— Вы придете посмотреть на мой бой? — спросил Диас. Теперь, казалось, он сожалел, что съемка закончилась.

— Конечно, — ответил Кэйд и подал знак Крилу, чтобы тот упаковывал оборудование.

— Это будет грандиозное зрелище, — произнес Диас. — Станете потом своим внукам рассказывать, что видели своими глазами, как великий Диас поразил быка.

Кэйд пообещал Диасу комплект фотографий. Они пожали друг другу руки. Ренадо тоже стиснул ему ладонь.

Когда они вдвоем с Крилом переходили улицу, направляясь к арене, Крил сказал:

— Он глуп, но в бою действительно велик, сеньор. Это очень смелый человек. Многое можно простить человеку за его смелость. Сегодня вы увидите его во всем великолепии. Еще год пройдет — и он уже не будет таким: слишком много женщин в его жизни. А это, поверьте, чревато поражением.

Кэйд не слушал. Он думал о Хуане. Она ушла из отеля рано утром. Он просил ее прийти на корриду, но Хуана ответила, что бои быков ей наскучили, — слишком много она их насмотрелась. Кроме того, ей надо было подготовить дом к новоселью. Как только Кэйд закончит съемки, — пусть сразу едет в их новый дом, она будет его там ждать.

* * *

С первым быком выступал Диас. Это было большое, проворное и бесстрашное животное. Крил сказал, что Диасу повезло, поскольку нынче мало стало хороших быков. Порода пропала. Быки пошли мелкие, лишенные свирепости. И тут уж не важно, насколько хорош и Умен матадор, — с такими животными особого мастерства не покажешь.

Хотя Кэйд совершенно ничего не понимал в искусстве боя быков, он быстро ощутил, что оказался свидетелем великолепного представления. Бык был под стать отважному тореадору. Кэйд сделал три сот— ни снимков, действуя быстро и точно. Крил был поистине его оруженосцем, вручая ему нужные камеры так четко, что Кэйд работал почти без пауз.

Финальный, смертельный удар на много дней запечатлелся в его памяти. Диас продемонстрировал подлинно дикую силу. Мощным ударом вогнал шпагу в животное по самую рукоятку, как иголку в шелк. Бык был уже мертв еще до того, как свалился на песок арены.

Пока Диас медленно совершал круг почета, надменно и гордо принимая восторги толпы, Кэйд кивнул головой Крилу, и они оба покинули арену.

Крил загодя договорился с хозяином, чтобы фотомастерская в это время была открыта, и Кэйд мог сразу проявить пленки и отпечатать фотографии. Поэтому они сразу поехали туда. Два часа спустя Кэйд вышел из темной комнаты с большой пачкой еще влажных снимков в руках.

Крил пил пиво и болтал с хозяином мастерской. Они оба вскочили при появлении Кэйда, вопросительно глядя на него.

— Все в порядке, — сказал Кэйд и начал раскладывать фото на столе.

Это было скромно сказано. Когда все трое просмотрели снимки, хозяин мастерской, толстый лысеющий мексиканец, ненавидевший бои быков, судорожно и шумно вздохнул.

— Да, — произнес он потрясенно. — Я всегда думал, что это именно так происходит, но впервые вижу все так наглядно.

Крил сказал с тревогой:

— Диасу это не понравится, сеньор.

Кэйд собрал фотографии и положил их в большой конверт.

— Ну и наплевать. Отвезите меня, пожалуйста, домой.

Заводя машину, Крил сказал:

— Диас — опасный человек. Он богат и популярен. Вы учитываете это? Вы ему не польстили. Я сам не понимаю, каким образом, но вы сделали его мастерство просто ничтожным.

— Значит, таково оно и есть, — ответил Кэйд. Он отдыхал, чувствуя полное удовлетворение от проделанной работы.

— Может быть. Возможно… Но Диас так не считает. Он может вам отомстить.

— О! Если бы я волновался по поводу людей, которые не прочь мне отомстить, я бы давно оставил свою профессию.

— Верно, сеньор, но я подумал, что лучше все-таки вас предупредить об этом.

— Благодарю. Что ж, чему быть, того не миновать, верно?

Крил пожал плечами.

— Понимаю, сеньор. У вас, как и у Диаса, храбрости более чем достаточно.

— Ладно, хватит! Не каркайте, — раздраженно отрезал Кэйд. — Поехали побыстрее, я хочу домой.

