— Ты долго пробудешь под водой? — спросил у Даниеллы Ник.

— Час, может быть, два, — окинув его недружелюбным взглядом, холодно ответила она, явно не простив ему его утренней шутки в душевой.

— Я тоже хочу погрузиться на дно, — сказал он с подкупающей улыбкой. — Военно-морской флот очень заинтересован в таких вещах.

В глазах Даниеллы промелькнула тень сомнения: ей не хотелось брать Ника с собой, но отказать ему в этом в присутствии других она не осмелилась, тем более что в батискафе имелось достаточно места для двоих.

— Хорошо, спускайтесь внутрь следом за мной, — наконец сказала она. — Только осторожнее, не повредите оборудование.

Ник любезно кивнул, проводил взглядом ее ладную фигурку, исчезнувшую в люке, и последовал за ней.

«Спрут» был устроен таким образом, что внутри можно было только лежать в специальных креслах, наблюдая подводный мир через узкое изогнутое окно из специального стекла. Даниелла взялась за рычаги управления, послышался металлический лязг закрывающейся крышки люка, и стальной шар стал погружаться в море. За окном закипела и забурлила вода, зашипел кислород, поступающий внутрь батискафа для уравнения давления, и вскоре мягкий толчок в днище подсказал Нику, что они достигли дна.

Даниелла нажала на кнопку, тихо заурчал мотор, и стальной шар плавно двинулся вперед на своих паучьих ногах. Стайка любопытных полосатых рыбок заглянула в окошко и, вполне удовлетворенная увиденным, исчезла в водорослях. Вот неторопливо проплыла желто-голубая каталинета, за ней следом — огромный серебристый снук, горделиво шевеля лимонными плавниками и хвостом. «Спрут» ловко подхватывал своими щупальцами мелкие частицы со дна и крохотные коралловые веточки, складывая их в стальные канистры, укрепленные на стенках шара.

— Проклятие! — взорвалась Даниелла. — Щуп заело!

И действительно, одна из тяг выскочила из рельса. Ник потянулся к ней, согнувшись в неудобной позе, но проклятая тяга не желала вставать на место, и ему пришлось продвинуться еще дальше, упершись головой в бедро Даниеллы. Стараясь не отвлекаться на изучение прочих частей ее горячего тела, он нащупал стержень и, вставив его в направляющую, начал выпрямляться. Иначе, как прижавшись всем телом к Даниелле, сделать это в тесном батискафе не представлялось возможным, и Ник, приподнявшись на руках, на мгновение навис над ней, лицом к ее раскрасневшемуся лицу.

— Спасибо, — хрипло выдохнула она, касаясь вздымающейся грудью его могучей груди и тщетно пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица. Но учащенное дыхание, стиснутые зубы и напрягшиеся мышцы выдавали ее нарастающее желание прильнуть к нему и подставить губы для жаркого поцелуя. Ее голубые глаза были полуприкрыты, она закинула голову назад, теряя над собой контроль, но Ник перевалился через нее и вновь занял прежнее положение в своем кресле. Даниелла с облегчением перевела дух и расслабилась, и Ник с трудом сдержал торжествующую ухмылку.

Даниелла вновь нажала на кнопку, и батискаф начал подниматься на поверхность.

Выбравшись на палубу «Тритона», Ник с подчеркнутым восхищением воскликнул:

— Это было просто великолепно! Я получил массу новых впечатлений. А ты? — он пристально взглянул на Даниеллу.

Ни слова не говоря, доктор Фразер повернулась к нему спиной и величественно удалилась. Ник лишь усмехнулся ей вслед: его первый опыт по выведению эмоций самонадеянной ученой дамы из-под контроля ее тренированного рассудка прошел весьма удачно.

Механик сообщил ему, что неполадки устранены и самолет готов к полету. Поблагодарив его, Ник тотчас же сел в кабину и поднял амфибию в воздух. Он опять пролетел над странной шхуной, надеясь на этот раз увидеть кого-нибудь на ней, но снова безрезультатно. Решив возобновить обследование подозрительного судна утром, он вернулся к «Тритону».

