К чему этот рассказ? Трудно сказать. Возможно, к тому‚ что порой мы очень хорошо знаем‚ где находится наше имущество‚ сколько его, в какой оно нынче цене‚ но ничего не знаем о том‚ где находимся мы сами. А находимся мы – извините за напоминание – в начале нового века и вглядываемся в него с беспокойством‚ а порой и страхом‚ наученные опытом ушедших лет. Век прежний‚ как губка‚ насыщен кровью‚ его уже не изменить: таким он получился, таким ему и оставаться в памяти. Наша надежда на будущие времена‚ не захватанные пока что грязными руками.

По окончании той войны, году в сорок восьмом‚ примерно‚ на пустынном и заброшенном берегу Средиземного моря случайно обнаружили человека‚ который жил в одиночестве многие годы. Это был современный Робинзон Крузо‚ и он понятия не имел о том‚ что случилось в мире. Не знал ничего о Гитлере‚ не слышал такое имя – Сталин‚ не подозревал даже‚ что прошла по Европе мировая война с ее жертвами. Не знал – и не желал знать. Одиночка может‚ конечно‚ спрятаться и отсидеться в укромном месте‚ но что делать целому народу? Где отсидеться и в какой глуши?..

9

Сорочицы, Украина: "Врач–гинеколог Любовь Михаиловна Лангман пользовалась любовью населения‚ и крестьянки долго скрывали ее от немцев. С ней пряталась ее дочь одиннадцати лет... Пришла повитуха и рассказала‚ что у жены старосты трудные роды… Верная своему долгу‚ Лангман пошла в избу старосты‚ спасла мать и ребенка. После этого староста сообщил немцам‚ что в его хате находится еврейка. Немцы повели женщину и девочку на расстрел. Сначала Лангман просила: "Ребенка не убивайте"‚ но потом прижала дочь к себе и сказала: "Стреляйте! Не хочу‚ чтобы она жила с вами". Мать и дочь были убиты…"

Сотни книг написаны на эту тему. Тысячи научных статей. Всё собрано‚ систематизировано‚ разложено по параграфам‚ выделено в столбцы и пронумеровано. Жгучая боль и невыносимые страдания прячутся за колонками цифр и процентов. Детские слезы и старческие рыдания скрываются за беспристрастным анализом ученого. И чем дальше мы удаляемся во времени‚ чем меньше остается непосредственных свидетелей Катастрофы‚ тем больше будет недоставать частностей‚ деталей‚ вот этого‚ например: "Не хочу‚ чтобы она жила с вами…", если‚ конечно‚ пожелаем и в будущем проникнуться болью и ужасом тех лет.

Сколько времени прошло с той поры? Сколько свидетелей осталось? Сколько народилось новых и новых, что ничего не знают о той трагедии? Сколько таких, что не желают знать?.. Само время‚ казалось‚ услужливо освобождает от необходимости знать и помнить. Хотим мы того или нет‚ сопротивляемся или покорно поднимаем руки‚ время смывает и зализывает прошлое‚ затушевывает страдания и зарубцовывает раны. Уходят в небытие палачи‚ уходят их жертвы‚ уцелевшие чудом; наши трагедии уплывают в прошлое‚ наши мученики растворяются в общей толпе бесчисленных жертв‚ рассеянных в веках. Оно уже стало историей‚ это прошлое‚ достоянием ученых-специалистов – так‚ может‚ не держать в памяти ту Катастрофу‚ передать в архивы‚ передоверить историкам? Пусть они теперь занимаются‚ пишут статьи-рефераты...

Пройдут годы, не останется в живых ни одного участника той трагедии‚ ни одного свидетеля‚ но кто-то должен помнить‚ кто-то обязан помнить‚ и напоминать‚ и предупреждать: вот был народ‚ культурный и образованный народ в сердце Европы‚ и будто чумой заболел‚ холерой или проказой – повальная эпидемия‚ что привела к таким чудовищным результатам. Эта Катастрофа нас научила‚ эта Катастрофа нас многому научила: не пренебрегать самыми первыми симптомами болезни того или иного народа‚ чтобы не оказалось потом слишком поздно‚ чтобы не подводить затем очередной баланс неисчислимых жертв.

