Лена протянула чашку учителю. Тот бережно ее взял, осмотрел со всех сторон.

— Очень возможно, — сказал он. — Между прочим, Анкудинов, тут ты недодумал маленько. Надо было сразу эти предметы завернуть в бумагу. Каждый — отдельно. И хранить в сухом помещении, а не в сарае. Ну ничего. Мы их сегодня же доставим по назначению…

Он стал рассматривать какой-то железный обломок, потом занялся кинжалом.

Глаза Лены неотрывно следили за каждым его движением, останавливались всегда на той же вещи, что и глаза учителя, медленно, словно изучая, переходили с предмета на предмет… Задумавшись, Лена закусила кончик своей светло-русой толстой косы. Этой привычки Мишка за ней не знал, хоть и заметил давно, что коса у Лены на редкость толстая и блестит, будто шелковая. Только вот немного коротковата.

— Очень интересный кинжал, — тихо сказал учитель.

— Анкудинов кинжал! — выпалил Димка.

— Как? Анкудинов? Почему?

Мишка толкнул приятеля в бок, но было уже поздно.

— Ну так расскажи, в чем дело, Анкудинов!

— Здесь виднеется буква «А», — осторожно начал объяснять Мишка.

— Да, чуть не забыла, — встрепенулась Лена, — очень интересная история про череп, найденный там же, где оружие и все прочее. Понимаете, Анкудинов придумал тут целую историю: будто бы предок, некий Анкудин, защищая свой дом, напал на вражеский отряд. Конечно, Анкудинов уверен, что и кинжал принадлежал этому предку, раз на рукоятке стоит заглавная буква его имени.

Игорь Александрович покачал головой.

— Ну и фантазер! — подивился он. — Наука, знаешь ли, признает только точно доказанный факт. А чем ты докажешь все эти домыслы? — учитель улыбнулся. — Я не отрицаю, конечно, что иметь такого доблестного предка очень приятно. Тут я тебя вполне понимаю. — И он похлопал по плечу смутившегося Мишку.

Лена не удержалась и фыркнула. Она всегда смеется, стоит только Игорю Александровичу сказать что-нибудь веселое. Вот Димка — тот настоящий друг, даже не улыбнулся, а сразу пришел на выручку:

— А мы вчера собирали фольклор вместе с Анкудиновым. Стариков расспрашивали, делали записи.

— Нашли что-нибудь? — спросил учитель.

— Еще бы! Главное, про монголо-татар. Я даже наизусть запомнил, можно прочесть?

— Давай.

Димка поднялся, отряхнул брюки на коленях, потом выпрямился и, отставив ногу, звонко продекламировал:

Тут уж не только Лена, но и учитель покатился со смеху.

— Ох! Вот до чего может довести невежество! — вскричал Игорь Александрович. — Ну, ребята, вы меня просто убили.

— Это ведь известное стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова! — хохотала Лена. — Называется «Свиданье». Как же вы так?! Ха-ха-ха!

— Ребята, Лермонтова вы ведь проходили.

— Это стихотворение мы не изучали. Честное слово, — буркнул Мишка.

Он готов был провалиться, убежать куда-нибудь подальше, только бы не стоять здесь опозоренным перед Леной. Рассказать, что ли, про другой стих? Но тогда придется и тайну подземного хода открыть. Нет, не стоит… Тут Димка снова пришел на выручку:

— Мы больше насчет отдельных слов старались. Помните, вы говорили о тех словах, которые из поколения в поколение… В общем, о восточных словах. Наследие монголо-татарского ига.

— Ну и что же? Успехи есть?

— Нет успехов, — признался Мишка. — Спрашивал бабушку, а у нее слова всё одни и те же: вот, говорит, пошла на базар, да казанок из починки забрала. И так далее. Ее о деле спрашиваешь, а она знай ругается: калымщик Митька плохо казанок починил…

— Варвар ты, Анкудинов, — покачал головой учитель. — Лермонтова ты не читаешь и слова тюркского происхождения от русских не можешь отличить. А ведь вот они, «восточные» слова. Твоя бабушка в одном только предложении их три штуки употребила: «казан» — котел, значит. «Базар» — тоже татарское слово. А «калым»? Неужели сами не догадались? — Учитель оглядел всех по очереди. — Это так называемые «тюркизмы», ребята. В русский язык они перешли от восточных народов.

