Рихард Вагнер

Однако премьера «Тристана и Изольды» из-за болезни главной исполнительницы откладывалась, и Брукнер был вынужден вернуться в Линц. Вскоре он снова приехал в Мюнхен и 19 июня присутствовал на третьем исполнении вагнеровской музыкальной драмы — этой грандиозной вокально-симфонической поэмы. Брукнер был глубоко захвачен новизной и смелостью музыки, особенно ее инструментовки, хотя драматургическая концепция произведения, вероятно, не была им воспринята полностью. Постепенно доверие Вагнера к Брукнеру настолько возросло, что три года спустя он разрешил ему впервые исполнить в концерте союза «Frohsinn» заключительный хор из оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры».

В конце 1865 года Брукнер впервые услышал в Вене «Осуждение Фауста»[18] Г. Берлиоза под управлением автора. Несомненно, его должно было увлечь новаторство этого революционера в музыке — одного из родоначальников искусства инструментовки XIX века. Все эти яркие впечатления стимулировали фантазию композитора, когда он работал над первой из своих девяти «канонических» симфоний. В начале 1866 года партитура была закончена. Однако попытки Брукнера нанять оркестрантов для исполнения нового произведения остались тщетными. Он с горечью убедился, что в Линце у него нет возможности услышать свое творение. Снова, как и в монастыре св. Флориана, он оказался во власти отчаяния из-за безразличия окружающей среды.

В этой психологически трудной ситуации родилась Месса № 2 (ми минор) — одно из наиболее возвышенных произведений Брукнера. Предназначенная для исполнения на открытом воздухе при освящении Votiv-Kapelle[19] нового собора, Месса написана для восьмиголосного хора в сопровождении духовых инструментов. Необычный состав исполнителей предопределил ее особое положение не только в творчестве Брукнера, но и в духовной музыке XIX века. Однако главную особенность ми-минорной мессы составляет строгий полифонический стиль[20], возрождающий хоровой стиль a cappella великого итальянского композитора XVI века Дж. Палестрины и его школы. За эту Мессу современники назвали Брукнера «Палестриной XIX столетия».

Так же как и Месса № 1, вторая была создана в течение трех месяцев (закончена 25 ноября 1866 г.). Ее премьера состоялась лишь три года спустя — 29 сентября 1869 года на соборной площади в Линце. К этому времени Брукнер уже переехал в Вену. Однако до того, как переселиться в столицу Австрии, ему предстояло пройти тяжелейшее испытание. В результате длительного физического и умственного перенапряжения, тягостных жизненных неудач и разочарований[21] у 43-летнего композитора появились грозные признаки душевного заболевания. В письме к другу Брукнер описывал болезненное состояние своей психики в следующих словах: «У меня было чувство совершенного упадка и беспомощности — полное истощение и крайняя раздражительность! Я находился в ужаснейшем состоянии; признаюсь в этом только тебе, не говори никому ни слова. Еще немного, и я стал бы жертвой болезни и погиб навсегда. Доктор Фадингер в Линце уже предупредил меня об опасности безумия как следствия заболевания. Благодарение богу! Он меня спас».

С 8 мая по 8 августа 1867 года Брукнер находился на курорте Кройцен близ Грейна, страдая от душевной депрессии и навязчивого стремления считать все находящиеся в поле зрения предметы. Это мучительное пристрастие сохранилось и впоследствии, вынуждая считать окна в домах, булыжники на мостовой, узоры обоев и тому подобное. Степень депрессии была столь велика, что он не мог заниматься даже музыкой. К счастью, лечение холодной водой и длительный отдых на лоне природы привели к восстановлению душевного равновесия.

Несмотря на строжайшее запрещение врачей сочинять музыку, Брукнер вскоре после возвращения в Линц приступил к работе над новым произведением — Мессой № 3 («Большой») фа минор для солистов, смешанного хора и оркестра. По свидетельству одного из друзей, он говорил, что должен сочинять, так как работая чувствует себя значительно лучше, чем при ничегонеделании. Месса фа минор более значительна по масштабу, чем две предыдущие; композитор работал над ней в течение года. Дата ее завершения — 9 сентября 1868 года — стала рубежной для Брукнера: после нее центр тяжести его творчества переместился в область симфонической музыки, а в вокальной он создавал преимущественно произведения малой формы — хоры, мотеты; исключение представляет величественный Те deum[22] (1881).

