Очень важен еще вопрос — решите его сами, — кого вы будете играть (в очередь с другим), Шуйского или Годунова? Мне в последнее время положительно кажется, что пьеса очень выиграет, если Годуновым будете Вы. Не верю я в ум Судьбинина, т. е. в то, что он будет тем «умным», о котором — помните — я говорил. И «татарвы» в нем не будет. Кроме того, он очень желателен в Курюкове. Я понимаю Толстого. Вся сцена на мосту примет иной колорит с Судьбининым — Курюковым. Во всяком случае, если не он — Курюков, то Мейерхольд[221]. Впрочем, все наши мужчины должны «Федора» знать наизусть. Внушите им читать и читать его.

А может быть, Вы приедете к нам? Вдруг Вы решите приехать до 14 июня! Отлично было бы! И отдохнете и переговорим все, все.

{115} Если Марья Петровна может, то, ради бога, пусть не церемонится и приезжает, Только одна беда, не могу выслать экипажа — чинится. Впрочем, для Марьи Петровны занял бы у соседа.

Маршрут.

Выехать из Москвы курьерским в 6 ч. 45 м. вечера. В Синельникове на другой день в 6 ч. вечера. Пересадка на Екатерининскую линию до ст. Просяная, куда поезд приходит в 2 ч. ночи. Тут или спросить кучера моего, или нанять бричку (рубля за три). Если возница не знает «Нескучного», то назвать «Корфово», а если и этого не знает, то сказать ему путь: через деревни — Гавриловна, Одногод, Андреевка, Мариенталь, Скудное, Федоровка, — а Нескучное около Больше-Янисоля. Можно ехать ночью же. Опасностей ни малейших. В 8 – 9 часов утра Вы у нас. Билет в Москве брать прямо до Просяной.

I класс — 21 р. 50 к., II класс — 12 р. 90 к.

Есть vagon lit[222] и буфет.

Хозяйку ни в каком смысле не стесните!

Телеграммы: Покровское Екатеринославской. Смирнову. Переслать нарочным Немировичу-Данченко.

(Помните, однако, что я должен платить за нарочного 4 руб., так что с именинами не поздравляйте никогда.)

Судьбинин будет 12 июня в Москве. Я, кажется, написал, что Судьбинин — Хорег, а Мейерхольд — Тиресий[223].

Не наоборот ли?

Как найдете нужным.

Распределение «Свадьбы Фигаро» не оглашайте до времени.

Итак, если не приедете, то получите подробную картину.

Кстати и о том, как поступить с «общедоступностью», придумал.

Как здоровье Вашей матушки? Мой привет Марье Петровне. Я тогда уехал и не поблагодарил за гостеприимство ни ее, ни Вас.

Жму Вашу руку.

В. Немирович-Данченко

{116} 45. А. С. Суворину[224]

Июнь (после 15‑го) 1898 г. Пушкино

Моск. Яросл. ж. д. ст. Пушкино, дача Архипова

Репетиции у нас начались с 15 июня, идут с необычайной, неслыханной энергией каждый день утром и вечером. Почти готовы «Царь Федор», «Шейлок», «Антигона», «Самоуправцы».

Хочу ставить «Чайку», один из шедевров Чехова, по-моему, который постигнет в Малом театре такая же участь, как и в Петербурге, если он отдаст пьесу Никулиной (Аркадина!!)[225].

Но должен еще повидаться с Чеховым.

Вл. Немирович-Данченко

46. К. С. Станиславскому[226]

19 июня 1898 г. Москва

Дорогой Константин Сергеевич!

Через два дня, т. е. со следующей почтой, отправлю Вам еще письмо. А пока пишу наскоро, чтобы не задержать ответа на важные вопросы.

Очень Вам благодарен, что Вы среди громадной работы нашли время написать мне так обстоятельно.

Расходы Ваши меня вообще не пугают нисколько. Я уверен в материальном успехе дела при всех неудачах — так верю сильно в Ваше уменье, Ваш вкус и любовь к этому делу. Бюджет все растет, но всякая затрата вернется. Трудно будет только в сентябре, когда, несомненно, придется занять 10 тысяч. Я сам займу. И нахожу это выгоднее, чем ввести нового пайщика. Дефицита все равно не будет, даже при 106 000 расхода. Как я ни считал, все выходит недурно.

Ирина Вот уже неделя, как я пришел к убеждению, что у нас Ирина только Книппер[227]. Les beaux esprits se rencontrent[228].

