Одним из немногих мест, где она могла уединиться, и где ее не узнавали, были рестораны быстрого питания типа «Макдоналдс». Никто бы не поверил, глядя на стройную девушку в джинсах и обычной сорочке, с копной волос, упрятанных под бейсбольную кепку, преспокойно уплетающую гамбургер с жареной картошкой, что это и есть та самая мисс Макколган, знаменитая манекенщица. Но как бы скептически не отзывались о ней иные репортеры, утверждавшие, что такую фигуру можно сохранить, позволяя себе из еды лишь салат-латук, а из питья — воду, Джулия относилась к тем счастливчикам, которые едят все, что вздумается, не рискуя при этом пополнеть. Хотя, с долей печали признавала она, таких импровизированных заходов в любимые рестораны становилось все меньше. Последний состоялся без малого полгода назад…

— Хотел бы тебя познакомить с одним человеком, Джулия, — вкрадчиво произнес Ламберт. — Ему, кстати, это знакомство тоже не помешает, — добавил он не без удовлетворения в голосе.

Джулия вопросительно взглянула на жениха, но по выражению его лица не смогла ничего понять. Тем временем Уиндем подвел ее к мужчине, разговор с которым прервал, когда она появилась в зале.

Незнакомец в элегантном сером костюме оказался выше Уиндема. На вид ему было слегка за тридцать, его черные волнистые волосы свободно обрамляли лицо, черты которого отличались строгой мужественной красотой. Джулию особенно привлекли выразительные глаза, их проницательный взгляд, проникал прямо в душу.

— Мистер О’Мейл, разрешите познакомить вас с моей невестой. Джулия, это Алан О’Мейл.

Девушка с любопытством взглянула на представленного ей мужчину. И вспомнила, что уже не раз слышала о нем, — он был одним из самых модных и востребованных художников.

— Рада познакомиться, мистер О’Мейл, — довольно холодно произнесла она.

— Я тоже… Джулия, — коротко кивнул тот в ответ и несколько насмешливо спросил: — У вас и фамилия, наверное, есть?

— Макколган, — сухо добавила она. — Об этом знают немногие. Теперь к числу избранных принадлежите и вы.

— Обещаю сохранить тайну и клянусь, что ни единой душе не обмолвлюсь об этом даже под пытками, — нарочито растягивая слова, произнес Алан О’Мейл и в знак особой покорности манерно склонил голову.

В его устах игривый тон приобретал какой-то новый оттенок, равно как и упоминание о душе. Ведь Джулия была уверена, что этот человек способен заглянуть в ее глубины. Что же он там увидит? Тепло и доброту, надеялась она. Ну, может быть, еще склонность к иронии, стремление к верности, немного честолюбия, не в меру развитую интуицию и, кажется, навеки поселившийся там страх… Впрочем, стоп! Лучше уж держать все эмоции под надежным замком. Хотя в одиночестве добиться этого нелегко. Поэтому она очень редко позволяла себе оставаться наедине со своими мыслями…

— Твоего имени, милая, вполне достаточно, чтобы не сомневаться, о какой Джулии идет речь, — важно вставил Ламберт с изрядным оттенком высокомерия.

— Мы с мистером Уиндемом только что обсуждали возможность написания мною вашего портрета, — сказал Алан.

Немного нахмурившись, удивленная Джулия повернулась к Ламберту. Он ни разу не упоминал об этом!

— Боюсь, что Алан только что лишил меня возможности преподнести тебе сюрприз, дорогая, — натянуто улыбнувшись, проговорил Ламберт. Мягко обняв невесту за плечи, он бросил напряженный взгляд в сторону О’Мейла. — Вы ведь, кажется, решили дать согласие, не так ли?

Джулия тоже взглянула на него, поняв из брошенного вскользь замечания Ламберта, что вопрос о написании ее портрета был еще не решен, как это могло бы показаться со слов художника…

Тот беззаботно пожал плечами.

— Прежде чем принять окончательное решение, — уклончиво ответил он, — мне потребуется сделать несколько предварительных набросков. Сразу предупреждаю, я не сторонник смазливых, но скучных образов.

— То есть, без прикрас… — сухо подхватил Ламберт и добавил, с гордостью взглянув на невесту: — Можете сами убедиться в том, что внешность Джулии лишена каких бы то ни было изъянов.

