Бергот хмыкнул, и чуть повертев в руках своё приобретение, протянул пирожное Стайлеру.

– Берите, – сказал он и, заметив замешательство в зелёных глазах, добавил: – Всё равно у меня нет для вас другого подарка. Так что – с Рождеством!

– Я не могу, – пролепетал Стайлер, осознав, как выглядит ситуация со стороны. – Вы потом всем будете рассказывать, что я лишил вас сладкого в праздники.

– Само собой, – с улыбкой подтвердил Бергот, и Стайлер, смутившись, взял из его рук коробочку с пирожным.

– Спасибо, – сказал он, краснея.

Лазар заметил, что ему очень нравится, когда Орж краснеет, именно так – едва заметно, по-мальчишески мило и… ему очень идёт. Можно вечность любоваться этим, и если вовремя не остановиться, даже дыхание спирает.

– Вы сейчас домой, наверное? – спросил Орж, ощущая себя неловко под прямым лучистым взглядом Лазара.

– Нет, – просто ответил Бергот.

– Разве вас дома не ждёт любимый или родители?

– Нет.

– И вам некуда идти в такой замечательный праздник?

– Нет, – после некоторого молчания, ответил Лазар. Он наконец перестал смущать Оржа своим откровенным взглядом и снова превратился в сдержанного сноба-полицейского. Эта маска спасла Стайлера от жаркого наглого по сути поцелуя.

– Я со своей работой всё никак не могу обзавестись парнем. Я женат на профессии полицейского, а с ней в праздники не особенно весело.

Орж молчал почему-то, робко вертя подарок Бергота в своих замёрзших пальцах. Пирожное было ещё теплым и прозрачный пластик, укрывающий его внутри себя, от этого слегка запотел.

– А я могу пригласить вас к себе на чашечку кофе? – спросил Стайлер смущённо.

Лазар был так благодарен за это приглашение, что без колебаний согласился, чем, признаться, огорошил хастлера. До этого Бергот неизменно держал Оржа на расстоянии, не позволяя перейти границу, за которой их приятельские отношения переросли бы в большее, за которой он был бы вынужден признать, что этот парнишка чем-то сильно его зацепил. Впрочем, приятелями они были тоже весьма странными. Нет проще отношений – когда тебе кто-то нравится, но ты при том ничего о нём не знаешь; смотришь, позволяешь себе касаться, улыбаться ему и, мысля жизнь без него, легко и свободно идти навстречу. Слабая влюбленность в человека – не любовь, но порою в её сети попадают непростительно легче, чем наживают себе множество ненужных проблем.

Люди шли мимо, поздравляли друг друга с праздником, смеялись и пели песни. Атмосфера радости и веселья повсеместно охватывала умы, и по-настоящему мрачных лиц сегодня встречалось очень мало. Лазар шёл по улице, рядом со Стайлером, и думал о своих чувствах к нему. Орж рассказывал анекдоты, улыбался и ни на минуту не позволял Берготу скучать. Это оказался хороший вечер, пожалуй, лучший за последние два года. Лазар не помнил, когда ему в последний раз было так легко и приятно с кем-то общаться, и он почти жалел, что это Рождество закончится, а когда они с Оржем вернуться в Голубой Рай, всё станет по-прежнему.

– Музыка! – Орж ухватил Бергота за руку как ребенок и потащил на противоположный конец улицы – там специально соорудили из досок небольшую площадку, где каждый желающий мог выступить или просто потанцевать. У края этой площадки образовалась неплотная толпа, в которой проглядывалось несколько влюблённых танцующих пар. Стайлер увидел, как на сцену поднялись двое мужчин и ведущий – полный, цветасто разодетый ди-джей, беззлобно пошутив на счет того, что любовь бывает разной, предложил обоим станцевать для публики.

Пара оказалась довольно харизматичной; совсем молоденький брюнет в теплой меховой куртке и узких джинсах, смотрелся артистично, а его партнёр хотя и не отличался особой грацией и красотой, но зато уверенно вёл, и похоже, танец для него был не будничным хобби.

– Они очень красивые, правда? – Орж неприкрыто любовался зрелищем, наслаждался и даже чуточку завидовал. – Вы умеете танцевать, господин Бергот?

– Не особенно хорошо, – признался Лазар, поправляя шарф и осматривая толпу рассеянным взглядом полицейского, привыкшим в таких местах высматривать карманников точно сокол добычу. К счастью, ничего подозрительного ему на глаза не попалось.

– Как жаль. А я очень люблю, – печально вздохнул Орж.

Музыка окончилась несправедливо быстро, и ведущий взялся за микрофон – в свете разноцветных ярких гирлянд, которыми была увешана сцена, его дыхание лёгким облачком вырывалось изо рта и таяло на морозном воздухе.