— Наследие монголо-татарского ига? — быстро спросил Димка.

— Не только. А торговля, которую вела Русь с восточными странами? Народы ведь общались, обменивались товарами, в русские города наезжали восточные купцы. А русский купец Афанасий Никитин, как вы знаете, совершил путешествие в Индию… Приходилось людям и трудиться бок о бок. Например, пленным. Скажем, попадал в плен кузнец или сапожных дел мастер, трудиться ему приходилось, конечно, вместе с другими пленными людьми разных национальностей. А трудовые люди всегда найдут общий язык… Так-то вот… А тебе, Анкудинов, советую усиленно читать. В следующий класс ты, можно сказать, перешел, вот только контрольную по геометрии напиши хорошенько.

— Я готовлюсь…

— Вот-вот. То же самое относится и к Красикову. Читать, читать!..

Игорь Александрович уложил вещи обратно в кошелку, поднялся.

— Ну, пошли сдавать находки. Все за мной! Марш!

Вслед за долговязым Игорем Александровичем выбежали на улицу, потом свернули в переулок, пересекли пустующую к вечеру базарную площадь. Зашли в какое-то учреждение. Игорь Александрович спросил секретаршу, сможет ли их принять профессор Мельников. Получив ответ, что Леонид Сергеевич ушел, а куда именно, неизвестно, вся компания с учителем во главе двинулась к двери.

— Попытайте счастья, на Сенную загляните, — посоветовала секретарша. Помнится, Леонид Сергеич собирался быть там.

Зашагали на Сенную.

Моросил мелкий дождь, и над свежим раскопом был натянут широкий брезент. Яма была пуста, лишь один человек сидел на складном стуле и записывал что-то в блокнот.

— Добрый вечер, Леонид Сергеевич, мы к вам, — сказал учитель.

Профессор резко поднял голову.

— А, это вы, Игорь Александрович! Приветствую. Спускайтесь сюда, здесь сухо, не бойтесь.

Учитель, а за ним и школьники спрыгнули на песчаное дно ямы.

— Кто это с вами? — нахмурился профессор.

— Энтузиасты местные, мои ученики. Посмотрите, чего они насобирали.

Игорь Александрович расстелил на песчаном выступе газету и принялся выкладывать на нее находки. Профессор смотрел, уперев свои крупные, широкие ладони в колени. А Мишка смотрел на профессора и вспоминал, как рассказывала о нем Лина. Вот он какой, «босс» археологической экспедиции. Все в нем было крупно: и голова, и нос, и губы, и широченные ступни, обутые в ботинки чудовищного размера.

— Интересно, интересно… — бормотал ученый, приглядываясь к вещам.

Потом стал брать одну за другой, осматривать, поднося совсем близко к глазам, поворачивая так и сяк.

— И все это нашли они? — профессор кивнул на ребят.

— В основном вот он, — сказал Игорь Александрович. — Могу вам представить: Анкудинов Михаил, местный житель.

Профессор осмотрел Мишку так, как он только что рассматривал древности — пристально, испытующе.

— И где же ты откопал все это? — сказал он, сделав ударение на слове «откопал».

— Я не откопал, я в песке нашел, который из ямы, — ответил Мишка. — Водопроводчики выбросили, а я нашел.

— Занятно, занятно, — покивал профессор. — Что же, друг Михаил Анкудинов, давай делать список. Реестрик, так сказать. Потом перенесу в Книгу описей. Вот тебе листок бумаги, а вот и перо. Пиши: «Обломок меча, хорезмской работы, дата — тринадцатый век». Кстати, проставь сначала порядковый номер. Номер один.

— Уже проставил, — сказал Мишка.

— Так. «Кинжал. Очевидно, местного изготовления. Тринадцатый век».

«Анкудинов кинжал, — подумал Мишка. — Может, не стоило его все-таки сдавать? Может, надо было упрятать его куда-нибудь подальше, да и всё… Жаль кинжала».