— Простите, Холмс, — сказал я, — но я тоже не вижу, как вы сделали ваш вывод, имея в своём распоряжении лишь блюдце с лепёшками и зернистой булочкой.

— Они здесь ни при чём, — ответил Холмс. — Всё определила петрушка, которую миссис Хадсон положила поверх кусочка масла.

— Петрушка?

— Миссис Хадсон положила её минуту назад. А масло достала из кладовой раньше, оно лежало на солнце. Погода тёплая, и оно немного подтаяло.

Я взглянул на поднос. Холмс был прав.

— Петрушка не утонула в масле, значит, миссис Хадсон отвлеклась от своих дел совсем недавно. Кроме прибытия двух гостей, отвлечь её могла только музыка и аплодисменты зрителей.

— Поразительно! — воскликнул Джонс.

— Элементарно, — возразил Холмс. — Моя работа во многом строится как раз на таких наблюдениях. Но нас ждёт нечто более серьёзное. Пожалуйста, инспектор, расскажите, что вас сюда привело? А вы, Ватсон, не соблаговолите ли тем временем налить нам чаю?

Я с удовольствием взялся за поручение, а Этелни Джонс начал свой рассказ, который я здесь и привожу.

— Сегодня рано утром меня вызвали в дом на Хэмуорт-Хилл, в Северном Лондоне. Там произошёл несчастный случай со смертельным исходом, не убийство. Об этом мне было сказано с самого начала. Дом принадлежит пожилой паре, мистеру и миссис Абернетти, они бездетны и живут там вдвоём. Ночью их разбудил треск, словно ломали дерево. Они спустились вниз и увидели молодого человека, одетого в тёмное, он рылся в их вещах. Это был взломщик. В этом нет сомнений, потому что вскоре я узнал — он забрался ещё в два дома по соседству. Увидев в дверях Гарольда Абернетти в халате, незваный гость кинулся на него и, вполне возможно, причинил бы ему немалый вред. Но Абернетти прихватил с собой револьвер, который всегда держал под рукой как раз на такой случай. Он сделал один выстрел и убил молодого человека на месте.

Всё это мне рассказал сам мистер Абернетти. Это пожилой, с виду совершенно безвредный человек. Его жена, на несколько лет его моложе, сидела в кресле и всё время, что я провёл в их доме, всхлипывала. Я узнал, что дом достался им в наследство от прежнего владельца, некоей миссис Матильды Бриггс. Она передала им дом совершенно бесплатно, в знак благодарности за многолетнюю службу. Они живут там последние шесть лет, живут тихо, без каких-то происшествий. Они отошли от дел, регулярно посещают местную церковь. Более достойную пару трудно себе представить.

О хозяевах достаточно. Теперь о жертве. Лет ему было около тридцати. Лицо бледного оттенка, глаза глубоко посажены. Одет в костюм и кожаные туфли, заляпанные грязью. К ним я проявил особый интерес, потому что за два дня до взлома шёл дождь, и, заглянув в садик Абернетти — у них была небольшая лужайка за домом, — я быстро обнаружил следы покойного. Видимо, преступник обошёл дом сзади и проник внутрь через заднюю дверь. Нашёлся и ломик, которым он орудовал. Он лежал в сумке, которую взломщик принёс с собой, туда же он сложил награбленное.

— И что же молодой человек украл у этой пожилой и безвредной пары? — полюбопытствовал Холмс.

— Мистер Холмс, вы попали в десятку! Именно по этой причине я здесь.

Джонс вытащил складную сумку, принадлежавшую, надо понимать, убитому. Он открыл её и неторопливо, не стремясь к театральному эффекту, достал три фарфоровые фигурки и поставил перед нами. Это были одинаковые, аляповатые и вульгарные статуэтки, изображавшие нашу монархиню, королеву Викторию, императрицу Индии. Каждая фигурка была около девяти дюймов в высоту и ярко раскрашена. Королева в торжественном платье, на голове небольшая корона с бриллиантами, кружевная вуаль и орденская лента на груди. Холмс внимательно изучил фигурки, повертел в руках.

— Сувениры к пятидесятилетию пребывания на троне, — пробурчал он. — Можно купить в любом лондонском магазине, большой ценности не представляют. Фигурки — из трёх разных домов. Первая принадлежит семье, где царят хаос и беспорядок, как минимум с одним маленьким ребёнком. Вторая — собственность художника либо ювелира, который был на юбилейных торжествах вместе с женой. Третья, видимо, стояла у самих Абернетти.

