Летом лес кормил Бориса. Он мог целыми днями мог бродить здесь, собирать ягоды и грибы. В траве на лугу прятались маслята, под соснами можно было набрать моховиков, а в осиновой роще неподалеку росли красные грибы. Они прятались в опавших листьях и низкой траве. Борису очень нравились эти крепкие грибы с симпатичными шляпками. В прошлом году в конце августа их было особенно много. Борис находил их группами, сразу несколько штук в одном месте. Он как-то набрал большой пакет и принес домой. Мать похвалила его. Боря был доволен — так редко приходилось слышать от матери добрые слова. Валентина Михайловна пожарила грибы с картошкой и Борис, вкусно, плотно поев, был почти счастлив.

Сама же Валентина Михайловна лес не любила. Она еще девочкой заблудилась в лесу, провела там страшную ночь и только утром случайный грибник вывел ее на дорогу.

Борис — совсем другое дело. Лес был для него самым лучшим местом. Здесь он мог спрятаться от людей, остыть от гнева матери. Здесь ему никто не досаждал, здесь было тихо и уютно. Только здесь он чувствовал себя спокойно и хорошо и был по-своему счастлив, как может быть счастлив человек, ощутивший великое единение с природой.

В лесу он любил помечтать. Он хотел отправиться в длительное путешествие, чтобы посмотреть мир, побывать в разных городах и странах. Несмотря на свою замкнутость, Борис был любознательным ребенком. В школе его больше всего интересовали география и биология. Он стремился побольше узнать о жизнь за пределами его поселка, о необычных растениях и животных. Его манили далекие континенты, он мечтал стать образованным человеком и после окончания восьмилетки пошел в девятый класс, чтобы в перспективе поступить в какой-нибудь ВУЗ. Мать собиралась было отдать его в ПТУ, но, видя тягу сына к наукам, смирилась. Борис хотел выучиться на биолога или геолога, чтобы иметь возможность поездить по свету, изучая природу и животный мир.

А лето Борис предпочитал проводить в лесу. Он наблюдал за жизнью насекомых, ловил бабочек, кузнечиков и жучков. Он любил окунуться в прохладную воду ручья, который не пересыхал даже в жару. Иногда он мог рвануться с места, побежать босяком вдоль ручья, выбежать на проселочную дорогу, домчаться до карьера и, искупавшись, вернуться назад, чтобы насладиться тишиной и покоем на своей стоянке. Много ли нужно неизбалованному пареньку, чтобы почувствовать себя счастливым?!

В лесу Борису никогда не было страшно, наоборот, он ощущал себя хозяином положения, полноправной частичкой природы, существом, которого боятся все животные и птицы. Он видел, как в норках здесь прячутся тихие мыши, из-под ног его выпархивают птицы и с шумом устремляются прочь, по тропинкам носятся пугливые зайцы, которые иногда подходят к его стоянке и, заметив притаившегося человека, после забавного секундного оцепенения, не разбирая пути, бросаются рваными зигзагами сквозь кусты в лес. Борис был для них ужасно страшен, хотя он никого не обижал. Ему было даже жалко трусливых зверьков: обдерут себе шкуру в колючках малинника, будут потом обижаться на доброго юношу.

Он не боялся диких зверей. Говорят, что в лесу водятся кабаны, медведи, волки и лоси. Но этих зверей Борис не встречал и не слышал ни одной истории о том, что они причинили кому-либо вред. А вот змеи на луг иногда заползали. Он видел как-то даже гадюку. Борис узнал ее по окрасу. Он читал книжку про змей и легко мог отличить гадюку от ужа. Но и змеи, даже гадюки, не пугали его. Боря знал, что змеи не нападают на людей. В случае опасности они будут спасаться, стремиться уползти, спрятаться от человека пока есть возможность, пока не схватят её, или случайно не наступят. По густой траве юноша ходил все же не спеша, стараясь шуметь, что бы разбудить задремавшую змею и дать ей возможность уступить дорогу.

В лесу у него не было врагов, кроме, разве что, кусачих насекомых. Но он привык к укусам и не обращал на них внимания. Он научился разговаривать с ручьем и деревьями; иногда он разводил костер и пек в нем картошку, принесенную из дома. Ему нравилось сидеть на земле возле костра, слушать треск сучьев и непрерывно, подолгу смотреть на огонь, ни о чем не думая. Для него это была своего рода медитация, хотя он не был знаком с восточными практиками и даже не знал такого слова. Но подобный интуитивный сеанс помогал ему снять с себя негатив.

