-Честно?

-Честно.

-Но, так же честно, что они у вас странные – задумчиво проговорила Лирса, закручивая пальцем прядь волос.

-Насколько?

-До безобразия, такое возможно?

-Очень даже.

-Прости, что спрошу, но просто, жутко любопытно, тебя это не беспокоит?

-А должно? – «конечно беспокоит!» Думала она, «еще как!», но все же виду не подала. Лишь мельком уловила взгляд Райаны, говоривший, что она видит намного больше, даже больше того, что Энна хотела бы скрыть.

-В этой, твоей стране, все вопросом на вопрос отвечают? – спросила Лирса, слегка улыбнувшись.

-Нет, это мое конкурентное преимущество, - Энн улыбнулась ее простодушию.

-Я, не понимаю. Замуж не зовет, а ты заботишься, с Райаной гуляет. Прости подруга, - она положила руку на сложенные в замок пальцы Райи, но та лишь улыбнулась, - а ты – вкусности готовишь, гуляет ночами, Бог знает где, а ты ждешь. Смысл?

И только услышав ее вопрос, Энна в полной мере поняла, все поняла. «Я веду себя так же как мама. Когда рядом был Саша, это было естественно, он был моим мужем, и я не задумывалась, просто делала то, что считала нужным! Когда-то давно, папа завел любовницу, я очень боялась, что они разведутся, а потом, мама мне сказала что не разведутся, и объяснила почему. Я и не думала, что вот так вот, на подсознательном уровне, я знала и понимала больше чем сознательно». Мысли эти пролетели в ее голове быстро, воскрешая в памяти картинки такого далекого прошлого. И она заговорила с Лирсой так, как когда-то мама говорила со ней.

-Замуж я не хочу, и вообще, должен же он хоть с кем-то гулять, а то ведь отупеет напрочь! А готовить, между прочим, я всегда любила.

-Ты странная – очнувшись от своего молчаливого раздумья, проговорила Райана.

-Нет, я – влюбленная.

-В него? – с надеждой спросила Райа.

-И немножко в себя.

-По-моему этого немножко, совсем нет. Любила бы себя, уже бы точно за Росса пошла, а не подрабатывала прислугой у новоиспеченного барина. – прокомментировала Лирса.

-Глупая! Я не прислуга, мне же не платят! Я так, на добровольных началах! И себя я между прочим люблю, ценю, и лелею! И именно по этому, он гуляет, где и с кем хочет, но возвращается ко мне.

-А вдруг однажды уйдет и не вернется?

-Вернется

-Откуда такая уверенность? – и Райана посмотрела ей в глаза, таким долгим, и тревожным взглядом, что Энна усомнилась в ее честности.

-Потому что я буду продолжать себя любить, а вот он в лучах этой любви больше греться не будет.

-В смысле?

-В прямом, я вкусняшки как готовила, так и буду готовить, уют создавать, за вещами следить. Говорю же, это все для меня в первую очередь. Ну, люблю я себя. Ничего не могу с этим сделать.

Лирса смотрела на нее как на сумасшедшую, явно не понимая всего уровня той фальшивой бравады что каждым словом воздвигала Энна.

-Ты страшный человек, Эн. – сказала Лирса, разливая всем еще виски.

-Глупый, ты хотела сказать?

-А должна была? – и она ехидно улыбнулась.

-Быстро ассимилируешься!

-Что, прости, делаю?

-Вопросом на вопрос отвечаешь.

-У меня хороший учитель. Так все же, почему глупая?

-Ну, у нас говорят, что все влюбленные глупцы.

-Да? А у нас говорят, что глупый – не обязательно влюбленный, а старый – не обязательно мудрый – подала голос Райана.

Они еще долго обменивались, умностями и премудростями своих народов, все более и более вспоминаемых по мере употребления алкоголя. К концу второй бутылки Мишкиного виски Эни даже о Конфуции вспомнила.

-О-о, ничего себе!

Открыв один глаз, как ей показалось левый, она никого не увидела, продолжая слышать только сдерживаемый смех. Пришлось сделать целый математический расчет, пока до сих пор плавающий в алкоголе мозг не понял: все просто, нужно открыть правый глаз!

-Мать, ты в ударе! – Миша стоял, чему-то улыбаясь, пришлось осмотреть то, собственно над чем он ржал.