Войдя в свою каюту, Ник первым делом отправил сообщение Хоуку. Оно состояло из того же ужасного слова: «Нет». Потом он упал на койку и закрыл глаза, размышляя о том, что, видимо, ему все же придется испить горькую чашу поражения. Во рту уже явственно ощущался неприятный привкус. Ник вскоре задремал, а когда проснулся, то почувствовал себя бодрым, отдохнувшим и голодным. Надев брюки и рубашку, он сходил в камбуз, сделал себе бутерброд и пошел обратно в каюту по узкому проходу. Из-под двери каюты Даниеллы выбивался свет. Постучавшись, Ник толкнул дверь — она распахнулась, и он увидел, что каюта пуста. Ник поднялся на палубу, там тоже не было ни души. Шхуна лениво скользила по водной глади, освещаемая светом ярких звезд. Ник с наслаждением вдохнул теплый солоноватый воздух, потянулся и прислушался: снизу, из кают-компании, слышались оживленные голоса Хови, Рэя Андерса и Консуэлы, играющих в карты. Свет в каюте Билла и Цинтии был потушен, что нисколько не удивило Ника, а лишь вызвало у него улыбку. Батискаф неохотно плыл рядом с левым бортом, люк его был задраен. «Но где же тогда Даниелла, — с тревогой подумал Ник и взглянул на свои часы. Стрелки показывали половину одиннадцатого. — Когда же она покинула шхуну? И куда она могла подеваться посередине Карибского моря?»

Ник присел на бухту каната рядом со спасательной шлюпкой и затаился. Наконец его тонкий слух уловил за бортом негромкий всплеск. Привстав, он всмотрелся в темноту и увидел прорезиненный плотик, приближающийся к кораблю. На нем сидела Даниелла Фразер в купальнике, с волосами, забранными в пучок, и уверенно работала веслом. Спрятавшись в тени, Ник наблюдал, как она вскарабкалась по веревочной лестнице на палубу «Тритона» и вытянула из воды плотик. Потом она выпустила из него воздух, свернула и, зажав рулон под мышкой, торопливо спустилась по трапу в свою каюту.

Ник задумчиво поскреб ногтями щетину на подбородке. Он уже давно усвоил, что порой невозможное становится возможным, а сомнения сделал главным мерилом в оценке окружающего мира. Неужели Хоук угодил в хитроумные сети, расставленные Иудой? Ведь этот гений злодейства несомненно предвидел, что рано или поздно столкнется с агентом специальной службы США, и не мог не продумать, как опытный шахматист, ответную комбинацию. Он наверняка предчувствовал, что его станут искать именно в этом районе Карибского моря, и в качестве приманки подставил доктора Фразер. А Хоук проглотил эту наживку! Слишком уж много подозрительных фактов подметил Ник за минувшие дни! Совпадение? Вряд ли. «В любом случае, следует не спускать с Даниеллы глаз и выяснить, куда она исчезает по ночам», — решил Ник Картер.

Следующий день не развеял его мрачные подозрения. Он облетел один сектор — и снова безрезультатно. Но на этот раз он вернулся на «Тритон» до захода солнца. Отправив Хоуку неутешительное донесение, Ник выключил в каюте свет, лег на койку и стал ждать наступления темноты. Когда мрак окончательно окутал шхуну, он потихоньку выбрался из каюты и спрятался за трапом, ведущим в моторное отделение.

Ждать ему пришлось недолго. Оставив в своей кабине свет, Даниелла, одетая в купальник, вышла в коридор с резиновым плотом под мышкой и поднялась на палубу. Ник быстро зашел к себе в каюту, натянул гидрокостюм, предусмотрительно перенесенный им из амфибии, и выбежал наверх как раз в тот момент, когда белокурая головка Даниеллы готова была раствориться среди волн.

Из-за облаков выглянула полная луна, и Ник, затянув ремни акваланга, спиной упал в воду. Плывя под водой, он вскоре догнал плотик, бесшумно скользящий по поверхности. Луна посеребрила море длинной дорожкой призрачного света, и фигурка Даниеллы четко вырисовывалась на ее фоне. Ник не любил плавать по ночам в кишащем акулами море, они могли подобраться к своей жертве абсолютно внезапно и в мгновение ока растерзать ее, не оставив шансов на спасение.

Ник догадался, что Даниелла направляется к маленькому атоллу, выступающему из морских глубин, и сильнее заработал ластами. Вскоре Даниелла спрыгнула на песок и вытянула на него свой плотик. Высунув голову из воды, Ник ждал, что она выроет из-под чахлой пальмы портативный радиопередатчик и начнет передавать секретное сообщение. Но вместо этого Даниелла расстегнула заколку и, встряхнув головой, рассыпала свои шикарные волосы по плечам. Затем она сняла с себя купальник и вошла по щиколотку в воду, прекрасная в своей наготе, как дочь Нептуна с картины великого Боттичелли «Рождение Венеры».