– Прекрасно! Прекрасно танцевали! Поаплодируем нашим отважным парням!

Публика разразилась аплодисментами и восторженным свистом, а Лазар понял, что большую половину танца он пропустил.

– Есть среди вас те, кто желает побороться за наш замечательный приз с этой замечательной парой?! – не унимался ведущий, обводя толпу пальцем, и его голос громогласно звучал из больших колонок. В ответ на сцену поднялась девушка с парнем, но ведущий, казалось, намеревался не просто выставить гетеросексуальную пару в качестве соперников, а выдавить из ситуации настоящее шоу. – Нет-нет, – возразил он, бурно жестикулируя руками, – мне кажется, это будет не совсем честный поединок. Нам нужна ещё одна мужская пара! Вы согласны?!

Толпа взорвалась хохотом и аплодисментами, поддерживая такое предложение.

– Ну, у нас есть мужчины, которые хотят побороться за приз? – Ведущий вошёл в раж, зазывая подняться на сцену, и почему-то посмотрел в упор на Оржа и Лазара. – Вот вы, молодые люди… идите, не бойтесь…

Стайлер взглянул на Бергота – тот выглядел удивлённым, и очень решительным, чтобы отказаться.

– Пойдемте отсюда, – Орж разочарованно вздохнул и тронул Лазара за локоть, а ведущий, осознав, что впустую тратит время, переключил всё внимание на толпу, продолжая просить, уговаривать и подшучивать над растерянными горожанами.

Чёрт его знает, что дёрнуло Бергота в этот момент, но он сам не понял, как взял Стайлера за руку и, крикнув, что они согласны, поволок к сцене. Когда же они под общие крики и овации встали лицом к лицу, в своё оправдание Лазар сказал только одну фразу:

– Чего ради праздника не сделаешь, – и Орж благодарно улыбнулся ему, а потом осторожно положил ладони на плечи, и увлёк за собой в плавный танец под прекрасную песню Сары Коннор Just one last dance.

Это было ужасно. Через минуту Лазар оказался вынужден признать себе, что идея неудачная и танцор из него – так себе. Один раз он даже едва не отдавил Стайлеру ногу на веселье всей толпе, соперникам и цветастому ди-джею. Попытка сделать пару-тройку па окончилась тем, что они с Оржем начали попросту топтаться на месте, а ведущий нарочно не выключал музыку, хотя комментарии отсыпал утешительные. Лазар уже намеревался сгореть от стыда, но вдруг осознал, что Орж смотрит ему в глаза – и словно совсем не слышит музыки, не видит ничего, кроме головокружительной синевы перед собой. Бергот ощутил, что от этого нежного долгого взгляда глохнет, и сцена под ногами как-то странно раскачивается. Весь мир замер одновременно с ними, Лазар больше не слышал шума толпы, не слышал ведущего и поздравлений другой паре – он видел только зелёные глаза Оржа и чувствовал, как в горле пересыхает от желания прижать этого мальчика ближе к себе, и может быть, даже поцеловать. Он уже почти решился, но тут кто-то закричал:

– Снег! Смотрите, снег!

Лазар поднял глаза наверх – из низких серых, освещённых светом фонарей туч на город посыпались крупные хлопья снега. Такого в этих краях не было почти десять лет, и Бергот восхищённо обвёл глазами небо. А потом им с Оржем подарили по жвачке и вежливо попросили уйти со сцены.

– Идемте ко мне, – неловко улыбнулся хастлер, подставляя ладонь падающим снежинкам, и Лазар пошёл.

Квартира Стайлера начиная с порога, произвела на Бергота приятное впечатление. Две комнаты, кухня, коридор – всё обставлено со вкусом недорогой мебелью, свободно и чисто. Сняв верхнюю одежду, Лазар позволил себе разок пройтись по комнатам и осмотреться. Стайлер предоставил своему гостю полную свободу перемещений, а сам живо шмыгнул на кухню, чтобы поставить на плиту чайник. Паркетный пол приятно холодил ступни через тонкую ткань носков, нигде не было пыли или мусора. В зале внимание Бергота сразу привлёк большой дубовый стеллаж с книгами, что стоял напротив углового серо-зелёного мягкого дивана, потом журнальный двухъярусный стеклянный столик, пара хрустальных продолговатых бра на стенах. Всё здесь словно бы устраивалось для чтения. Лазар подумал о том, что чтение – занятие весьма нетипичное для хастлера, но это почему-то радовало сейчас. В спальню Бергот заглянул только краешком глаза – и этого ему хватило, чтобы удивиться размерам широкой кровати, способной уместить на себе четырёх человек. Потратив на всё про всё не больше десяти минут, Лазар явился на маленькую уютную кухню и незримо улыбнулся тому, с каким усердием хлопочет Стайлер, собирая угощение на стол.