— Что ты здесь делаешь? — мой голос еле слышан.

— Рассматриваю твою заявку на получение кредита.

— Что? — я знаю, что мой возглас не блистал интеллигентностью, и напоминает тех, навьюченных животных, которые медленно передвигаются, но я не могу позволить себе расслабиться.

— Я здесь, чтобы рассмотреть твою заявку на кредит, — терпеливо повторяет он.

Звучит логично, но его слова — это камни, которые вбиваются в мою голову. Итак, он здесь, чтобы рассмотреть мою заявку на получение кредита? Я встряхиваю головой, чтобы как-то выбить эти чуткие тяжелые камни и начать здраво мыслить.

— Ты здесь не работаешь. Ты не рассматриваешь маленькие кредиты.

— Я здесь, чтобы рассмотреть твой.

— Почему? — И тогда глупая мысль мелькает у меня. Позже, прокручивая весь разговор, я ударю себя по лбу, за свою собственную наивность, но в тот момент пламя злости, бушующее во мне, уже ускоряет обороты. — Таким образом, это означает, что ты можешь отклонить? Не беспокойся. Я знаю, где выход, — говорю я с жаром, и начинаю вставать.

Он тоже встает.

— Лана, подожди.

Я окидываю его взглядом сверху-донизу. Странно! Он, кажется, даже больше, выше.

— Скорее всего я единственный во всей банковской сфере, кто в состоянии одобрить тебе этот кредит.

Я продолжаю тупо пялиться на него. Как я страстно желала опять увидеть глаза этого мужчины, и как я тосковала по его взгляду. Какой же он по-настоящему красивый.

— Сядь, пожалуйста.

В оцепенении я смотрю на два стула, стоящие перед ним, но не двигаюсь. Мои мысли, словно запутались в сладкой патоке. Похоже, зря я сюда пришла, это не имеет смысла.

— Как ты узнал, что я буду здесь сегодня?

— Отличное маленькое программное обеспечение, устанавливаешь флажок на твое имя, если оно совпадает с датой твоего рождения, когда дело доходит до банковской системы, и, конечно же, тот факт, что ты начала использовать свой счет опять-таки меньше, чем неделю назад.

Я не могу мыслить здраво.

— Все деньги ушли на Швейцарский счет?

Я киваю.

— Но почему ты здесь? — спрашиваю я, хотя уже знаю ответ на этот вопрос.

— По той же причине, как и прежде.

— Для секса.

— Секса? — шипит он. — Боже, у тебя других идей нет, не так ли?

Он сердится. Таким злым я его еще никогда не видела. Я смотрю на его превращение с недоверием. Меня больше всего шокирует выражение его лица, искаженное, жесткое, зубы стиснуты так крепко, что мышцы на его шеи вздулись. Его брови превратились в две прямые линии. Мужчина, которого я знала раньше, который кормил меня икрой и спокойно поменял билет моей матери на первый класс, исчез, испарился, заменившись на этого незнакомца с яростными, недоверчивыми глазами. Его дыхание, кажется, становится резче, пока он приближается ко мне. Он останавливается, в шаге.

В этот момент он излучает огромную мощь. Электричество потрескивает между нами. Он неотрывно удерживает мой взгляд и у меня моментально останавливается сердце, и я вижу, отблеск борьбы в его глазах. Эмоции вступают в конфликт с его собственным контролем. Я вздрагиваю, когда он приближается еще ближе. Мы в дюйме друг от друга и его аромат будоражит мои чувства. Я не знаю никого, кто бы имел такой запах, как у него. Запахом старых денег, так назвал его Руперт. Но на одно какое-то мимолетное мгновение в его глазах мелькает похоть. Затем он закрывает глаза, и лицо становится, как маска. Но я уже увидела его потенциальное желание, относящееся ко мне. Это усиливает мои ощущения, затапливая меня желанием и вожделением.

Я чувствую, как моя кожа в ответ начинает гореть. Мои губы немеют, горло становится настолько сухим, что слова даже в состоянии процарапать его. Что я могу сказать? Ох, Блейк, мне так жаль? Я тянусь дрожащей рукой к нему.

Его реакция молниеносная.

— Нет, — жестко шипит он.

В шоке, я убираю свою руку. Я нанесла ему травму, осознание этого, распространяется в виде тупой боли в моей груди.

— Пожалуйста, — тупо и беспомощно шепчу я.