— Вы совершенно правы, мистер Холмс, — воскликнул Джонс. — Абернетти живут в доме шесть, последнем в короткой шеренге домов. Я провёл расследование и выяснил, что взломщик побывал той ночью ещё у двух соседей, это Данстейблы в доме пять и миссис Вебстер в доме один. Миссис Вебстер — вдова, муж её был часовщиком, а у Данстейблов действительно двое маленьких детей. Сейчас эта семья в отъезде. А три фигурки — одинаковые. Как вы всё это вывели?

— Нет ничего проще, — ответил Холмс. — Первую фигурку давно не вытирали, на ней маленькие и липкие отпечатки пальцев, наверняка принадлежат ребёнку, который нашу монархиню использовал как игрушку. Вторая фигурка была сломана, но потом её кто-то искусно починил, скорее всего владелец, и он взялся за такую задачу только потому, что день юбилея имел для него особое значение. Весьма вероятно, что на торжествах он был с женой, теперь вдовой. Вы хотите сказать, инспектор, что больше не было украдено ничего?

— Именно поэтому я здесь, мистер Холмс. Попав в дом на Хэмуорт-Хилл, я думал, что предстоит расследовать обычную кражу со взломом, правда, закончившуюся трагически. Вместо этого я натыкаюсь на какую-то невразумительную тайну. С какой стати молодому человеку рисковать свободой и в итоге лишиться жизни ради трёх статуэток, которые, как вы верно заметили, можно купить за несколько шиллингов в любом квартале Лондона? Меня очень интересует ответ на этот вопрос, и, вспомнив о нашем с вами знакомстве, я взял на себя смелость прийти сюда в надежде на вашу помощь.

Холмс погрузился в молчание — интересно, что же он ответит сотруднику Скотленд-Ярда? Холмс — натура переменчивая, какое-нибудь скучное с виду дело вполне может его раззадорить, а загадка, скажем, достойная пера самого Эдгара По, оставит совершенно равнодушным, и он останется томно лежать в своём кресле. Наконец он заговорил.

— История в своём роде любопытная, — начал он. — В то же время мне кажется, что о преступлении речи нет. Абернетти просто защищал себя и свою жену, и, судя по всему, ему противостоял доведённый до отчаяния опасный бандит. Где, кстати, его тело?

— Отвезли в морг при больнице Святого Томаса.

— Это обидно. Наверняка по дороге вы потеряли много улик. Есть ещё один вопрос, инспектор Джонс. Были ли трое соседей — Абернетти, Данстейблы и миссис Вебстер — хорошо знакомы?

— Да, мистер Холмс, судя по всему, их связывают самые дружеские отношения. Хотя, как я уже объяснил, поговорить с мистером Данстейблом мне не удалось. Он работает на бирже, и сейчас его нет.

— Ничего другого я и не ожидал.

— Значит ли это, что коль скоро дело вам интересно, вы готовы помочь мне в расследовании?

Холмс снова умолк, лишь бросил взгляд в сторону подноса, а в глазах мелькнула так хорошо знакомая мне искринка.

— Хэмуорт-Хилл отсюда недалеко, но отправляться на поиски в такую непогоду у меня нет ни малейшего желания, — начал он. — Я бы предпочёл оставить это дело в ваших надёжных руках, инспектор. Однако остаётся открытым вопрос петрушки на масле, он сам по себе незначителен, но к нашему делу отношение имеет. — Я решил, что это он так подшучивает над незадачливым посетителем, но всё в облике Холмса говорило о его серьёзности. — Вашим делом я займусь. Сегодня уже поздно, давайте встретимся завтра, скажем, в десять утра?

— В Хэмуорт-Хилл?

— В морге. А вас, Ватсон, раз уж вы оказались в курсе дела, я прошу составить нам компанию. Настоятельно прошу. Ваша практика, уверен, на несколько часов обойдётся без вас.

— Разве я могу вам отказать, Холмс? — спросил я, хотя на самом деле сгорал от любопытства. Три монархини всё ещё стояли передо мной, и мне страшно хотелось проникнуть в их тайну.

На следующее утро мы встретились в застывшем, выложенном белым кафелем морге, где нам предъявили тело невезучего взломщика. Внешне он полностью соответствовал описанию, которое мы услышали от инспектора Джонса. Пуля вошла чуть выше сердца, и можно было не сомневаться — смерть наступила мгновенно. Но эти соображения Холмсу были явно не интересны — он едва взглянул на рану, потом повернулся к инспектору, который молча ждал, подперев рукой подбородок.