— В современном лифчике бывает до пятидесяти деталей и все они разного материала и покроя. Вот на моем, например, лайкра, утягивающая и как бы это сказать, ну…

— Чашечка, для груди.

— Да, пусть будет так, понятней. Так вот она у меня вся сформирована без единого шва, а твоя…

Пальцами своими провела сверху платья по чашечке лифчика на моей груди и у меня словно кипяток по груди, налились они и соски напряглись. Но она, не обращая внимания на мою реакцию, продолжает как ни в чем не бывало.

— Да твоя чашка пошита не очень-то правильно, для такой груди надо делать перекрестные швы. Твоя грудь прекрасно наполнена, рельефна и это мечта для кого-то, ей богу, и потом эти твои достоинства надо правильно упаковать. Вот сейчас я на взгляд определю твой размер. Так! Что же у нас получилось…

— Я не стандартная? Я не…

— Ну что ты, не беспокойся, ты идеальная — по крайней мере я так считаю о твоей груди. Погоди, значит так… Теперь надо наш размер умножить на пятнадцать и будет… Я ей тут же:

— Восемьдесят пять, Д

Я ее плохо слушала, потому что как только сказала размер свой, то почему-то сама прикрылась рукой и, пока она что-то насчет истории я все рук не могу отвести от груди, но слушаю ее. А она снова интересно рассказывает об истории, именно его, моего футляра, как она мне сказала, потому что такое белье тут даже горничная не носит.

И хотя мы с ней все сидим за столиком кафе, я чувствую себя словно обнаженная под ее взглядом и словами, но она словно не замечает и все мне увлеченно продолжает дальше рассказывать.

— Все в белье связано с модой на женское тело.

Сначала женщин носили жесткие корсеты на китовом усе, но потом умягчили корсет за счет эластичного трикотажного полотна. Так поступил доктор Бернар, основатель бренда Аубаде, потом Гамишон, чья фабрика Шантелле.

И наконец, в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году рождается первый бюстгальтер, от месье Эрмини Кадоля. Запомни это имя, ведь именно ему мы обязаны всем.

— Ты хоть слушаешь? Тебе интересно и мне продолжать? Ну хорошо, только знаешь что, этот месье не разделил его на чашечки, хотя он и носился отдельно от корсета, и только во время Мировой войны четырнадцатого года он как Антанта, на две чашечки развалился. Его назвали соуте горде, поддержка для груди, лифчиком, а бюстгальтером назвали уже потом, это от немцев пошло.

В те же годы мастерица корсетов — Габи, создала утонченную модель бюстгальтера с полыми чашками. Эта Габи основала торговую марку Ле Габу.

В 1903 году Гош Capo, женщина-врач Парижской медицинской академии, разрезала корсет пополам. Верхняя часть стала бюстгальтером, а нижняя — поясом.

И только в 1912 году немецкому производителю корсетов Зигмунду Линдауэру удалось придумать бюстгальтер без жестких деталей, надевавшийся не на рубашку, а прямо на тело. Натерпевшись, со своей новобрачной он засел за создание бюстгальтера, который было бы удобно не только носить, но и расстегивать. В конце концов, Линдауэр разработал модель, устраивающую и женщин, и мужчин, — без полусотни крючков и жестких деталей.

Кстати и твои соотечественники отметились с бюстгальтером. В 1922 российская иммигрантка Ида Розенталь работала швеей в нью-йоркском бутике. Розенталь впервые разработали систему стандартных размеров нижнего дамского белья в зависимости от объемов под и над грудью, и формы груди, а также снабдила эластичными бретелями. Им же принадлежит идея создания специальных лифчиков для кормящих матерей с удобной застежкой впереди.

С 1937 года в Америке начали выпускать фабричные бюстгальтеры с чашечками пяти размеров.

Сразу же после второй мировой войны рождаются марки Имприенте, Лоу, Барбара, Шантлле, Ле джабе в которой придумали бюстгальтер, приподнимающий грудь, потом марка Симон, марка Аубаде.

80-е годы, когда прославленные дома моды — Ив Сен Лоран, Версаче, Гуччи — начали выпускать все новые коллекции белья. Со временем бюстгальтер снова оброс кружевами и ленточками и стал не просто нижним бельем, но и атрибутом роскошного образа жизни женщины.

