— Да, бог с ними, что же у Вас, мадам, рассказывайте? Пьер мне в двух словах рассказал, что Вас решили шантажировать, вот я и хочу от Вас самих все услышать, что Вы сами по этому поводу думаете? Да и фото, конверт сохранились? Вот и хорошо. Что еще? Я Вас слушаю внимательно.

И дальше все в том же духе.

Бутылка хорошего Бурбона, со льдом припасенная, заранее сделали его более сговорчивым.

— Значит так! Халида, как Вы утверждаете, простите не Вы, а Пьер, связана с кем-то, допустим с теми, кто обеспечивает безопасность в ночном клубе. Кстати, кто там нанят? Ах да, знаю, знаю их… Такие громилы, гориллы, а не женщины. Они их этих гермафродитов специально накачивают гормонами, и у них знаете ли не только бицепсы, но и гениталии становятся как мужские… Простите мадам, я потому углубился в подробности, что при всей мерзости нашей жизни не разделяю того мнения, что дамы обязательно должны занимать те же рабочие места, что и мужчины и во всем иметь те же права и обязанности в обществе. А кто же тогда будет детей рожать и воспитывать, такие уродины, как эти гориллы?

— Простите, я снова отвлекся, расслабился…. — При этом вижу, как он с удовольствием потянулся за следующей рюмкой.

— Так и что же тогда? Допустим, и это мы обязательно проверим, что Халида именно так и работает, подставляет жертвы под снимки в темноте, а потом они жертву эту раскручивают… на бабки. Так у Вас, по-моему, говорят об аферах с деньгами? Ну и что же тогда? Получается, что…

Опять он выпивает и с удовольствием откидывается в кресле, довольный своими недалекими, как мне кажется рассуждениями.

— …получается, что жертва шантажа ни к кому не обращается, так как сама ей не отказывала и потому… — Теперь он внимательно рассматривает меня.

— Скажите мадам Руссо, а Вы с ней не…

— Нет, комиссар Андре, такого не было и в мыслях даже. Мне если по правде сказать, она нужна была только как мостик к кутюрье. Он почему-то стал отказываться от сотрудничества, хотя обещал мужу перед отъездом. И я думала, что с ней заигрывая, попытаюсь через нее выйти на кутюрье и найти его благосклонность, привлечь к своему бизнесу, ведь она его пассия или любовница, даже не знаю, кто она ему приходится?

— Но чем Вы больше к ней и дальше…

— Именно, так все и завертелось. Она, Вы знаете, раскрутила меня, то ей надо со мной туда, то сюда, стала приглашать в разные, простите, злачные места…

— Да мадам, все понятно — классический развод на деньги. Ничего нового, старо как мир. Мы конечно же эту манекенщицу проверим, но… Сами понимаете как с такими видными людьми работать, как около них трудно оставаться незамеченными.

— Я Вас, Андре прекрасно поняла, и на мою поддержку в разумных пределах, конечно же, Вы можете рассчитывать. Сколько Вам месье надо на первое время?

— Нет, нет, мадам Руссо! Я конечно, не отказываюсь от вашей помощи и лишнего с Вас не возьму, Пьер знает меня, что я на жертвах денег и карьеру не делаю, тут другое я хотел сказать. Даже не знаю, как Вас не обидеть, но простите мадам, мы с Вами не сможем эту мадмуазель привлечь, не получится ничего, только сможем ее отбить от Вас и не больше. Я понимаю, Вам хочется большего но мадам мы с Вами имеем дело не с ней, манекенщицей какой-то и чьей-то любовницей, а в конечном итоге — с той же мафией, и какой еще, это надо все разузнать. Ведь, к примеру, такой клуб роскошный содержать, построить на это же Вы понимаете, ушел не один миллион. А у кого такие деньги имеются? Правильно! Опять мы с Вами к той же преступности и все вокруг закрутилось, как всегда тут. Все вокруг этих кланов, обществ и еще черт знает что. А воевать с мафией, даже президент Франции не решается, не то что мы с Вами. Так что давайте лучше обсудим, чего мы сможем реально добиться в Вашем деле, на чем остановимся, что для Вас составит удовлетворение.