Он наклоняет голову к моему лицу. Все мое внимание приковано к греховно сексуальным губам. Я прекрасно помню их вкус, их страсть.

— Непорядочная маленькая Лана, — шепчет он, и его горячее дыхание дотрагивается до моей кожи. Он запускает обе руки вниз под воротник моей блузки.

Я начинаю дрожать. Он наблюдает, как его собственные пальцы, вытаскивают пуговицу из петельки, потом другую, разводит в стороны материал так, что открывается мое горло, и немного грудь в кружевном бюстгальтере, и опускает полные холодной ярости глаза вниз, потом возвращается к моим глазам. Неглубокий и быстрый выдох неосознанно слетает с моих губ. Он собственнически улыбается, прекрасно понимая, какой эффект оказывает на меня.

— Ты была гораздо толще, когда втиснулась в то маленькое оранжевое платье и туфли трахни меня и отправилась на поиски денег. Посмотри на себя сейчас, ты напялила на себя мужской пиджак. Двести тысяч, а ты даже не купила себе хороший костюм.

С досадой он продолжает:

— А это... — он поднимает руку к моим волосам. — Этот безобразный пучок. О чем ты думала? — спрашивает он мягко, выдергивая заколки из моих волос, и бросая их на синий ковер. Медленно пряди падают мне на плечи. Не двигаясь, он тянется за коробкой салфеток, лежащих на столе. Берет одну и начинает стирать мою помаду. Дотошно. Со всех сторон, бросив окрашенный бумажный платок на пол.

— Так лучше, — произносит он.

Я молча пристально смотрю на него. Он выглядит так, как будто хочет сожрать меня. Все то время, что мы были порознь сведено на нет. Словно мы никогда не расставались друг с другом. Этому мужчине, я принадлежу сердцем и душой, без него я пустая оболочка, совершающая автоматические действия.

— Облизывай свои губы, — приказывает он.

— Что? — я прихожу в ужас от холодного тона его команды, и еще возбуждающий сексуальный жар его приказа прокатывается по мне. Мои нервы на пределе.

Его челюсть твердеет, в глазах появляется стальной отблеск.

— Ты слышала меня.

Напряжение его тела передается и мне, оно еле сдерживается между нами. Желание рябью прокатывается через меня. От волнения мои бедра непроизвольно крепко сжимаются, а сердце стучит, как сумасшедшее. Это похоже на мои повторяющиеся фантазии. Требовательный, собственнический, овладевающий, неистовый от своего сексуального желания обладать. Но моя здравомыслящая часть не хочет подчиняться. Борьба между моим телом и мозгом — чистая пытка. В конце концов, ну да, даже не может быть никакого сомнения, мое тело побеждает. Поэтому я и соскользнула год назад на эту скользкую дорожку. «Это только на мгновение», — уговариваю я сама себя.

Я медленно начинаю облизывать свои губы.

Его глаза путешествуют к моему языку, жадно наблюдая за ним.

— Вот так-то лучше, меркантильная сука.

Секунду он стоит отстраненный и оскорбляющий, и вдруг грубо хватает меня за волосы и тянет мою голову назад. Я задыхаюсь от шока, мои глаза в упор смотрят в его глубокую темноту. Словно буря в пустыне он обрушивается на мой полуоткрытый рот. У меня нет даже времени, чтобы отстраниться. Все происходит так внезапно, так неожиданно. На вкус он необузданный, как первые капли дождя в пустыне, полный минералов, возвращающий к жизни все, к чему прикасается.

Он целует меня так, как никогда не делал раньше. Грубо, больно, жестоко, намеренно кусая мои губы, его рот такой яростный и дикий, что у меня вырывается сдавленный, беззвучный вопль. Произошедшие в нем перемены, показывают размах и мощь его гнева, который невозможно осмыслить. Он совсем другой, в нем нет страсти, только сильное желание причинить боль и отомстить. Это не тот мужчина, которого я знала. Мой побег разбудил и выпустил его неконтролируемые силы, которые жаждут причинить мне боль. Тревожный набат звонит в моей голове и в воспаленном мозгу возникает мысль, что он, ненасытен, словно голодный волк. Затем по какой-то странной причине у меня мелькает его образ, когда он ел тонкие, почти прозрачные ломтики сыра с бисквитным печеньем. Каким цивилизованным и воспитанным он был. Тогда. До того, как я его предала.