— Есть! — крикнул Мацей.

— Немного помог хвостовой стрелок «Возмездия», капитан, — тут же добавил он.

Взглянув на братский бомбардировщик, Микал порадовался, что они не одни.

А потом пилот боковым зрением заметил, что ближний левый двигатель плюется топливом и маслом из неровной полосы рваных дыр в обтекателе. Проверив приборы, Микал обнаружил серьезную утечку прометия и повернулся к Бернду, сгорбленному над прицельной консолью — бомбардир держал ладони на рычаге управления и кнопке сброса. Прежде чем капитан успел что-то сказать, снизу раздался голос Алекса.

— Две минуты до цели.

— Бомболюк открыл, — отозвался Хоулек.

Вслед за этим «Милость Императора» слегка накренилась — распахнувшиеся створки изменили баланс самолёта. Крепче сжав ручку управления, Микал выровнял «Мародёра» и удержал его на траектории.

Снова быстро взглянув налево, пилот увидел, что из ближнего двигателя теперь вырываются струйки дыма и понял, что его придется отключить. Микал потянулся к нужному рычажку через приборную панель перед бомбардиром, ничего не замечавшим вокруг себя.

— Бернд, я останавливаю ближний левый, не отвлекайся от прицеливания.

Потеряв часть тяги, «Милость» начала немного рыскать, и пилот отработал педалями рулей управления. Бомбардировщик отреагировал на его усилия, и тут же прозвучал голос Хоулека.

— Цель подтверждена, готовлюсь к сбросу.

Уставившись вперед, Микал не увидел ничего, кроме громадных клубов чёрного дыма, скрывавших космопорт, последствий урона, нанесенного врагу первыми волнами «Громов» и «Мародёров». Как только самолёт вошел в плотное облако, передняя турель замолчала — Дудак просто не видел целей. Круль и Фёдор, впрочем, по-прежнему беспрерывно палили из хвостовой и верхней установок. Бернд, склонившийся над бомбоприцелом, словно в молитве, начал читать по воксу повторяющиеся «псалмы».

— Так держать… Так держать… Не отклоняйтесь, капитан…

Перед ними летело «Божественное возмездие», все двигатели которого работали. На глазах Микала бомбардировщик устремился вперед — бомболюк открыт, хвостовая турель поворачивается, изрыгая болтерный огонь в цели позади самолёта.

— Так держать… Так держать… — продолжал сгорбленный Бернд, державший почти окостеневшие руки на спусковом механизме.

Пилот увидел полосы трассирующего огня, летящие к ним из космопорта, словно струи красно-оранжевых метеоров, и понял, что не сможет уклониться, даже если захочет. Отвернуть с захода на цель уже нельзя.

— Так держать… Святая Терра! — вскрикнул бомбардир, когда зенитные снаряды пробили левое крыло «Милости».

Пытаясь удержать управление, Микал заметил, что «Возмездие» успешно завершило проход.

— Я справлюсь, Бернд, просто сбрось бомбы, — стиснув зубы, произнес пилот.

Хоулек словно притих на долю секунды и замер над прицелом.

— Бомбы ушли, — доложил он мгновение спустя.

Несмотря на все усилия Микала, «Милость Императора» рванулась вверх, на этот раз не от попаданий, а освободившись от трех тонн мощной взрывчатки, несущейся сейчас к основной цели. Вместе с «Мародёром» поднялось и настроение капитана — они выполнили первую часть задания. Теперь пришел черед дополнительной цели, орочьей постройки, и пилот попытался отыскать её взглядом в облаках дыма и пепла.

— Бернд, переключись на ракеты и ищи башню.

— По моим расчетам, она прямо впереди! — возбужденно крикнул снизу Алекс.

Хоулек щелкнул рычагом управления, задавая новые параметры прицельному ауспику.

Летящее впереди «Возмездие» скрылось в колонне чёрного дыма, и Микал понял, что им придется вслепую последовать за ведущим.

— Навелся на башню, Бернд? — нетерпеливо спросил пилот.

— Не уверен, капитан, я думаю, ауспик не в полном порядке, — нервно ответил бомбардир.

Микал выругался.

— Продолжай поиски. Дудак, видишь что-нибудь?

Носовая установка как раз начала поворачиваться вслед за орочьим истребителем, пронесшимся перед «Милостью».

— Капитан?

