– Вы от господина Сен-Шаля? – робко спросил он и, не дойдя до калитки три шага, остановился.

Лазара передернуло от этого имени, только самый последний невежа в этом городе, в этой стране и в мире не знал имени премьер-министра Артуа Сен-Шаля. Фамилия довольно редкая и благородная, но вот репутация. Говорили, что он большой любитель до невинных юношей, хотя по сути, его никто ещё не поймал с поличным. Лазар отчего-то кивнул, следуя скорее интуиции, чем голосу разума, и мальчик облегчённо улыбнулся, открыл калитку, пропуская его во двор.

– Вы простите, что я не сразу вышел, – сказал он, краснея от пристального взгляда синих глаз. – Эмиль сказал, что вы приедете за мной только в семь, а сейчас пять. Я позвонил ему, но у него разрядился сотовый.

– Ривье нет дома? – спросил Бергот, разглядывая юношу и размышляя, сколько тому лет. Пятнадцать? Меньше? И почему он так заливается краской, смущённо моргая глазами? Смазливое нежное личико. Был бы в борделе проституткой – платили бы много.

– Нет, – засмеялся юноша неловко, – он на работе. Но скоро должен вернуться. Мы подождем его или поедем уже?

Лазар понял, что надо быстрее вникать в суть разговора, а иначе в нём заподозрят шпиона. Он осмотрелся вокруг, потом улыбнулся мальчику искусственной натянутой улыбкой.

– Подождём. Мне всё равно нужно поговорить с ним. Как тебя зовут?

Юноша переменился в лице и отступил от Бергота на шаг, теперь с подозрением поглядывая на него. Вероятно тот, кто должен был приехать за ним, его имя знал.

– Т-тай, – с запинкой сказал он. – Так вы… не от господина Сен-Шаля?

«А он смышлёный малый», – подумал весело Лазар, и со вздохом достал из-за пазухи удостоверение полицейского. Когда Бергот показал его юноше, тот сильно побелел и в ужасе попятился, но сделав три шага, так и остался стоять, глядя на Бергота во все глаза.

– Я следователь. Из полиции. – Лазар убрал удостоверение в карман. – Ты чего так перепугался? Я не вор и не убийца.

– И-из по-лиции? – вырвалось у Тая так, что казалось ещё немного – и он заплачет.

Позади, за воротами послышался шорох шин по асфальту и шум автомобильного мотора. К дому подъехал черный Lexus LX 570 – слегка угловатый автомобиль, с высокой посадкой и именным номером «Ривье 777». Его водитель, видимо ещё издали приметив в своём дворе незнакомца, быстро выскочил из машины и решительным шагом направился к дому. Это был худой, сутулый мужчина в очках, с неприятным лицом и тонкими губами, который носил строгий костюм на размер больше, чем требовалось. В жгучем скользком взгляде карих глаз таилось неслыханное возмущение. Тай смотрел на этого человека, онемев от благоговейного ужаса и не смея сойти с места.

– Какого чёрта вы делаете в моем дворе? – недолго думая рявкнул Ривье, подходя к Берготу так, что последнему невольно вспомнились одуревшие от злости бультерьеры. – Кто вы такой? Это частная собственность…

– Я расследую дело Астайле. Я звонил вам утром. – Лазар снова полез в карман за удостоверением, но на этот раз достал вместе с ним повестку, после чего вручил её Ривье – тот прочёл и даже побагровел со злости.

– Какого Дьявола?! – рыкнул он, гневно взглянув на Тая. Кивком головы Эмиль приказал юноше вернуться в дом, и тот опрометью бросился к двери, а когда скрылся за ней, Ривье пристально посмотрел на Бергота. – Что это? – он брезгливо взмахнул бумажкой.

– Как – что? Повестка. Официальная, – иронично ответил Лазар, нахально улыбаясь в ответ. Он благодушно сцепил руки перед собой. – Я решил не тратить ваше драгоценное время и ждать вашего визита в полицейский участок, уважаемый господин Ривье, а потому приехал сам.

– Я же сказал, что не стану разговаривать с вами без адвоката, – процедил Эмиль сквозь зубы, сминая в руке беззащитный клочок бумаги. – Убирайтесь.

Лазар хмыкнул и выразительно посмотрел на автомобиль, стоящий за воротами. Он терпеть не мог прибегать к крайним мерам, но в этот раз его вынудили.