{117} Федор — Москвин, и никто лучше него, если не Платонов.

Он и умница и с сердцем, что так важно и чего, очевидно, нету у Красовского, и симпатичен при своей некрасивости. Расспросите у филармоничек, как он играл Ранка в «Норе», труднейшую роль, и как всех трогал. Москвин, Москвин. Заберите его, почитайте с ним, и Вы услышите и новые и трогательные интонации. Мейерхольд — сух для Федора[229].

Если Чарский заставляет Вас колебаться, подумайте дня два о Вишневском. Я напишу, как действовать.

Может быть, это судьба, что Вы не отправили письмо Чарскому[230].

Дарский уже смущает Вас[231]. А еще надо помнить его фигуру! Если и слухи о Судьбинине оправдаются, то Вишневский прямо клад. Он попадет в «Федора» — Годунов (и даст отличный грим), (Курюков — Мейерхольд. Да?), в «Эллиду» — Вайгель (думаю, что Эллида не Книппер, а Роксанова), в «Чайку» — Тригорин. А у нас Тригорина нет. Если Судьбинину не удастся Тиресий, то Вишневскому, наверное, удастся. Наконец, именно он Ваш дублер, а не Дарский.

Подумайте <…> Работать будет, несомненно, все, что надо.

Я очень увлечен этой мыслью, боясь Дарского и Судьбинина[232].

В «Самоуправцах» — Желябужская? Отлично[233].

А зачем Вам Роксанова в «Гувернере»? Нет разве? А Мунт? А Недоброво? Чтобы решить этот вопрос, надо знать, с какой пьесой параллельно пойдет «Гувернер» в клубе. Если уж репетировать его, то непременно и для клуба. Не для одного же Пушкина.

В «Лес» с Судьбининым я не верю уже давно, до слухов о нем[234].

Не прорепетируете ли «Короля и поэта», как только захотите?

Фурнье — Лужский,

Луиза — Недоброво,

Оливье — Судьбинин,

Людовик — Мейерхольд,

Гренгоар — Дарский,

{118} Николь — Желябужская.

Если же не будете репетировать, то и не объявляйте.

Вообще, повторяю, посланная мною таблица только для Вас, и держите ее под секретом.

Очень рад, что Александр Акимович[235] оказывается таким славным работником.

Привет Марье Петровне[236] от меня и жены, которая благодарит и Вас за память.

Жму крепко Вашу руку.

В. Немирович-Данченко

47. К. С. Станиславскому[237]

21 июня 1898 г. Усадьба Нескучное

21 июня

В Вашем письме есть важное место. Несколько слов, брошенных почти вскользь, требуют уяснения.

Ставить ли нам «Между делом» и проч. и не изменят ли эти пьесы физиономии театра, дающего «Федора», «Антигону», «Шейлока», «Уриэля», «Ганнеле» и т. д.?

Для меня этот вопрос решен давно.

Если театр посвящает себя исключительно классическому репертуару и совсем не отражает в себе современной жизни, то он рискует очень скоро стать академически мертвым.

Театр не книга с иллюстрациями, которая может быть снята с полки, когда в этом появится нужда. По самому своему существу театр должен служить душевным запросам современного зрителя. Театр или отвечает на его потребности, или наводит его на новые стремления и вкусы, когда путь к ним уже замечается. Среди запросов зрителя есть отзывчивость на то, что мы называем «вечной красотой», но — в особенности в русском современном зрителе, душа которого изборождена сомнениями и вопросами, — в еще большей степени имеются потребности в ответах на его личные боли.

Если бы современный репертуар был так же богат и разнообразен красками и формой, как классический, то театр мог бы давать только современные пьесы и миссия его была бы шире и плодотворнее, чем с репертуаром смешанным.

{119} Новые пьесы потому и привлекают зрителей повсеместно, что в них ищут новых ответов на жизненные задачи. «Цена жизни» и «Вторая молодость»[238] не оттого имеют большой внешний успех, что в первой имелись бы большие художественные достоинства, а вторая сильна своей мелодраматической гаммой, а потому, что та и другая в сценичной форме захватывают обширный круг мучающих современного зрителя вопросов.

Хороший театр поэтому должен ставить или такие пьесы из классических, в которых отражаются благороднейшие современные идеи, или такие из современных, в которых теперешняя жизнь выражается в художественной форме.