Прежде чем пилот успел ответить, «Мародёр» поглотила колонна дыма. Почти сразу же умолкли турели — Дудак, Круль и Фёдор мгновенно лишились визуального контакта с целями. В наступившей относительной тишине следующий вопрос Микала показался излишне громким.

— Дудак, ты видел орочью башню?

— Никак нет, капитан, ещё не… Святой Бог-Император! — вскрикнул бортстрелок.

Вырвавшись из дыма, «Милость» оказалась прямо перед серьезно поврежденной, но все ещё стоящей конструкцией зеленокожих. Грубая, чудовищно огромная башня нависла над лётчиками, словно гигантский могильный камень, установленный на месте их неизбежной погибели.

В следующие секунды время словно замедлилось для экипажа «Мародёра», и одновременно произошло несколько событий.

Бернд конвульсивно дернул пусковой рычаг, и две ракеты «Адский удар» сорвались с крыльевых креплений.

Микал инстинктивно завалил ручку управления влево и изо всех сил ударил по педалям рулей, чтобы ускорить поворот.

Левое крыло ушло вниз, правое встало почти вертикально, и у членов экипажа вырвались панические крики. Испытывая сильные продольные перегрузки, «Милость Императора» отвернула от постройки ксеносов.

Орочий истребитель, управляемый пилотом в белом шарфе, пронесся мимо имперского самолёта и врезался в башню.

Объединенные взрывы двух «Адских ударов» и доверху залитой прометием боевой машины окутали конструкцию огромным огненным шаром. Ударная волна, подхватив «Мародёр», отбросила его прочь от дополнительной цели 1167-го крыла, словно камень, выпущенный из пращи. Отчаянно вытягивая на себя ручку управления, Микал услышал крик Фёдора из хвостовой турели.

— Капитан, башня! Она падает!

Не имея ни секунды на то, чтобы обернуться, пилот продолжал вытаскивать «Милость Императора» из пике. Наконец, Микал постепенно выровнял самолёт руками, трясущимися от выброса адреналина, и лишь затем его мозг осознал, что «Мародёр» теперь летит прямо, а не уносится к земле, чтобы превратиться в пылающие обломки. Правда, «Милость» замедленно слушалась управления, словно ей, как и пилоту, требовалось какое-то время, чтобы перевести дыхание после спасения от близкой гибели.

Бернд поднял глаза от бомбоприцела в первый раз с того момента, как «Мародёр» начал заход на цель. Глаза бомбардира немного косили, Хоулек щурился, пытаясь справиться с калейдоскопом цветов, мелькающих в его поле зрения. Как и прежде, по небу во всех направлениях проносились самолёты, горели бомбардировщики, разрывались зенитные снаряды и мелькали, словно на каком-то красочном световом шоу, пересекающиеся трассеры.

На лице своего бомбардира Микал увидел смесь потрясения и замешательства. Обычно хладнокровный Бернд пытался осознать всю кошмарную полноту мира, в котором он внезапно оказался — последние две минуты Хоулека защищало от неё относительное спокойствие прицельного экрана.

Всего две минуты? Они тянулись, словно два часа.

— Бернд, проверь левое крыло. Кажется, мы получили попадание, — нетерпеливо, но твердо произнес капитан, желая поскорее привести того в норму. Микал нуждался в помощи бомбардира, чтобы поскорее увести «Милость Императора» от дельты Балле.

— Что? Да, конечно, капитан, — отозвался Хоулек, и, взглянув через левое плечо командира, мгновенно побледнел.

— Капитан… Левое крыло в клочья.

Не удержавшись, Микал повернулся на кресле и увидел, что Бернд прав. За внешним левым двигателем торчал зазубренный обломок крыла и ничего более — это объясняло, почему по башне они выстрелили только двумя правыми ракетами. «Адские удары» с левой стороны оторвало вместе с куском планера, и пилоту не хотелось думать, что произошло бы, если б хоть один из них взорвался, будучи прикрепленным к самолёту. Оторвав взгляд от исковерканного крыла, Микал быстро, но чётко начал отдавать команды экипажу.

— Алекс, прокладывай курс из этой зоны к «Неудержимому наступлению». Бернд, проверь, сколько топлива мы потеряли, и хватит ли оставшегося для подъема в верхние слои атмосферы. Бортстрелки, что с боекомплектом?