– Хорошая у вас машина, Ривье, – сказал он как-будто между прочим и посмотрел на бывшего клиента Астайле с улыбкой. – Дорогая. Да ещё и с именным номером. Я восхищён. Всю жизнь о таком мечтал. И дом у вас хороший, тоже дорогой, наверное. Так много платят за исследовательскую деятельность? А этот милый мальчик, он вам кто? Племянник любимый?

Ривье, набычившись, смотрел на Бергота, но не перебивал. Похоже, до его «гениальной», по мнению Лазара, головы начало наконец-то доходить, что с полицией сейчас лучше не ссориться.

– Чего вы хотите?

Лазар довольно хмыкнул и пожал плечами, здорово действуя этим на нервы Ривье.

– Кое-что узнать о Рауле Астайле.

– Я прочёл о его смерти в утренней газете, больше я ничего об этом не знаю, – отрезал Эмиль сухо. – Вы что, опрашиваете всех, кто его трахал?

– А вы его трахали?

Ривье поморщился, а может усмехнулся. Голос у него был низкий и сиплый:

– Нет.

Лазар к своему удивлению в этом ответе почувствовал правду.

– Послушайте, господин Ривье, – сказал он серьёзно. – Вы последний человек, кто видел Астайле живым, и вы это прекрасно знаете не хуже меня. Я не собираюсь вешать это убийство на вас, опираясь только на этот факт, но я должен найти преступника. И если это не вы, чего вам бояться?

– Я ничего не знаю.

Бергот картинно вздохнул.

- Что ж, раз вы не хотите говорить, мне придётся самому искать правду, и для начала проверить ваши доходы, а потом и то, каким образом в вашем непомерно роскошном белокаменном доме, оказался несовершеннолетний мальчик… Кстати, вы с ним не похожи. У вас внешность южан, а Тай европеец. Следовательно, вы не родственники, не соседи и не случайные знакомые, – Лазар бил наугад, интуитивно, и как обычно попадал в цель. Он как никто умел использовать минимум полученной информации и делать правильные выводы.

– Он вам ничего не скажет, – огрызнулся хозяин двора.

– Не страшно. Я терпеливый. Я могу годами сидеть в кустах через дорогу, ожидая удобного момента, чтобы предоставить вам обвинение в сутенёрстве. Так что, господин Ривье, вам совсем нечего мне рассказать?

В карих маленьких глазах Эмиля Лазар уже читал неприкрытую ненависть к своей персоне, а ещё страх разоблачения, но тяжёлое молчание Ривье говорило о том, что он что-то знает, и это пугает его сильнее, чем тот год тюрьмы условно, который он получит за сутенёрство. Впрочем, выбор, как заметил Бергот, оказался тяжёл, и в памяти снова всплыло имя премьер-министра Сен-Шаля. Вот кого боялся Эмиль Ривье, и сейчас, стоя с этим человеком на промозглом ветру Бергот читал это в его напряжённом взгляде.

– Я был у Рауля в четверг, как и всегда. После этого я его больше не видел.

– Он говорил что-нибудь странное? Как-то необычно вёл себя?

– Нет. – Эмиль покачал головой. – Нет, всё как обычно. Он поимел себя искусственным фаллосом, я смотрел, потом расплатился и ушёл.

– Хорошо. Допустим. – Лазар кивнул. – Где вы были утром в пятницу четырнадцатого октября?

– Я был на работе. Можете проверить.

– Это подтвердят ваши коллеги?

– Да.

Лазар озадаченно почесал в затылке, размышляя над полученной информацией. У Ривье есть алиби. Что ж, это довольно просто проверить.

– Скажите, в каких отношениях вы были с Астайле?

Ривье криво усмехнулся.

– Да уж явно не в дружеских.

– Может в любовных тогда? – пошутил Бергот.

– С проституткой? – Эмиль выплюнул это слово так брезгливо, что в груди у Лазара похолодело, и он снова вспомнил Оржа, его поцелуи, и как вчера дрочил в душе думая о нём.

Бергот серьёзно кивнул.

– Что ж, я понял, – сказал он, поглядывая на дорогу. – Последний вопрос, господин Ривье, какие отношения связывали Рауля Астайле и Артуа Сен-Шаля?

– Откуда у вас такая информация?

Всего секунда замешательства во взгляде Эмиля – и Лазар напрягся как струна. Неужели и тут наугад в цель попал? Быть не может. Или может? Берготу необходимо было перевести дух и обдумать всё хорошенько.