Первое время мать ругала Бориса за частые и долгие отлучки, но потом привыкла. Сын не мешал ей дома, а возложенные на него обязанности выполнять, как правило, успевал.

И Борис шел в свое тайное местечко, где наслаждался смолистым благоуханием сосен, шумом ручья, ощущением гармонии с окружающей природой. Лес был его единственной отдушиной. Он мог провести здесь весь день, а в вечерние часы заката забраться на дерево и смотреть как заходит солнце. Он мог здесь делать то, что хотел: загорать, лазить по деревьям, бегать по тропинкам, ловить бабочек или жуков. И никто не мешал ему, никто не лез с руганью и наставлениями.

Свою полянку с прилегающей к ней территорией Борис нашел почти три года назад когда бесцельно бродил по лесу. В тот раз он серьезно поссорился с матерью и впервые ночевал в лесу один. Поссорился потому, что мать выбросила его коллекцию открыток и спичечных коробов с этикетками. Эту коллекцию он собирал долгие годы. Открытки с поздравлениями присылал ему отец на праздники и дни рождения, пустые коробки он иногда брал дома — спичками разжигали печь и плиту, — но чаще находил на улице. Для Бориса и коробки, и, особенно, открытки представляли большую ценность. Он помногу раз перечитывал поздравления отца, рассматривал открытки и этикетки. Ему очень нравилась открытка с изображение восхода солнца на море, у него были открытки с Мавзолеем, новгородским кремлем, Эйфелевой башней, ленинградским Эрмитажем, автовокзалом города Сочи. Благодаря открыткам он представлял как выглядят вулканы на Камчатке, улица Арбат и стадион «Лужники» в Москве, Невский проспект в Питере, городской пляж в Ялте.

Коробками Борис иногда играл. У него уже давно не было машинок, у него никогда не было солдатиков — мать не покупала ему игрушки. Он играл со спичечными коробками, представляя, что это машины или автобусы. Он возил какой-нибудь коробок по полу своей комнаты, делая остановки возле ножек кровати и стула, пихал в коробок спички, словно это пассажиры садятся в автобус.

Когда отец с ними жил, на Новый год и дни рождения он обычно покупал сыну что-нибудь: мягкую игрушку, детский пистолетик или простенькую машинку. После ухода отца его подарки стали ограничиваться лишь открытками. Но даже их мать бесцеремонно выкинула. Для матери все его открытки, коробки — был хлам. Она не считалась с интересами Бориса, ей даже в голову не проходило, что у сына может быть какое-нибудь хобби. Обнаружив его богатство не убранным на столе, она просто выкинула всю коллекцию на помойку.

Борис здорово обиделся на мать и исчез на пару дней. В тот раз, забравшись на дерево, он наблюдал здесь закат и восход солнца. Он выбрал величественную, самую высокую сосну в округе. Забрался почти до самой ее макушки. Отсюда были прекрасно видны все окрестности, проглядывался даже его поселок, но он уставился на запад. Слабые лучи клонящегося к закату солнца в тот вечерний час уже не были опасны для глаз. Там, далеко за лесом, красным тускнеющим шаром солнышко величественно опускалось все ниже и ниже к линии горизонта, хорошо различимой с высоты. Вот краешек светила достиг этой далекой линии. Началась посадка. Сначала исчез краешек солнышка, затем его половинка, наконец от светила осталась лишь узкая дуга, которая быстро пропала из поля зрения совсем.

Весь процесс посадки длился всего лишь несколько минут, но скрывшееся уже за горизонтом солнце, словно прощаясь, еще долго посылало свои постепенно блекнущие лучи, окрашивая небосвод в кроваво-красные тона, медленно гаснущие тона. Постепенно стали появляться звезды, все больше и больше. Борис хорошо ориентировался по звездному небу. Он узнал Большую Медведицу и другие созвездия. Он и дома любил подолгу, запрокинув голову, смотреть в ночное небо. Безоблачное звездное небо вызывало его восхищение. Он наблюдал за ярким сиянием звезд, за мигающими огнями вечерних самолетов. Ему нравилось следить за искусственными спутниками, путешествовавшими по небосводу в определенном направлении; его завораживали падающие звезды и метеориты, стремительно несущиеся в бездну. Ему очень хотелось увидеть летающую тарелку, корабль пришельцев из других миров. И он с надеждой всматривался в безграничные небесные просторы.