О единстве и могуществе шумерского союза можно судить по своего рода «колониальной экспансии» шумеров в эпоху Урук. В середине — второй половине IV тысячелетия до н. э. однотипные шумерские колонии появляются на землях чужеземных племен в долине Верхнего и Среднего Евфрата и в Юго-Западном Иране (в Сузах), на огромных по тому времени пространствах. Там они служат центрами военного и торгового доминирования пришельцев-шумеров. В колониях обнаружены шумерские пиктографические документы. Создание и защита этих колоний требовали известного всешумерского политического единства и существования могущественной властной верхушки, отделившейся от рядовых общинников. И действительно, судя по погребениям, в эпоху Урук у шумеров уже выделилась богатая и властная элита. Появились и рабы (прежде всего захваченные на войне). Однако внутренней эксплуатации в шумерских общинах практически не было. Общинные руководители — главный судья, верховный жрец-прорицатель и другие — наделялись куда более обширными участками земли, чем рядовые общинники, и освобождались от физического труда. Верховный жрец (шумер. эн, «господин») считался главой всего нома и возглавлял совет старейшин. С течением времени «эны» стали наследственными правителями.

«Номовые» царства. В конце IV тысячелетия до н. э. шумерские колонии внезапно перестают функционировать; шумеры теряют свои внешние владения, наступает новая археологическая фаза — Джемдет-Наср. На ее исходе шумеры овладели производством бронзы и перешли от пиктографии к полноценной словесно-слоговой письменности. С этого времени отсчитывают Раннединастический период, первый этап которого около 2900 г. завершился гигантским наводнением (его следы прослеживаются археологически).

Месопотамцы навсегда запомнили его как важнейшую веху своей древнейшей истории — «великий потоп» — и выделяли две фазы истории страны: до потопа и после него. «Допотопная эпоха» отвечает первому этапу Раннединастического периода, а послепотопная — следующим. Обе они были эпохами раздробленности. Первые же доступные нам «послепотопные» письменные источники (вторая четверть III тысячелетия до н. э.) выявляют широкое присутствие бок о бок с шумерами нового, восточносемитского (аккадского) этноса. Причем никакого противопоставления между ними как между пришлым и аборигенным народами источники не отражают — очевидно, приход аккадцев в страну состоялся намного ранее, и следы подобного противопоставления успели стереться.

Сводя все сказанное воедино, можно думать, что былой общинный союз шумеров эпохи Урук утратил свои внешние владения, а потом и вовсе распался под напором расселения восточных семитов-аккадцев из Сирийской степи (на поселениях фазы Джемдет-Наср действительно встречаются следы разрушений). Наступившая стадия раздробленности соответствует первому этапу Раннединастического периода — «допотопному времени», самой древней эпохе, удержавшейся в исторической памяти шумеров; тогда-то и начал осуществляться шумеро-аккадский симбиоз. Восточные семиты усвоили шумерскую культуру, включая письменность, и к середине III тысячелетия до н. э. образовали с шумерами двуединый и двуязычный суперэтнос с единой культурой. Люди этого суперэтноса на обоих своих языках, шумерском и аккадском, определяли себя как «черноголовые» (см. с. 64). Этот суперэтнос современные ученые и называют «древними месопотамцами». Общность «черноголовых» была этнокультурной по характеру: члены общин и родов, поддерживавших культ шумеро-аккадских божеств и считавших своим главным общинным покровителем одно из них (что подразумевало в качестве своего неотъемлемого атрибута освоение и использование одного и того же культурного ядра, в том числе ритуалов на обоих языках и шумероаккадской письменности) относились к «черноголовым», остальные — нет. При этом почти все цари месопотамских городов-государств III тысячелетия до н. э. принадлежали к этнически шумерским династиям, а значительные и официальные тексты составлялись именно на шумерском языке.

В начале III тысячелетия до н. э. месопотамцы перешли от пиктографии к полноценной словесно-слоговой письменности. Ее называют клинописью, поскольку в Месопотамии писали на сырой глине тростниковым пером с треугольным сечением, оставляющим клинообразные оттиски. С середины III тысячелетия шумерское письмо стали все чаще применять для аккадоязычных текстов. В начале II тысячелетия до н. э. потомки шумеров полностью перешли на аккадский язык, но образованные люди продолжали учиться шумерскому языку до конца месопотамской истории, прежде всего как «высокому» языку ритуала (некая аналогия — роль латинского языка в средневековье). Письмо насчитывало в каждый период около 400 различных знаков. При желании можно было обойтись и 70–80, а такое количество знаков мог выучить почти каждый. Поэтому грамотность получила распространение среди месопотамцев очень широко; возможно, в эпохи процветания страны большинство взрослых свободных месопотамцев были в какой-то мере грамотны, хотя писали с ошибками, да и прочитать могли далеко не всякий текст. Грамотность была окружена во всех слоях населения Месопотамии большим почетом.

В Раннединастический период территория Шумера представляла собой конгломерат множества «номов», которые уже к середине III тысячелетия до н. э. превратились в ярко выраженные классовые общества с установившейся государственностью. Разумеется, община сохраняла важнейшее значение, но над ней выросла независимая от нее властная иерархия (т. е. собственно государство), которая своей властью налагала на общину повинности и выводила на войну ее ополчение. Общественная верхушка состояла прежде всего из носителей высших должностей и их сородичей; к числу этих носителей относились верховный правитель и участники совета при нем (в том числе представители общинной знати). Члены правящей элиты по должности осуществляли государственную эксплуатацию, а благодаря своему богатству и влиянию имели наибольшие возможности и в сфере эксплуатации частной (прежде всего путем втягивания в долговую кабалу). Храмовое хозяйство, хозяйство правителя и владения высших должностных лиц располагали наибольшим количеством земельных угодий, которые обрабатывали рабы и зависимые люди.

В общем, в номах выделялись три основные социальные группы: господствующий класс (прежде всего правящая верхушка, в гораздо меньшей степени частные лица, добившиеся богатства и влияния, но не причастные к высоким должностям), рядовые общинники и, наконец, рабы и зависимые люди (этот слой комплектовался из военнопленных, а также изгоев и обедневших общинников, оторвавшихся от своей земли и втянутых в зависимость от власть имущих и состоятельных людей). Эксплуатация проявлялась в двух основных формах. В крупных хозяйствах, принадлежавших храму, правителю, членам правящей верхушки и богатым частным лицам, трудились работники рабского и нерабского статусов, они не имели обычно своего хозяйства, а работали группами за пайки и отдавали все произведенное владельцу. Рабы и большинство нерабов, трудившихся таким образом, свободно покидать хозяйство не могли. Именно эта форма эксплуатации обеспечивала господствующий класс большей частью его богатств. Поэтому шумерское общество нередко определялось как рабовладельческое (ибо подневольный работник, получающий за свою работу паек, по своему месту в производстве оказывается подобен классическому античному рабу, к какому бы сословию он ни принадлежал). Второй главной формой эксплуатации являлась выдача государством или частными лицами части своего земельного фонда в виде отдельных наделов мелким производителям — от зависимых и закабаленных людей или рабов до свободных арендаторов; также производители вели свое хозяйство на выданных им наделах и долю полученного продукта отдавали владельцу земли.

Высших функционеров общины изначально наделяли намного большими наделами, чем прочих; особый обширный земельный фонд выделялся храму как учреждению. Семьи могли покупать и продавать свою землю в пределах общины, что создавало благоприятные возможности для концентрации земель богатыми и знатными людьми.