20

ная, чем та, которая постигла наши войска в мае 1942 г. под Харьковом»*. А могла ведь произойти еще большая катастрофа, последствия которой трудно предсказать и сегодня. Знать, какая-то незримая сила оберегала Россию и питала ее жизненными соками для последующей смертельной схватки с коричневой чумой**.

Что можно дополнительно сказать по поводу советских «превентивных сценариев»? Думается мне, что авторы этих измышлений забыли по крайней мере два обстоятельства. Первое связано с тем, что первоисточниками превентивности были гитлеровцы и… британский премьер У. Черчилль, о чем будет сказано ниже. Второе обстоятельство состоит в том, что волкогоновы, эросы, резуны и прочие авторы на эту тему упустили в своей фантазии главное, а именно - состояние боеспособности Красной Армии.

Знают ли «правдоискатели», пытающиеся ввести в заблуждение несведущую в этом вопросе общественность и оклеветать наше прошлое, что у нас до 1939 г. не было регулярной армии, а были территориальные формирования; что только 1 сентября 1939 г. был принят новый Закон о всеобщей воинской обязанности, устанавливающий единую систему комплектования армии и флота; что только в феврале 1941 г. был разработан и утвержден мобилизационный план. Прямо скажу: невозможно прослыть за серьезных людей, отстаивая одновременно взаимоисключающие установки - упреждающий удар и неготовность к нему.

Теперь позволю себе сослаться на самого Г. К. Жукова и показать, как он оценивал действия советского руководителя в то время. В беседе с писательницей

* Военно- исторический сборник. 1995. № 3. С. 41.

** Писатель Н. Яковлев в книге «Маршал Жуков», подобно Волкогонову, напустил много туману на жуковскую «записочку», представив ее чуть ли не шедевром полководческого искусства, а вот упрямство Сталина этому помешало. Теперь мы знаем, что у Жукова хватило мужества на склоне лет признать свою ошибку и благодарить Сталина за то, что он помешал реализации «шедевра» и предотвратил катастрофу.

21

Е. М. Ржевской 1 ноября 1965 г. Жуков убедительно и твердо сказал:

«Сталин не хотел воевать. Мы были не готовы. У нас до 1939 г. настоящей регулярной армии, по сути, не было - территориальные призывы. Сталин не хотел воевать. Он готов был, по-моему, на уступки… Когда поступали данные, что немецкие дивизии группируются тут, Сталин написал Гитлеру. Гитлер ответил - я читал, - что он дал слово, что его слово есть слово. Заверял, что это для других намерений. У нас полагали - для операции «Морской лев».

Операция «Морской лев» - это план вторжения немецкой армии в Англию, было известно, что оно напряженно там ожидалось в это время».

«Все его помыслы и действия, - писал Жуков о Сталине тех предвоенных дней, - были пронизаны одним желанием - избежать войны - и уверенностью в том, что ему это удастся; никто тогда и не думал сомневаться в его суждениях и оценках обстановки».

Должно быть, и Генеральный штаб, который с января 1941 г. возглавлял Г. К.Жуков, следовал ему, и вместе с разведывательными данными о готовящемся нападении немцев на стол подавались прогнозы, опровергающие эти данные, отодвигающие на какое-то время нежелательную войну.

Головной болью Сталина в то время была не подготовка к превентивному нападению, а Красная Армия, ее плачевное состояние. Сталин хорошо знал слабую подготовку армии к войне. Он понимал, что бои у озера Хасан (29.7-11.8.1938 г.) имели ограниченное, местное значение. Но и они выявили массу недостатков: шаблонные лобовые атаки пехоты, слабое взаимодействие пехоты, артиллерии, танков, авиации и инженерных войск, потеря управления и т. д.

Боевые действия на Халхин-Голе (май - сентябрь 1939 г.) имели более значительный размах. Сталин был доволен тем, что наши войска получили опыт организации обороны и наступления с применением всех видов

22

боевой техники, нанесения фланговых ударов бронетанковыми войсками с целью окружения противника. Но он знал также, что темпы наступления у наших войск были низкими; ликвидация окруженной группировки затянулась; не было четкого тактического взаимодействия между родами войск и соседями; выявились слабое бронирование танков БТ и малая скорость истребителей И-16.

Поход в Западную Украину и Западную Белоруссию (1939 г.) боевого опыта не добавил, хотя породил лишь ложную самоуверенность и самоуспокоенность.

В советско-финляндской войне (30.11.39 г - 12.3.40 г.) Красная Армия прошла боевую проверку и в основном выдержала экзамен на зрелость. Сравнительно быстрая наша победа сорвала планы вооруженного вмешательства англичан, французов и немцев на стороне финнов и создания антисоветского фронта западной «демократии» и гитлеровцев. Важнейшим итогом войны было обеспечение безопасности наших северо-западных границ: Карельский перешеек стал советским, а граница от Ленинграда была отодвинута на 150 км.

Сталин видел также оперативно-стратегические плюсы: впервые была проведена фронтовая наступательная операция по прорыву мощного укрепленного района; получен опыт ведения широких наступательных действий с применением всех видов боевой техники и родов войск; войска показали выносливость, упорство, способность к маневру, наступлению за огневым валом.

Вместе с тем советский лидер резко отрицательно среагировал на крупные недостатки. Он упрекал наркома Ворошилова за плохое взаимодействие на поле боя; за тактическую неповоротливость соединений и частей; за шаблонные способы наступления при прорыве сложной системы укрепленных сооружений; за плохое управление и недостаточную подготовленность к вождению войск некоторой части высшего командного состава.

Огромные безвозвратные потери наших войск ошеломили Сталина и высшее руководство страны - они со-

23

ставили около 127 тыс. человек и были выше финских. Сталин был озабочен. Ворошилова отстранили от должности наркома обороны. На Западе сложилось неблагоприятное мнение относительно боеспособности Красной Армии, что оказало значительное влияние на последующие решения Гитлера.

Была назначена государственная комиссия под руководством Жданова, Маленкова, Вознесенского по проверке состояния дел в армии. В акте о приеме Наркомата обороны Союза ССР тов. С. К. Тимошенко от тов. К. Е. Ворошилова в мае 1940 г. (приложение 2) были вскрыты вопиющие недостатки в состоянии и положении войск, в оперативной, боевой и мобилизационной подготовке, материально-техническом обеспечении, в целом - во всем оборонном деле. Приведу лишь некоторые факты из упомянутого акта:

действующее положение о Наркомате обороны (1934 г.) устарело, не соответствует существующей структуре и не отражает современных задач, возложенных на Наркомат обороны;

действующие в армии уставы, наставления и руководства устарели и требуют коренной переработки. Многие важнейшие наставления по вождению войск отсутствуют;

большинство войсковых частей существуют по временным штатам, не утвержденным наркомом. Штатное и табельное хозяйство запущено;

вопросы военного законодательства не разработаны. Многие приказы на этот счет устарели и требуют отмены;

к моменту приема и сдачи Наркомата обороны оперативного плана войны не было, не разработаны и отсутствуют оперативные планы, как общие, так и частные;

Генштаб не имеет данных о состоянии прикрытия границ;

в аэродромном отношении крайне слабо подготовлена территория Западной Белоруссии, Западной Украины, ОДВО и ЗакВО;

24

не было четкого плана подготовки театров в инженерном отношении, вытекающего из оперативного плана. Основные рубежи и вся система инж. подготовки не определены;