-Ну, так! – не удержалась она, окинув мутным взглядом себя любимую, « лежу ту, значит в кресле качалке, ноги на столе, выражение лица видимо не обремененное ни интеллектом, ни разумом, и почему-то обнимаю все бутылки, которые мы выпили» подвел итоги пробудившийся мозг.

-Ты это сама все? – он выразительно посмотрел на бутылки.

-Нет, - неуверенно ответила она, пытаясь вспомнить, ах да! – мы с Лирсой и Райаной тут вот, вроде как девичник устроили, наверное.

-И как?

-Что как?

-Девичник как?

-Круто.

-Я рад. Может, в дом пойдем?

-Пойдем – слава Богу что кресла качалки не переворачиваются. Она так и не поняла, как конкретно ей удалось снять ноги со стола, и при этом чуть не зацепиться ими за собственный нос. Просто заметила, что бутылочки падают, потянулась за ними, а потом: пол, балясина, Мишины руки, звон разбитого стекла – ух ты! – и она уже у него на руках.

-По-другому и не скажешь, - говорил строго, но по глазам было видно- насколько смешной Энна казалась ему.

А потом было утро. Слишком светлое, слишком громкое и слишком раннее.

-Я убью его! – прокаркала она, зарываясь головой под подушку.

-Кого? – раздалось рядом сонное бормотание.

-Петуха!

-Ура! У нас будет холодец! – воскликнул Миша, «почему-то вставая с моей кровати!» отметил полу сонный, все еще пьяный мозг.

-Возможно, - процедила Энна, пытаясь срочно опомниться.

Видя ее явно вопросительный взгляд, он улыбнулся, и в нескольких словах описал вчерашний вечер: алкоголь, тазик, разговоры, тазик, тазик, тазик. Потом возможно тоже были разговоры, но он их уже не помнил, так как, так на махался за день, что просто заснул. Возможно, даже сидя.

-Ну, прости, наверное, что ли?

Покачав головой, вместо ответа он удалился. И судя по тишине во дворе съел петуха, так как ненавистное кукареку больше услышано не было.

«Значит, холодца не будет» подумала Энна.

А потом наступил вечер.

Закутавшись в теплый плед, она сидела на веранде, раскачиваясь в злополучном кресле. Ее странное злобно-ехидное настроение улетучилось, и теперь вспоминая их с девочками разговор, она ощущала лишь смятение. «То, что я веду себя как мама, это логично, я же все-таки ее дочь. Но, то что я делала это неосознанно – не логично». Сейчас, трезвея она по другому смотрела на все те вещи что делала, находясь здесь, в Еравии.

Миша вынес на веранду поднос с ужином, аккуратно расставляя на столе приборы, и блюда.

-Спасибо – смутилась Энна, не столько от такого проявления неожиданной заботы, а от того, что впервые сама забыла об ужине.

-На здоровье.

Они ели молча, постоянно голодный Мика вдруг обнаружил, что Энна ковыряет вилкой, так старательно приготовленное им пюре, и даже слегка подобиделся.

-Неужто так не съедобно?

-Что ты! Вкусно!

-На столько, что ты боишься попробовать?

Она улыбнулась, с радостью возвращаясь в то ехидно – язвительное состояние, в которым каждый раз пребывала там, в России, когда они общались. Улыбнувшись, она попробовала пюре, медленно пережёвывая попадающиеся комочки.

-Восхитительно!

-Ну слава Богу.

-А как это тебе удалось скрыть такой поварской талант?

-А я и не скрывал – Мика выглядел явно довольным ее похвалой.

-Но раньше никогда не готовил. Может возьмешь на себя ужины?

-Вот этого я и боялся!

Вечер шел за поеданием пюре с комочками, и слегка подгоревшего, совсем немного резинового мяса. Но Энна наслаждалась этим, как блюдами в ресторане самого знаменитого шеф-повара.

-Ты чудо Мик, - улыбнулась Энна, доедая ужин.

-Да ладно! – он совсем немного смутился, и это омолодило его.

-Я совсем забыла! Тебе Лао рассказывал? В пятницу ночью будет необыкновенное зрелище по моему серебряная луна, или свет? Нет, или ночь? – она криво усмехнулась, понимая, что так напивалась последний раз на выпускном в школе.

- Ночь луны, и будет виден колодец желаний – напомнил Мик, видя с каким мучительным трудом, она пытается вспомнить вчерашний разговор.