Она посмотрела на художника, но тут же отвела взгляд, когда заметила в его глазах насмешку в ответ на слишком откровенную похвалу жениха.

— По-моему, ты ко мне относишься несколько предвзято, Ламберт, — сказала Джулия и многозначительно добавила, желая поскорее отделаться от пронизывающего взгляда изумрудно-зеленых глаз: — Я уверена, что мы и так отняли у мистера О’Мейла слишком много времени.

Она твердо решила, что он пришелся ей не по душе. Что-то в его манере смотреть на нее вызывало ощущение неловкости. И чем скорее они с Ламбертом смогут разойтись с этим тщеславным типом, тем будет лучше.

— Позвольте мне узнать ваш адрес и телефон, — несколько торопливо, словно опасаясь упустить что-то важное, спросил Алан О’Мейл. — Я позвоню, и мы сможем договориться о времени, удобном для нас обоих, чтобы я мог сделать пару набросков.

Джулия судорожно глотнула, совершенно не желая давать ему сведений о себе больше, чем уже сообщила.

— Нет ничего проще. Адрес и телефон те же, что и у меня, — важно ответил Ламберт Уиндем, вытянув из бумажника визитную карточку и лениво протянув ее Алану. — Если позвоните, и никого из нас не окажется дома, то сообщение можно передать через мою экономку.

Теперь Джулия смогла ощутить силу его обжигающего взгляда. О’Мейл, видимо, обдумывал только что услышанную новость о том, что она проживает у Ламберта Уиндема. Его губы неодобрительно сжались, а когда он оценивающе посмотрел на нее, изумрудно-зеленые глаза сделались холодными.

Черт бы побрал этого художника! Кем он себя возомнил, если решил, что ему дано право судить о ее поведении? Ей двадцать пять лет, возраст достаточный, чтобы делать выбор и принимать взвешенные решения, касающиеся собственной личной жизни.

Что такое, кажется, она уже оправдывается? Вполне может быть… Но этому Алану О’Мейлу ничего не известно о той договоренности, к которой пришли они с Ламбертом несколько месяцев назад перед помолвкой. Он просто понятия не имел о том, что их связь — лишь ширма, основанная на приязни, но отнюдь не на любви. И с ее помощью она словно отгородилась от страха, с которым жила последние полгода. А взамен Ламберт получал то, что ему так остро требовалось, — неизменное присутствие Джулии вместе с ним на приемах, банкетах и вечеринках. Странно, но за последнее время она пришла к мысли, что только это жениху и было необходимо… Без сомнения, постороннему их связь показалась бы в высшей степени странной, но их обоих она вполне устраивала.

— Я на днях позвоню вам, — решительно сказал О’Мейл и кивнул, простившись.

Оставив их наедине, он присоединился к мужчине и женщине с грудным ребенком, сидящим в углу.

— Это двоюродный братец Алана, Уилсон Маккилрой с супругой Линн, — тихо пробормотал Ламберт на ухо невесте.

Джулии было все равно, кто эти люди и какое отношение они имели к заносчивому портретисту. Ее вполне устраивало, что тот наконец-то отошел. Теперь можно было свободно вздохнуть.

Если он действительно позвонит, ему скажут, что ее нет дома, — так она распорядится. Что же касается портрета, то надо будет постараться убедить Ламберта не делать заказ О’Мейлу.

Все попытки связаться с Джулией по телефону были безрезультатны. Голос экономки на другом конце провода всегда бесстрастно сообщал, что мисс Макколган нет дома.

Набрав в очередной раз номер и наткнувшись на тот же дежурный ответ, Алан почувствовал, что его терпение уже на пределе, — похоже, прекрасная леди решила поводить его за нос. Еще неделю назад во время светского приема, когда Ламберт сообщил, что намерен заказать портрет невесты, по выражению ее лица было ясно, что она не в восторге от такой затеи. И этот факт придал Алану еще больше решительности в достижении теперь уже его, а не какого-то там Ламберта, намеченной цели.

— Что ж, простите за беспокойство, — растерянно проговорил он. Попытка договориться с Джулией по телефону о том, чтобы сделать пару набросков, вновь потерпела неудачу.