Хмельник‚ Украина: "Мать доктора Абрамсона‚ глухая старая женщина, не слышала приказа и не сразу вышла из подвала‚ где она ютилась. Гестаповец схватил ее за седые волосы и саблей отрубил голову. Так‚ с седой старушечьей головой в руках‚ он стоял перед людьми..."

10

Со стесненным сердцем начинал автор этот рассказ. Со стесненным сердцем заканчивает...

В те далекие, двадцатые–тридцатые годы, когда Катастрофа уже стояла на пороге, догадывались ли наши деды о том, что на них надвигалось? Догадывались или не догадывались?.. Мы же не легкомысленная нация. Мы дали миру пророков, которые предостерегали при многих бедствиях. Так были ли у нас пророки в те годы, кто это знает? Возможно, и были, но надо еще их выслушать, надо им поверить и не отмахнуться с небрежением, когда всё вокруг спокойно и устойчиво на первое усмотрение. В те предкатастрофные годы мы не предполагали, что один народ способен уничтожать народ другой – педантично, со знанием дела, но теперь мы этому научены, и никто не сможет оговориться незнанием. Это было. Один народ уничтожал народ другой, и гигантские рвы с расстрелянными – граница между нашим и тем временем, между неведением и знанием.

Мир это принял. Обсудил. Осудил. И занялся очередными проблемами. Шесть миллионов жертв – их хватило ненадолго. По миллиону на десятилетие? Если бы… Подросли новые поколения, которым тоже хочется маршировать, и вскидывать руку для приветствия, и стучать пивными кружками по столу: ведь это так упоительно, особенно в молодые годы! Их деды отмаршировали в свой срок и сгнили затем на полях той войны. Наши деды ушли в газовые камеры…

Что же остается сказать напоследок? Что, как и кому?..

Мы – небольшой народ на этой земле. Мы хорошо заплатили в прошлые тысячелетия – кровью своей – за право жить на свете; нам ничего не давали бесплатно: за всё платили и платим по сей день. Повсюду, в веках, мы отдавали себя под чужое покровительство, под прихоть толпы и случайные капризы очередных властителей, и не было нам пощады ни в погромах прошлых столетий, ни в ужасающей Катастрофе двадцатого века. Сегодня мы уже научены. У нас есть такой опыт, которого нет, пожалуй, у иных народов. Мы не смеем заблуждаться в намерениях наших врагов, не имеем права. Кто может гарантировать спокойную жизнь в этом изменчивом мире? Никто не может. Только мы. Только сами.

И последнее. Мы много говорим на эту тему. Со стороны покажется – слишком много. Но это у нас болит. Это оказалось в человеческих возможностях – шесть миллионов жизней: как же теперь уберечься? Нам скажут: вы больные, евреи, вы травмированы той Катастрофой и вечно ее поминаете, на всех перекрестках. Ответим на это: мы не больные. Мы опытные. Нас уже уничтожали в том веке. И с нас достаточно.

А. Абрамович. "В решающей битве. Участие и роль евреев СССР в войне против нацизма". Изд " Деан", С.-Петербург, 1999 г.

А. Айзеншарф. "Стихи". Калуга, 2004 г.

И. Альтман. "Жертвы ненависти. Холокост в СССР. 1941–1945 гг." Изд. фонда "Ковчег"‚ коллекция "Совершенно секретно"‚ Москва‚ 2002 г.

М. Альтман. "Отрицание Холокоста: история и современные тенденции". Москва, 2001 г.

П. Антокольский. "Третья книга войны". Изд. "Советский писатель"‚ Москва‚ 1946 г.

И. Арад. "Холокаст. Катастрофа европейского еврейства (1933–1945). Сборник статей". Изд. Яд ва-Шем‚ Иерусалим‚ 1990 г.

"Архив гетто"‚ "Борьба за выживание в концлагерях"‚ "От антисемитизма к Катастрофе" – сборники учебных материалов. Изд. "Массуа"‚ Израиль‚ 1995 г.

С. Атамукас. "Евреи в Литве". Изд. "Литуанус"‚ Вильнюс‚ 1990 г.