И дальше мы стали обсуждать детали, подробности и варианты того, что и как нам предстоит сделать.

Спустя несколько дней произошло мое освобождение от шантажа, и как я поняла, от пристального внимания к моим деньгам со стороны Халиды.

Во-первых, не без помощи Пьера пустили слух о том, что я уже якобы банкрот. Во-вторых, по номеру телефона, который мне передал отец Мари, комиссар без особого труда выяснил кто эти две паршивки. Ими оказались лицеистки, даже не стала их запоминать, потому, как быстро инспектор их взял в оборот.

Кстати, через неделю я свое мнение о его умственных способностях изменила довольно быстро, он оказался более изощренным и повел такую тонкую политику с этим шантажом, что я только удивилась его ловкости и умению быстро выбираться среди всех этих мерзостей.

Он мне рассказывал потом, как все устроил ловко.

— Вы представляете мадам, как мне пришлось все делать тонко, ведь эти девчонки, эти шантажистки оказались детьми приличных родителей. И что спрашивается им не хватало? У одной отец в банке, а у другой на бирже, типичная золотая молодежь, откуда и наклонности неприличные. Они обе в лицее Кандорос, что на улице Авр, дом 8, в бывшем монастыре Капуцинов. Это же элитное заведение, всего-то на пять сотен учеников, а вот видите, что значит дети, заброшенные своими родителями! Им видите ли, некогда девочками своими заняться, кстати, в обеих семьях на первом месте любовницы и любовники, куда им до детей своих! Кстати, они так и не имеют ни братьев, ни сестер, может, потому и сошлись, и предались такой утонченной любви между собой, но ведь им же всего по пятнадцать! Не стал я на них уголовное дело заводить, пожалел, а напрасно!

— Почему, месье, что же в этом плохого, наоборот дали им еще шанс в жизни исправится.

— Ну да, мадам, я тоже так думал, а потом когда прочитал их дневники и переписку между собой, то у меня просто волосы на голове зашевелились.

Вот послушайте некоторые выдержки.

— «Розетка». — Так они между собой общаются, одна из них как девушка, а вторая как мальчик, электрическая вилка.

— Почему месье такие странные имена, все-таки они же девчонки молоденькие? — Встреваю, не подозревая ни о чем плохом.

— Ну да, мадам, та, что розетка та принимает в себя ее пальцы, потому и розетка, ну а та, что сует, вы уже понимаете, кто она. Ну, так вот, послушайте, что они дальше о нас говорят между собой.

— Розетка, ты б…. что? Ничего не поняла, сука, что я тебе говорила о том, чтобы ты сопли свои розовые не распускала перед этим Румыном е……, полицейским. Ты зачем раскололась так быстро? У них нет против нас никаких аргументов и фактов, мы же чисты перед ними, а ты….

—Простите мадам, не буду Вам даже переводить весь поток ее грязных ругательств в адрес своей …ну, розетки, если хотите. Причем она ей угрожает откусить в следующий раз, ну, как вам сказать, предмет такой мужского рода в женской киске, а та ей в свою очередь грозится описать ее всю в таком случае. Ну и все дальше в таком же духе. Они это после нашей встречи так разговаривают между собой и, между прочим, они так и не отказались от своего плана и снова решили Вам что-то преподнести нехорошее, так что мы зря их отпустили.

— А как же Вы их, месье вычислили так быстро и так с ними разобрались тихо?

— О мадам, двадцатый век это век техники компьютерной и если с одной стороны преступник сидит за компьютером, а с другой умный полицейский и компьютерный гений, то все дело только во времени.

— Не понимаю, простите…

— Все очень просто, мадам. Мы подсунули им объявление, что им можно пользоваться на льготных условиях, с некоторых пор такси месье…. — Да, я знаю, отца Мари и…

— … они не преминули им тут же воспользоваться. Тут же заказали его такси и решили в нем, как и раньше, своими проказами заниматься и баловаться с розеткой и штепселем, ну, а наша задача была месье… э… — Владельца такси остановить под каким — то предлогом, а их в качестве свидетелей несуществующего преступления затянуть в жандармский участок. Ну а там… мы мадам умеем с ними со всеми. Там все у нас поставлено на высшем уровне и потому вот вам и результат!