Вот и все. Трудно сказать, смог бы я показать более высокий результат, если бы начал спурт раньше, как предполагал первоначально. По всей вероятности, да, потому что после забега я чувствовал, что силы у меня еще есть.

Бедфорд был полностью деморализован. По сообщению шведских газет, он якобы заявил после забега, что не знает никакого Вирена и никогда не слышал о нем. Конечно же, он слышал обо мне и знал меня, мы поприветствовали друг друга во время разминки перед забегом. Очевидно, он имел в виду, что не знал, кто именно побил мировой рекорд, так как находился в подавленном состоянии. В беседе с одним из французских журналистов он признался, что не питает особых симпатий к финнам. В прошлом году, когда он считал себя недосягаемым для соперников, появился какой-то Вяятяйнен и спутал все его карты. И на этот раз, когда он чувствовал себя еще увереннее, опять появился финн, да к тому же с другой фамилией.

Для меня эта победа была очень важной. Удалось одержать верх над отборной гвардией, собравшейся в этом сражении, в результате моя уверенность значительно возросла. Важно было и то, что избранная мной тактика оказалась правильной и привела к победе. Я доказал, что не такой уж я слабый спуртовик, как считали некоторые. После первого же рывка я оставил позади почти всех участников забега, а конечной победы достиг броском на финишной прямой. Расстояние от 3000 метров до 2 миль я преодолел за 30,6 секунды, а на последние 200 метров мне потребовалось 27,9 секунды.

Хотя я установил мировой рекорд и укрепил веру в свои силы, олимпийские медали еще ожидали своих обладателей. Все было впереди. Я стал известен и теперь уже не мог полагаться на случай. Кроме того, в Стокгольме не было таких знаменитых бегунов, как Стив Префонтейн и Мохамед Гаммуди.

           В Мюнхене вполне могла возникнуть неожиданная ситуация, поэтому мы решили проверить, насколько я к этому подготовлен. Местом испытания был выбран стадион в Хельсинки, а эксперимент решили провести во время легкоатлетического матча со Швецией на дистанции 5000 метров. Как только раздался стартовый выстрел, я развил большую скорость, однако, как оказалось, гораздо более высокую, чем предусматривалось. Первый круг был пройден за 59 секунд, и это оказалось ошибкой.

Примечательно, что два шведских бегуна среднего класса, бросившиеся за мной по пятам, установили по ходу дистанции личные рекорды на 1500 метров. Однако это полностью исчерпало их силы. Тяжело пришлось и мне. И хотя я не сошел с дистанции, темп пришлось сильно сбавить.

Главное – теперь я знал, что в беге на 5000 и 10 000 метров могу показать хорошие результаты, даже не развивая большой скорости вначале. Если же случится, что, к примеру, Петтери взовьется в начале дистанции, подобно ракете, то от предложенного им темпа не стоит заведомо и безусловно отказываться. Идеальной для меня была бы относительно умеренная начальная скорость и равномерный ритм, который затем следовало развивать на дистанции.

При всех обстоятельствах нужно готовиться к тому, чтобы в любой момент сделать мощный рывок, если потребует обстановка. Эксперимент на хельсинкском стадионе был полезным и своевременным во многих отношениях и оказал влияние на мою тактику на Олимпийских играх. Время – 13.32,0 – говорило о том, что к финишу я пришел не исчерпав сил.

Когда, готовясь к Олимпийским играм в Мюнхене, мы приступили к разработке тактики и стратегии бега на 10 000 метров, опыт двухмильного забега в Стокгольме оказался чрезвычайно ценным. В моих возможностях спуртовать на финише сомневались так много и так долго, что мне необходимо было доказать свою способность делать в конце дистанции то же, что и другие, и даже больше. Именно это мне и удалось сделать в Стокгольме. Теперь я знал, что при необходимости смогу влиять на исход борьбы на последних кругах.

Мои спринтерские возможности, правда, далеко не блестящи. Хоть я и не пробовал, но едва ли смогу пробежать 100 метров со стартовых колодок меньше чем за 12 секунд. Однако я знаю, что способен развить достаточно высокую скорость на тех же 100 метрах, если они составляют лишь часть дистанции.

План бега в Мюнхене я составил в расчете на то, что Бедфорд сразу же возглавит забег и разовьет высокую скорость. Другой вариант представлялся я маловероятным.

Забег был назначен на 17.15 по местному времени. Утром я плотно позавтракал, после чего часов до двух был свободен. Затем меня навестил Ролле, чтобы еще раз обсудить план предстоящего бега. Он спросил, приступил ли я к психологической подготовке, сосредоточился ли. Я ответил, что он зря беспокоится. В моей готовности он скоро убедится. Вообще я начинаю психологическую подготовку лишь незадолго до разминки. По характеру я человек спокойный, и попытки посторонних заговорить со мной не раздражают и не выводят из себя. Но если я уже приступил к разминке, то посылаю к чертям всякого, кто подходит ко мне поболтать. Особенно строго я соблюдаю это правило перед важными соревнованиями. Помню, во время легкоатлетических соревнований на первенство страны в 1971 году, как раз перед финальным забегом на 1500 метров, ко мне явились несколько человек и принялись о чем-то расспрашивать. Одному из них от меня порядком досталось. Когда настраиваешься на что-то важное, нельзя думать ни о чем другом. Если же соревнование не очень ответственное, то я не прочь перекинуться несколькими фразами с другими участниками. Я не очень верю в психологическую войну, которая ведется с помощью слов. Спортивная подготовка не улучшится, если будешь много болтать языком.

К месту соревнований мы выехали за три часа до начала финального забега. Кое-кому это может показаться преждевременным, но еще во время предварительных забегов мы поняли, что на стадион необходимо отправляться пораньше. Путь до стадиона автобусом занимал удивительно много времени, в частности из-за уличных заторов. По этой причине однажды нам пришлось даже сделать довольно большой крюк. Приятным открытием для нас было наличие при разминочном поле специального здания с отличными комнатами для отдыха. Поэтому мне в принципе было безразлично, где отдыхать: в гостинице или же в апартаментах при стадионе. В последнем случае отпадала забота вовремя попасть на стадион.

Итак, разминаться я отправился в 16.05. Примерно в это время началась регистрация участников забега. Но так как подобная процедура не требует личного присутствия, Ролле взял эту миссию на себя. Однако за полчаса до начала каждого вида состязаний участник лично должен явиться к месту соревнования. Поэтому разминку пришлось ограничить 40 минутами. А потом – полчаса вынужденного ожидания. Все 15 участников собрались на площадку размером 20X20 метров, где особенно не побегаешь. Это могло серьезно осложнить бег, так как пульс за полчаса ожидания может настолько упасть, что потом трудно с самого начала взять нормальный темп. Для меня все это не было неожиданностью. В течение всего сезона мы с Ролле готовились к тому, что между разминкой и началом состязаний может возникнуть длинная пауза. В этом случае для поддержания организма в разогретом состоянии надо совершать короткие пробежки-рывки, чтобы потом с самого начала бега быстро приспособиться к нужному ритму. Этот новый элемент был включен в нашу подготовку только предолимпийским летом.