Маловероятно.

Я хныкаю, когда Мал обхватывает мое лицо руками и, рыча как зверь, усиливает напор поцелуя. Наши языки встречаются на полпути, и я крепко зажмуриваюсь.

Звонит мой телефон, и, придя в себя в ту же секунду, я отрываюсь от Мала. Прижав руки к щекам, стремглав подбегаю к барной стойке. Переворачиваю телефон и вижу на экране номер.

Каллум.

Словно ему интуиция что-то подсказала. Откуда он понял?

— Привет, любимая, — радостно говорит он, когда я отвечаю. — Мне звонила Саммер. Она рассказала, что Ричардс сбежал. Вот же недоумок. Она подтолкнула меня поскорее сесть на самолет, чтобы составить тебе компанию. А ты что думаешь? Еще хочешь, чтобы я приехал на Новый год?

Я поднимаю глаза и вижу, что Мал облокотился сбоку на холодильник и смотрит на меня, скептично изогнув брови. Я качаю головой. Ноги склеились от высохшего шоколада. Что я натворила?

Я отвожу взгляд и прочищаю горло.

— Да! — восклицаю я, стараясь говорить таким же радостным тоном. — Приезжай, пожалуйста. Я буду очень рада.

Закончив разговор, я прижимаюсь лбом к барной стойке и закрываю глаза. Получу ли я особую награду за свою тупость? Скидку в местной библиотеке? Что-нибудь? В голове не укладывается, что за подобный фортель мне ничего не будет.

Нужно рассказать ему. Нужно признаться Каллуму.

— Просто хочу, чтобы ты знал, — дрожащим голосом говорю я, шевеля губами по столешнице. — Это совершенно ничего не значит.

— Скажи это своим торчащим соскам и мокрому влагалищу, дорогая. — Мал в ту же секунду улетучивается в спальню, подхватив по пути наполовину съеденный сэндвич.

В доме одновременно загорается весь свет. Звенит микроволновка. Включается телевизор, где два парня в костюмах оживленно болтают о футболе.

Нам вернули электричество. Мал пренебрежительно фыркает:

— Правда смешно, Кики. Я тоже тут пыжусь, но ты же видишь, какая она упрямая.

Я резко поворачиваю к нему голову и скалюсь.

— Думаешь, твоя мертвая жена хочет, чтобы ты со мной замутил?

— Я в этом уверен, — говорит он, смотря на меня так же грозно, как я смотрю на него.

— И отчего же?

— Меня любит она, а я люблю… — Мал осекается и наклоняет голову набок. — Я люблю шоколадные батончики. Не чувствуешь, что любовь именно такая? Она бьет наотмашь. Чем сильнее, как кожаный поводок, ты ее тянешь, тем больнее будет удар, когда отпустишь. Дай знать, когда настроишься получить ответы.

ПРИМЕЧАНИЕ ОТ ШОКОЛАДНОГО БАТОНЧИКА

Самый. Лучший. День.