— Не хочу тебя расстраивать, сестренка, — Джош вытянул руку и похлопал меня по ноге. — Но ты уже в отношениях.

Я отмахнулась от него.

Он поднял руки, показывая, что сдается.

— Просто я называю это так.

— Ну да, ты же спец в отношениях.

От этих слов его уши порозовели. Если уж на то пошло, мой братец был профи в том, у него было несерьезно со всеми женщинами, с которыми он встречался.

— Просто сейчас мне нужно сосредоточиться на карьере. Я не могу позволить себе отвлечься от следующей постановки. Слишком многое зависит от загородных выступлений. Если постановка не выйдет на Бродвей, и я никуда не поеду.

Джош нахмурился.

— Загородных? О чем ты говоришь?

Я начала грызть ногти.

— Меня взяли на работу в постановку, у которой есть шансы выйти на Бродвей. Но сначала им надо сделать прогон вне города.

Джош нахмурился еще сильнее.

— А как же «Дыра в стене»? Риган вроде бы что-то говорила о следующей постановке. Почему ты не помогаешь там?

Я опустила глаза на руки.

— Я думал, тебе нравится работать в театре.

Джош казался сконфуженным, и я не винила его за это.

— А Риган выглядит как совершеннейшая чудачка, но чудачка твоего типа!

Я стрельнула в него глазами.

— Что? — требовательно спросил он. — Это ты прячешься от них.

— Я не прячусь, — выдохнула я. — У меня был контракт только на одну постановку.

— И они не хотят, чтобы ты осталась?

— Нет, — медленно сказала я. — Они хотят.

Я опустила голову на руки.

— Они, вероятно, думают, что я остаюсь, — признала я сдавленным голосом.

Джош ничего не ответил, и я взглянула на него. На его лице было странное выражение. Неодобрение. Мне это не понравилось.

— Тебе известно, что я всегда хотела работать в Бродвейском шоу, — поспешно стала объяснять я. — И это наилучший случай для этого. И этот театр великолепный, но ты прав, это странно, и не на Бродвее, что звучит действительно, действительно высокомерно, я знаю, но мне кажется, что после рецензии на шоу, это поможет мне получить работу в другом театре, а Риган и Джоанна найдут кого-нибудь другого для следующего шоу. Есть куча помощников режиссера, и люди выстроятся в очередь, чтобы работать с ними.

В конце своей речи я уже выдохлась и сделала глубокий вдох.

И все равно Джош ничего не ответил.

— Что? — вышла из себя я. — Или скажи что-нибудь или перестань пялиться на меня.

Он медленно покачал головой.

— Вау. Никогда бы не подумал, что у тебя такие проблемы с обязанностями.

— У меня их нет! Это нелепо, — взвизгнула я.

Джош скрестил руки.

— Так ли? Звучит так, словно ты уже распрощалась и с работой, и с Шейном. Как будто ты уже спланировала следующий шаг еще до того, как начала предыдущий.

— Это неправда, — спорила я, хотя и понимала, что это было не так. Я откинулась назад. — Дерьмо, — пробормотала я.

Я боялась обязательств, связанных с работой и отношениями. И поставила свое желание работать на Бродвее превыше всего. Но ведь одно понимание не изменит всего, так? Я все равно хочу работать на Бродвее. И ничего не могу с этим поделать.

Но возможно я несправедлива по отношению к Шейну. И Риган с Джоанной. Очевидно, мне придется поговорить с ними.

— Дерьмо, — повторила я.

— Ага.

Джош протянул мне виски, и на этот раз я сделала хороший глоток.

— Дерьмо.

На этот раз, меня разбудила возня в кровати, кто-то был очень, очень пьян. Некто хихикал и чуть не упал на меня, запутавшись в одеялах. Все еще полусонный, я сел и, прищурившись, посмотрел на Элли, которая боролась с пуговицами на своей рубашке. Она оторвалась от рубашки и одарила меня пьяной ленивой улыбкой, которой я был сражен прямо в самое сердце.

— Прив-вет, — промурлыкала Элли, протянула руки и положила их на мою шею.

— Ну привет.