Дом удивил и обрадовал его. Большая гостиная, две спальни, две ванные, хорошо оборудованная кухня, гараж на два автомобиля. Возле дома сад, утопавший в цветах, небольшой фонтан и тенистые деревья. Обстановка везде современная и комфортабельная.

Закончив с Хуаной обход дома, они вернулись в гостиную. Она выжидающе смотрела на него. Глаза ее блестели от возбуждения. До этого момента он не проронил ни слова. А теперь взял ее лицо обеими руками и поцеловал.

— Ты не представляешь, как много для меня все это значит, — сказал он с чувством. — Чудесно, дорогая. Впервые в жизни у меня настоящий прекрасный дом — и только благодаря тебе. После тебя это самое прекрасное, что я видел в своей жизни.

— Я так счастлива. Это все наше, милый, и будет столько, сколько мы захотим. Мы одни: ты, я и все это. И больше никого.

Вечером они вернулись из ближайшего ресторана, где хорошо поужинали. Кэйд и слышать не хотел о ее намерении возиться на кухне с едой. Только теперь он показал ей фотографии.

Они сели рядышком на оттоманку. Сквозь распахнутую в сад дверь доносился плеск фонтана. Хуана немногословно комментировала его снимки, пока не увидела фотографию Диаса, орущего на Франоко. Кэйд услышал, как она коротко вздохнула и замерла. Отодвинув другие фотографии, Хуана сосредоточенно разглядывала искаженное злобой лицо.

— Неужели он так выглядит? — спросила она.

— Пришлось некоторое время ждать, пока он сбросит маску. Да, это и есть Педро Диас. Не такой, каким он себя изображает или каким его видит публика, а такой, какой он есть на самом деле.

Она повернула к Кэйду лицо, в ее глазах было беспокойство.

— Не хотела бы я, чтобы ты взялся меня фотографировать, — сказала она и, заметив его удивление, деланно рассмеялась. — Я шучу, конечно. Но он не совсем такой.

Она бросила фотографию в общую кучу и поднялась.

— Пошли спать.

— А ты еще не видела фотографии боя, — сказал Кэйд. — Тут есть отличные снимки.

— Все, что ты делаешь, прекрасно! Это я знаю.

Кэйд поднялся. Они вышли из гостиной. Он выключил свет, и они стали подниматься по лестнице наверх.

На следующее утро за чашкой кофе Кэйд спросил Хуану, умеет ли она водить автомобиль.

— Конечно, — ответила она. — А почему ты спрашиваешь?

— Тебе нужен автомобиль. Я посмотрю, что у них здесь есть. Думаю, найду какой-нибудь подержанный, поторгуюсь.

Хуана вскрикнула от радости и набросилась на него с поцелуями.

— Ой! Ты меня задушишь. Значит, тебе хочется автомобиль?

— Всегда мечтала иметь собственный автомобиль.

— Хорошо, я тебе куплю.

— А мы можем позволить себе такое, милый? Этот дом и…

— Конечно, можем. Я сейчас поеду и к четырем часам вернусь. Если я тебе понадоблюсь, я буду в фотомастерской Ольмедо. Мне надо увеличить снимки и сегодня же самолетом отправить их. Ничего, если я тебя покину?

Она весело засмеялась.

— Ничего, ничего. У меня остается зато дом! Приготовлю тебе чудесный ужин. Сегодня я докажу, как здорово умею готовить.

Кэйд вытащил бумажник и положил на стол деньги — пятьсот песо.

— Если нужно больше, скажи. Это твои личные деньги, Хуана. Купи себе платье или еще что-нибудь. Отныне все, что у меня есть, — для нас двоих.

Он торопливо вышел наружу, где Крил ждал его в своем "понтиаке". Никогда Кэйд не чувствовал себя таким счастливым. Он был влюблен по уши и, как всякий влюбленный, хотел проявлять щедрость и делать людям добро.

Крил приветствовал его с улыбкой. Пока они ехали по улице Реформы, Кэйд сказал ему:

— Мне нужна ваша помощь, Адольфо. Прежде всего я хочу купить автомобиль. Как сейчас на рынке котируется "тандерберд"? Сколько стоит?

На Крила это произвело впечатление. Он подумал немного и ответил:

— Можно сделать, сеньор. У меня есть приятель, который торгует автомашинами.

— Скажем, часам к трем сегодня можно провернуть такое дело?