Кристиан Диор придумал стиль нью лук, силуэт пин-ап, в котором большую роль играло правильно подобранное нижнее белье. Женщины во всем мире захотели иметь такую же форму тела. Французские марки соперничают между собой и у каждой своя методика приподнимания груди: балконетты, бюстье, бюстгальтеры на широко расставленных бретелях, со вставными подушечками или просто с инженерно продуманным кроем, который визуально увеличивает грудь.

В середине шестидесятых появляется снова мода на силуэт девочки в коротенькой мини юбке. Появляются колготки, а бюстгальтеры, благодаря фирме Дю Пон изготавливаются из Лайкры. Начинается сексуальная революция, и вместе с тем бюстгальтер меняется, становится более легким, открытым, прозрачным, на него добавляются кружева, узоры. Появляются знаменитые модели бюстгальтеров Фете от Шантелле, Пюлате от Симоне и наконец — Аубаде выпускает Аграфекоур, бюстгальтер с передней застежкой и вышивкой. Белый цвет снова входит в моду.

Сейчас и ты это увидишь сама, рынок заполнен всеми типами и расцветками, фасонами, формами и предназначением бюстгальтеров, и каждая уважающая себя женщина имеет в своем распоряжении столько бюстгальтеров, сколько у нее трусиков.

— Вот у тебя, к примеру, сколько бюстиков? — Я замялась, не знаю, что даже ей ответить чтобы не выглядеть белой вороной или какой-то дикаркой полураздетой.

Мари переспрашивает по-другому.

— Сколько у тебя моделей от Версаче или Гуччи? Что, ни одного? Ну, тогда нам в самый раз в центр, только надо сначала деньги сбросить на кредитную карточку и потом, как там с возвратом НДС?

— Какого НДС? У вас, что и НДС возвращают?

Как оказалось, что возвращают, особенно при покупках в универсальных торговых центрах.

И уже когда мы садились в автобус, Мари мне тихонечко нашептывала о том, какие бюстгальтеры надо выбирать.

— Главное при выборе бюстгальтеров помнить, что в них должно быть минимум ткани и швов плюс материал из натуральных и дорогих тканей, таких как шелк и органза, и чтобы с украшениями: кружевами, вышивками, плиссированным тюлем, муслином, пике.

— И чтобы для такой как у меня груди, был без швов. Такой можно?

— Все можно, вот приедем, и сама все увидишь, только не набирай сразу много, а то что-то изменится в тебе после замужества, и ты так и не сможешь носить их.

— А что уже видно? — Машинально спрашиваю, и только перехватив вопрошающий и немного хитрый взгляд Мари я понимаю, что себя выдаю с головой. Ах, да ладно уже!

С того дня на мне все самое лучшее и красивое, жаль что мой законный супруг не видит какая я красивая и сексуальная, а я бы пред ним предстала в прекрасном белье от Версаче, да как бы ему … Эх, да что там попусту говорить, только себе душу рвать! Ладно, все еще впереди, наверстаю упущенное, главное дела свои начать и поскорее закончить. Так что теперь мне надо на встречу с тем кутюрье и все, как он обещал…

— Нет? Почему нет? Спроси. — Это я так Мари прошу переводить.

— Что он? Занят? А ты скажи, он же обещал!

Так, думаю, что-то не так, а вот что не пойму? Говорю об этом ей, а она пожимает растерянно плечиками.

Мы ведь и ехали сюда потому, что накануне она с ним от моего имени говорила и он, этот кутюрье дал согласие на встречу. А еще он сказал, что хорошо помнит меня, особенно он запомнил мою косу. Он так и передал, что, мол, помню хорошо: Руссо-мадам, трессе блонде. Мадам с русой косой.

И вот сейчас мы с ней стоим в его мастерской, среди таких занятых мастеров, и я чувствую, что еще одни мой неверный шаг и все то, о чем мечтала, и что думала как в сказке, это все возьмет и рухнет! Это поняла Мари, потому я вижу, как она растерянно ищет в моем взгляде действий, ищет во мне поддержку, понимая, что если я сейчас развернусь и выйду, то и ей с отцом не будет спокойствия и достатка.