В последние месяцы работы над Мессой в жизни Брукнера наступил долгожданный перелом — перед ним открылся путь в Вену, с которой он связывал осуществление самых смелых надежд. Вначале Брукнер планировал переезд в другие города: в мае 1868 года он вторично[23] претендовал на место директора Моцартеума в Зальцбурге[24] и капельмейстера тамошнего собора; чтобы смягчить горечь отказа, его избрали почетным членом Моцартеума. Вслед за тем Брукнер обратился в Мюнхен к придворному капельмейстеру X. фон Бюлову с запросом о предоставлении ему поста придворного органиста или вице-капельмейстера.

Брукнер еще не знал, что умерший незадолго до этого Зехтер назвал его своим преемником в Венской консерватории по классу гармонии и контрапункта. Вначале Брукнер скромно претендовал лишь на пост придворного органиста или «внештатного неоплачиваемого вице-капельмейстера»; кроме того, он надеялся получить доцентуру в университете по классу гармонии и контрапункта. Однако его предложения не встретили поддержки. Лишь после активного вмешательства Гербека, придворного капельмейстера и давнего покровителя Брукнера, его планы получили возможность реализации. По совету Гербека он изъявил желание унаследовать класс Зехтера в консерватории. 6 июля 1868 года Брукнер был назначен профессором по гармонии, генерал-басу, контрапункту, а также по классу органной игры. Немного позднее он получил звание придворного органиста, правда, «внештатного неоплачиваемого» (in Expektans).

Последние месяцы жизни Брукнера в Линце ознаменовались исполнением нескольких его произведений, достойно увенчавших столь значительный творческий этап. В числе других повторно прозвучала Месса № 1 (ре минор) и, самое главное, 9 мая 1868 года состоялась премьера Первой симфонии. Правда, новизна и смелость музыки не были поняты публикой и вызвали разноречивые отклики в прессе. Тем не менее значение премьеры вряд ли можно переоценить: впервые Брукнер получил возможность услышать свою симфонию в реальном звучании и подвергнуть публичному испытанию способность создавать «чистую», бестекстовую музыку. Итак, наступил последний, наиболее важный период жизни 44-летнего композитора, связанный с его деятельностью в Вене. Именно в эти годы возникли все лучшие симфонии Брукнера, обессмертившие его имя.

Жизнь Брукнера в Вене не была легкой, скорее наоборот: ее можно назвать путем страданий — так много пришлось ему испытать непонимания и насмешек вплоть до враждебности публики и части музыкальной критики. Но справедливость требует сказать и другое: Вена принесла Брукнеру восторженное признание подлинных друзей его искусства и величайшие триумфы. В Линце впервые пробудился творческий дар Брукнера, в Вене ему суждено было раскрыться во всю силу.

На протяжении десятилетий, вплоть до смерти Шуберта в 1828 году, Вена была средоточием музыкальной жизни Европы. Неудивительно, что этот город, освященный именами Гайдна, Моцарта, Бетховена, Шуберта, вначале казался Брукнеру «землей обетованной». Для скромного провинциального органиста и педагога открылась возможность занять ответственные музыкальные посты в одном из центров европейской культуры. Однако действительность оказалась далеко не столь радужной, как мог предполагать Брукнер. Ко времени его переезда в Вене царил своеобразный музыкальный академизм, отвергавший все, что не укладывалось в рамки предписанных им законов. Границы дозволенного в искусстве определяла господствующая музыкальная элита; это были, прежде всего, штатные, или, как тогда говорили, «аккредитованные», профессора, среди которых выделялся своим авторитетом Эдуард Ганслик, автор трактата «О музыкально-прекрасном» (1854), послужившего основой формалистических теорий в музыкальной эстетике.