хотела его жесткий член внутри.