Мне следовало отстраниться, но прежде чем я смог это сделать, Элли забралась мне на колени. И я ничего не сделал, чтобы остановить ее. Как я мог? Ее всегда было так приятно держать в руках.

Элли замерзла, ее холодные волосы коснулись моего лица, когда она меня поцеловала. Сама Элли может быть едва стояла на ногах, но ее поцелуй был очень настойчивым. Я не мог не отрегировать на него. Я стал твердым сразу же, как только она прижалась своим мягким телом к моему, опрокинула на кровать и распласталась сверху.

Пока ее язык играл с моим, руки изучали. Но прежде чем Элли смогла зайти слишком далеко, я поймал ее руки и расставил по сторонам. Выражение ее лица сменилось с лениво возбужденного на ярко-красное.

— Мммм, — простонала Элли, раскачиваясь на мне. — Мне это нравится.

Мне тоже. По сути, мне нравилось все, что она делала. Нравится настолько сильно, что я совершенно забыл, как был раздражен днем. Потому что сейчас она была здесь. Вся в моем распоряжении. Неважно, как сильно я хотел подмять Элли под себя, затеряться в ее сладости и мягкости, я так же знал, что не могу. Это неправильно.

— Ты пьяна, — сказал я ей.

Элли сонно кивнула.

— Но я полностью контролирую свои возможности, — возразила она.

— Контролируй хотя бы свои громкие слова, — подметил я.

— Ну же, Шейн, — она толкнулась своими бедрами. — Я знаю, что ты хочешь меня. Я чувствую это.

О да. Она не могла не чувствовать. Я практически разрывал простыню своим членом. Те вращающие движения, которые она проделывала бедрами, только все усугубляли. Отпустив ее руки, я зажал руками бедра Элли в попытке угомонить.

Я практически услышал, как она надула губки.

— Ты скучный.

— Почему бы нам не предложить тебе воду и несколько часов сна.

Я нежно развернул ее на спину, выскользнув из-под нее.

— Я буду веселым, когда ты протрезвеешь.

Не дожидаясь ответа, я пошел на кухню и принес стакан воды. Когда я вернулся в спальню, Элли так и сидела поверх покрывал, ее рубашка была расстегнута только наполовину, что выглядело жалко.

Я расположился рядом с ней и протянул воду. Элли попила, а потом вздохнула.

— Я — сволочь, — проинформировала меня она.

— Кто сказал? — спросил я, гадая, поругалась ли она с Джошем, и пытаясь удержаться от разглядывания того, как маняще была распахнута ее рубашка. Ее грудь была готова вот-вот вырваться из рубашки.

А потом Элли покачала головой. Или скорее всем телом, включая грудь, от чего она заколыхалась. Я сжал руки в кулаки, чтобы удержаться и не дотрагиваться до нее. Потому что знал, если сделаю это, то мы не ограничимся просто касаниями.

— Я была груба сегодня, — сказала Элли, и я выкинул грязные мысли из головы и заставил себя сосредоточиться на ее лице. Ее очень раскаивающемся лице. — Мне следовало представить тебя своей семье, — вздохнула она. — Надо было сказать тебе, что они придут.

— Все нормально, — сказал я ей, зная, что все было ненормально. Но это было нечестно по отношению к ней. Потому что мои чувства — мое дело и моя собственная вина. — Ты всегда говорила, что это несерьезно, — напомнил я ей. И себе. В который раз. — Случайная связь не подразумевает представление членам семьи, которые приехали из другого города.

Элли положила руку мне на щеку. Это было приятно. Даже слишком. Взяв Элли за запястье, я убрал ее руку, положив ей на колено. Если этот жест и расстроил ее, на лице это никак не отразилось.

— Это не единственная причина, по которой я сволочь, — сказала она. — Я получила работу.

Я ничего не ответил.

— И из-за нее мне придется уехать из Нью-Йорка.

Она крутила край рубашки, и я осознал, что затаил дыхание.

— Но ненадолго. А когда я вернусь назад, то буду на Бродвее, — она сжала руки. — Как и хотела.

— Как ты и хотела, — повторил я, чувствуя себя еще хуже, чем раньше. — Элли, это здорово, — выдавил я.

— Я не сказала об этом ни Риган, ни Джоанне. Вот почему я — сволочь.